— И ты полагаешь, рода мне спокойно отдадут землю Джастина?
— Да, они ведь не знают, что ты сдашь его в аренду, будут думать по-другому. Мальчишка хапает все до чего дотягивается и сам себе могилу роет, не думая о выплате налогов, в результате через год надорвется и окажется у них под пятой, как и его имущество. Герцогские уложения даже относительно Черноягодья мало кто изучил полностью, более того, еще меньше людей здесь думает о массовом привлечении разумных со стороны. Взгляд их зашорился за годы благолепия.
В принципе, если посмотреть с этого ракурса… То все логично.
— В чем твоя выгода? — действительно, озаботился лишним сотник, напрямую его не касающимся. Обязанности лэрга заключались в защите Стены, не давать прорваться живым мертвецам, гоблам и прочим порождениям злых сил, поддержание порядка и помощь селянам в отражении возможного десанта с моря. Неужели так заражен идеями верности герцогу, что днями не спит, желая, как бы улучшить его благосостояние. Ни в жизни не поверю.
Турин задумался, а затем, будто решившись, сам себе кивнул, и сказал:
— Как ты понимаешь, если откроешь кому-нибудь что-то из нашего разговора — умрешь быстро. Почему мне это нужно? Я пятый сын, наследует же практически все имущество первый. Своих родичей резать, как поступают многие, из-за куска земли считаю низостью и неправильным поступком. Да и отношения у нас в семье нормальные, не как во многих других — банки с пауками. Кроме этого, предки были мудры, если бы все младшие дети думали о новых приобретениях, то каждый из старых родов становился год от года могущественней, прирастал людьми и территориями. Становился сильнее. Так вот, герцог пообещал, получается уже через пять лет, отдать под мою рук Черноягодье с окрестностями. И я стану его пожизненным наместником здесь, а если проявлю себя, то данные земли наследуют мои дети. Самому же селению будет присвоен статус города, он давно до него дорос численно, но сами местные сопротивляются, потому что тогда старые договоренности будут переписаны. Например, сейчас именно только люди из родов, имеющие наделы решают, кого сюда пускать, кого нет, кого к себе селить, а кого не стоит. И только воля герцога выше, но ему недосуг заниматься такими мелочами. Перемен же рода не хотят, им и так очень и очень хорошо. Вольготно. Если же я к этому времени не укреплюсь, не обзаведусь надежными людьми здесь, то когда пройдет волна слухов о скорых изменениях привычного уклада, я при всей своей личной силе, своих умениях, в одиночку долго не протяну. Поэтому готовлю почву. Я ответил на твой вопрос?
— Да, — кивнул, — Я тебя понял.
— Теперь ты расскажи о своих планах.
— Учиться, учиться и еще раз учиться всему. Для этого требуются деньги, которые буду добывать везде и всюду. Обязательно заплатить герцогский налог, отстояв свое право на независимость, обустроить жилье, все же не один год здесь до совершеннолетия прозябать. А там сделаю выбор или в пользу какой-нибудь Академии, или пойду в Легион. И да, сдавать в аренду свои земли я за бесценок не стану. Это дело принципа.
— Хорошо. Если ты поможешь мне, то научу, когда наберешься немного сил, правильному бою и многому другому. И это тебе пригодится, так как дуэли в Империи и Герцогстве, за исключением таких медвежьих углов проходят на мечах и только на них. Согласись, такая наука дорогого стоит.
Только кивнул утвердительно.
На этом разговор завершился. Показался Кром из рода Волков, де Лонгвиль, де Кроваль и пятеро солдат, а еще сосед с одноосной телегой. Быстро подошли к нам, стражники и извозчик не разбредались, держались кучно и в отдалении. Вот что присутствие рыцаря делало.
— Ну, староста, что скажешь? — рявкнул Турин, а тот, рефлекторно сглотнув, не мог отвести взгляда от моих родовых кинжалов.
Глава 15
— Где?! Где ты их взял?! Ты их привязал?! Посмотри мне в глаза! Смотри в глаза, мрок! — не своим голосом, абсолютно не обращая внимания на лэрга или мага, как-то неожиданно заорал староста.
И ринулся вперед, попытался схватить меня за грудки, но я успел отшагнуть резко в сторону, выхватывая ятаган из ножен, а там вмешался лэрг, который с явным удовольствием впечатал кулак в латной перчатке в нос выборного главы Черноягодья.
Хруст костей, подошвы роскошных сапог взлетели выше головы, короткий волчий полет с воем и удар спиной о землю. Взметнулась пыль.
— Ты забываешься, смерд! — голосом сотника можно было проморозить и пески Сахары днем, а затем уничтожить их звуковой волной. В руке появился меч, острие направленно на рухнувшего с небес Крома, однако отметил, что рыцарь отслеживал обстановку вокруг, готовый разить абсолютно любого. И мага в том числе, но тот пребывал в растерянности, — Перед тобой, чернь, настоящий аристо за плечами которого поколения и поколения благородных предков, что доказала память крови. Пока ваши звероносцы жрали друг друга, как вонючие лирнийские слизни в выгребной яме, прикрываясь шкурами, настоящие люди уже строили Первую Империю, а ее величие и поступь до сих пор отражаются в вечности! И даже безвременье Тьмы и Хаоса не смогли уничтожить все построенное ими! Как смеешь ты, еще на моих глазах, тянуть к нему свои грязные руки?! Приказывать?! Поясни здесь и сейчас, иначе видят боги, я их отрублю по плечи! А затем, поступлю согласно закону с вашим Линием, и скажу селянам, кто причина того, что тело их сына, брата и внука сожрут мроки! Ну?!
После таких лэрговских ходов жить мне станет в Черноягодье еще безопаснее, проще и лучше. Веселее. Вот она сила любви и ласкового слова. А так, сука, скорее всего посчитал, что не оставил выхода и выбора. Если до этого момента хоть какая-то, пусть и мнимая, видимость возможного люфта от генеральной линии партии имелась, то теперь чертов Турин провел предельно четкую разделительную черту — или ты со мной, или ты стопроцентный труп. И остается переть вперед в его строю до победы или позорного конца. Ну-ну.
Староста такого унижения не спустит и не простит. И всегда будет помнить и пытаться отомстить, нет, не Турину, а мне. Почему? Потому что до сотника не сможет дотянуться в любом случае и при всем желании. Хотя… Как вариант, яд? Или засада. Они ведь не только с гоблами сотрудничали, но и с другими разумными. Да и зеленомордые были разными, и имели много средств усиления, начиная от «прирученных» троллей и заканчивая шаманами — повелителями духов и мертвых тварей.
Еще, у диких поселенцев, как и гоблов, хоббов и других врагов, хранилось в арсеналах множество артефактов древних, некоторыми из них они умели пользоваться в полной мере, а колдуны и некроманты, какие на территории Империи имели неоднозначный статус, здесь чувствовали себя вольготно и спокойно противостояли магам. Все это почерпнул из беседы с Рысью.
Но мог ли словом остановить Крома лэрг? Да, легко. А он выбрал именно такой путь. Обычно и у большинства умные мысли — это всего лишь мысли, не зря есть поговорка, «дурак думками богатеет». Здесь в долю секунды Турин все просчитал. Он сразу оценил обстановку, обдумал, и мгновенно преобразовал все в нужное ему действие, от которого уже пошел первый круг, будто от камня на воде. Вон и стражники обомлели, а сосед рот открыл и кнут из рук выронил, мэтр де Кроваль обмер, не зная, как поступить, а де Лонгвиль выпучил глаза, и весь вид того говорил: «Не обманывает ли меня зрение?».
Не часто здесь так жестко выборную власть на место ставили, роняли в пыль, во всех смыслах данной фразы.
— Я… это… это… — вставая сначала на четыре кости, затем помогая себе руками, поднялся Волк через минуту после спича.
Он чуть покачивался, старался собраться с мыслями, но взгляд был еще безумно-пьяный, а лицо распухло. Впрочем, кровь из носа и изо рта, брызнувшая в начале, уже остановилась. Вот это регенерация! Да и нос с зубами, какие должны были вылететь, оставались на месте и не сломаны. Странно.
— Я говорил уже магу про «это»! — взорвался вновь лэрг, однако его взгляд, холодный и оценивающий, говорил, что он действовал отнюдь не на эмоциях, — Что за мрочий заповедник вокруг?! Последние четыре дня показали, что ты совсем ничего не контролируешь! И ты власть?! Посмотри с моей стороны! Сначала ваш родовой боец бежит от пятерки сопливых гоблов, имея при этом амулет, защищающий от стрел, оставляя на поругание ваших же дочерей и лучшую в округе целительницу! Хотя вы утверждаете, что настоящие люди из Народа, — произнесено последнее было с такими же интонациями, как ругательство, донельзя пренебрежительно, будто выплюнуто, — Воины — не чета герцогским дружинникам и легионерам. Да, если бы они были такими, от завшивленных зеленомордых убегали, то… Но это лишнее. Затем ваш могучий герой из древних сказаний, при народном одобрении, вызывает безусого мальчишку на поединок чести, призывая богов в свидетели. Хорошо, хоть не младенца у мамки от сиськи оторвал. Боги показали свою волю. Но вы не угомонились! Не далее, как сегодня ночью, опять же ваши родовитые ублюдки, подло попытались убить Глэрда, которого сами Высшие признали достойным тотема. И не просто лишить жизни из мести… Они хотели завладеть имуществом! Мало этого, твари настолько погрязли в тенетах Эйдена, что один предварительно пробил голову другому, дабы не делиться добычей! Это поступок хуже поведения ворья, убийц и нищих из крысиных нор Халдагорда! Даже те лирнийские слизни не лишают жизни друг друга при дележе общей добычи! Одновременно сводит счеты с жизнью сын одного из именитых родов. Сопляк, которого должны были воспитывать правильно! А он совершил самое паскудное, что можно сделать! Это не гибель в бою во славу Императора и Герцога, рода или семьи, защиты собственной чести или своей земли. Нет! Это… это… Я слов таких позорных не знаю… И вы его решили отправлять в царство Мары, как героя, сжигая на Центральной площади перед Имперско-герцогской Канцелярией, нашим символом?! Показывая тем самым, что государство одобряет и поощряет подобную низость, более того, это почетно! Я ничего не упустил? А еще ты, смерд, посмел протянуть грязные рук