Я уходил разочарованный — главных хозяев мы так и не встретили. Потому как не раз на стенах мы встречали легко узнаваемую резьбу крысолюдов с их метками. И этот запах… Ничем не передаваемый запах чужого вожака, пометившего свою территорию и угрожающий чужакам самыми страшными последствиями, если они не уберутся с его территории.
В одном месте на нас напала крысиная стая под сотню с лишним голов. Обычные уличные крысы, жрущие мусор, жирные и злобные, но не похожие на мутантов. Вся эта орава чертовски быстрых тварей разом ломанулась к нам, при этом произошло странное — когда мы все разом зашипели, заорали в ответ — эти твари нас услышали, видимо признали в чём-то родственных им. и Развернувшись на сто восемьдесят градусов, скрылись в туннелях.
В одном месте мы спустились по ощущениям ниже того уровня, на который первоначально попали. Здесь воды было побольше, теперь доходящей нам до пояса, и воняло дерьмом сильнее. А ещё тут проживала тварь, напоминающая осьминога с рядом ртов на своих вытянутых склизких конечностях. Струх чем-то её поджарил, но от волны вони, поднятой в результате этого действия стало настолько невыносимо, что стошнило всех.
— Может, стоит повернуть назад? — протянул кто-то из моих крыс.
Мы бродили примерно часа два или три, и я решил что на сегодня достаточно исследовать эти пути и пора уже и честь знать.
И словно мне в ответ, из затрещавших стен, и здоровенной дыры, образовавшейся посреди стены, вылезло что-то огромное и волосатое. Мощные мускулы, густая косматая шерсть, передние лапы больше похожие на ковши, предназначенные для рытья ходов под землёй. У этого тоже была крысиная морда, но на том сходство и заканчивалось; перед ним стояло настоящее двухметровое чудовище!
— Красавец! — оценил я эту груду мышц, вымазанного в грязи и пыли. Ковшеобразный заревел и бросился на крыс и именно этот момент выбрал Струх для удара ветром, который, судя по звуку переломал ему кости и откинул ещё на кого-то.
— Береги энергию!!! — вызверился я на старательно колдующего крысолюда. — Этих мы порвём и так! Верно? Ну? Убьём и сожрём!
— Убьём и сожрём! — рявкали начинающие уставать крысы.
А из тёмной дыры выпрыгнули, клацая зубами, чужие крысолюды — визжащая масса паршивого меха, ржавой брони и острых лезвий. Визжащие крысы врезались в меня, заплатив смертельную цену. Их морды разбивались в кровавое месиво, а шерстяные тела протыкались или разрубались сечками и когтями. Взмыленный крысолюд попытался подняться по стене, но кинжал, удерживаемый хвостом, рассёк ему морду по глазам, которые брызнули белесой жидкостью.
Их масса двигалась взад и вперёд, накатывая, но они не могли пробить ту стену, которой стал я. Вскоре они начали с визгом отступать, скрывшись в темноте, оставив не менее трёх десятков трупов. Ржавый, Беспалый, Струх, Сокуч и другие прыгали по трупам, вырывая сердца, печень и прочую сладость из трупов и проглатывая их
— И это всё? Где мутанты, или даже бронированные штурмкрысы с чёрным мехом? Не, это пушечное мясо, — думал вслух я — Рабы и ничтожное количество клановых… Это не победа. Это только начало. Они хотят нас измотать. — прохрипел он.
— Что? — спросил Струх Шип, как наиболее приближенный из присутствующих бойцов.
— Это отбросы, — сказал я, указывая окровавленной рукой. — У них есть бойцы намного лучше этих, как и у нас. Так где же они? Сейчас самое подходящее время для удара, но их здесь нет… Возможно они нас гонят куда-то.
А из того пути, в котором скрывался ход к нашему особняку с потолка посыпалась пыль. Я сморгнул пыль с глаз. Трещины побежали по потолку туннеля, и глаза присутствующих засветились ярче, наблюдая как обрушивается ход. А из других ходов раздавались цокающие звуки команд, скрежет и звон металлической амуниции…
— Я — клинок! Я — лезвие! Держитесь за мной, пропащие, и мы победим! Ножи в хвосты! Ножи в ховсты!!!
— Ножи в хвосты!!! — яростно закричали подкрепившиеся своими врагами/собратьями красноглазые убийцы.
Глава 8.2
Ничего, сдохну я, так вам всё равно кабздец будет. Люди своего не упустят. Сетью, порохом или отравой. Люди всегда придумают способ, с помощью которого можно избавиться от неугодных соседей. Хотя… Крысы в этом напоминают людей.
Я корил себя последними словами, никак не показывая этого внешне. Доисследовался! Без тяжёлой пехоты больше никуда! Возможно всё складывается так, что мы тут умрём. И скорее всего это был вопрос времени, так как изранены были всё. Я терял бойцов дважды, когда нас зажимали с двух сторон, как в тиски. И если через меня прорывались лишь обрубки тел, то гибким клановым приходилось в разы тяжелее. Сюда бы громаду Чута с его алебардой, чтобы держать всю нечисть под контролем. Ну да, знал бы во что шмякнешься, так, соломки подстелил… Короткие ножи не решали, доспехи хоть и защищали, но не полностью.
Короткий привал, чтобы перевести дух. Среди останков монстров сидели и переводили дыхание с десяток бойцов. У стоящего на четырёх лапах Сокуча ходуном ходили рёбра, одно ухо отгрызено, щека порвана — но молодец — гибкий, яростный, он воспользовался тактикой врагов — взбирался пол потолок, цепляясь за балки и камни и падал на головы вожаков, вспарывая им горла и просто чудом возвращаясь назад.
Все тяжело дышали. Капли крови падали с клинков, и звон разносился по пустому гулкому тоннелю. Где-то опять раздались крики и стуки — командиры клана крысолюдов, засевших под городом, вновь гнали их на убой, пытаясь разбить вставшее у них на пути препятствие.
— Нет, нас не выпустят, надо бежать-бежать… — стонал Струх.
— Заткнись, шкура! Они этого не знают, но на самом деле мы почти победили!
Эх, мне бы ту уверенность, что я тут демонстрирую. Но порезвились мы неплохо.
Ведь вместо того, чтобы бежать, искать выход на поверхность — мы пошли в глубину, навстречу врагам, пробиваясь к их логову.
Перед глазами проносилось только что пережитая гонка по тоннелям.
… Рядом просвистел ржавый нож, с дребезжанием отскочив от камня.
— Струх, камень остался? Что можешь сделать?!
— Камень-камушек… Да-да, остался.... Могу-могу, да, здесь могу порыв великого ветра, херршир, но я могу попытаться два раза! Каплю искажения могу создать! И каменные шипы, любимые, острые шипы! А куда-куда мы бежим?
— Отлично! Тогда слушай и смотри на меня — видишь куда указываю и метай в самую толпу, серединку своё заклятье или как оно там! “Капля” — капай, “Шипы” — пронзай, “Ветер” — вали их нахер, размазывай по стене! Ясно?
— Да-да, херршер!
— Если ты не можешь вынуть руку из пасти, то следует засунуть её глубже и вырвать глотку твари, посмевшей тебя укусить. Встали и бегом! У них ещё слишком много живых — непорядок!..
… Пробка в тоннеле. Мы опять завязли. Бегом влетев в тяжелом доспехе в строй клановых противника, повалил первые шеренги, на которые за спиной уже накинулись добивать мои пропащие. Но там не менее десяти шеренг, по три в ряду — и каждый тычет в тебя какой-то железякой, пытаясь проткнуть! Ненавижу!
— Убью! Всеехвасссубьююю! — рычал я, рубя на куски топором головы и плечи тварей. Они бы и рады убежать, но позади их строя стоит крепкий гад в хорошем доспехе, которого они тоже боятся и который подталкивает, погоняет их на меня.
Видимо мы взбудоражили всех коренных обитателей местных катакомб, так как из щели высунулась гигантская многоножка и вцепившись жвалами за голову заверещавшего погонщика подхватила и утащила в щель. Клановые, оставшись без контроля, побежали, преследуемые разъяренным мной…
… Чем больше крови мы лили, тем больше сюда стягивались всякой гадости, которой даже управляли. Огромные членистоногие, многоножки
— Жрите, не жалко. Жрите, но только не нас. — бормотал я, хватая за панцирь какое-то членистоногое с кучей клешней, разворачивая на преследующий нас отряд. Членистоногое, увидя нового противника, быстро-быстро засеменило им навстречу, щёлкая своими бритвами. Ну а я вытащив из петли свой кухонный инструмент, принялся рубить все, что попадалось под руку…
… Впереди нас ещё была сплошная толпа крыс, против которой мой отряд — капля в стакане, но кто знает, поможет ли им число:
— Струх! Вот сюда бей! Капля!
Грязное черное-зеленое свечение зародилось на посохе Струха Шипа и большая капля сорвалась и капнула в толпу, ударилась и под вой растворяемых крыс мы побежали дальше.
— Наступайте на трупы, не лезьте в эту жидкость!..
Через минуту…
— Нас догоняют! Шипы! Струх, слышишь? Шипы!!!
Шипы каменных лезвий пронзили тварей, поднимая на окровавленных лезвиях десяток извивающихся тварей под потолок, к которому и пришпилила…
... Я посмотрел на клановых, бросающихся на наши кинжалы, мечи и сечки, отвлекая, занимая нас — и сколько раз вы уже бросаетесь на нас в атаку, чтобы потом разбежаться, пока ваши командиры вас собирают, а? Не ожидали вы таких гостей у себя в логове?
В том, что мы оказались в логове, не было сомнений. Приведя свой отряд по запаху меток вожака, я спешил дальше — что толку бегать среди извилистых нор, в которых были пустующие казармы, разбегающийся из-под ног молодняк (ах ты, мелкая паскуда, ножом хотела пырнуть — об стену тебя), да склады…
… Копья соскальзывают с соей брони, оставляя небольшие царапины, а я сношу им головы — одна, вторая, (взмах — голова, взмах — голова) третью рублю по челюсти и брызги крови заливают стоявших позади крыс, которые в ужасе разбегаются…
…Дуэлянт с мечом? Ублюдок… Я защищаюсь и не перехожу в нападение, наблюдая как ловко жонглирует мечом мой противник. Он сделал обманный выпад влево, но я быстро отскочил, когда клинок Дуэлянта чуть не отрубил мне кисть, и он вновь дернулся, будто снова собирался перекинуть меч в левую руку. Отбивает летящую ему в лицо сечку и не успевает сменить стойку, чтобы отразить следующий удар, как я уже прыгнул на него, давя и кулаками разбивая его морду, плюю в неё кислотой и слышу жуткий вой…
… Мои пропащие твари, давясь, жадно набивали брюхо свежим мясом. Я держался…