Зачем нужно это притворство? В какой-то степени это любезность. Голем Риту почти не имеет шансов вернуться домой и разгрузиться. Да и зачем ее ригу такие воспоминания. А вот у меня надежда выбраться отсюда небезосновательна. Надо лишь дождаться ночи, затем, ориентируясь по звездам, направиться на запад, выйти к дороге или по крайней мере какой-нибудь камере экологического наблюдения. В общем, найти что-то, чтобы подать сигнал SOS, В наши дни цивилизация столь велика, что ее не обойдешь, а здоровое органическое тело вполне способно преодолеть немалые трудности. Главное — не глупить.
Предположим, я найду телефон. Следует ли мне воспользоваться им? Сейчас мой враг — вик Каолин? — считает меня мертвым. По-настоящему мертвым, погибшим от удара ракеты в мой дом. Все мои дитто тоже. Кто-то сильно постарался, чтобы стереть Альберта Морриса с лица земли. Мое появление снова привлечет внимание.
Сначала нужна информация. План.
И лучше держаться подальше от копов, пока я не смогу доказать, что меня подставили. Немного дополнительных страданий — марш через пустыню, избегая камер — дадут мне определенное преимущество, если я сумею незамеченным проникнуть в город.
Готов ли я к этому? О, я уже вынес такое, чего хватило бы на всех моих предков, — меня сжигали, душили, мне отрубали голову, я умирал столько раз, что и не сосчитать. Но современный человек не проходит этот путь мучений в органической форме. Реальное тело предназначено для упражнений, а не боли.
Мой дедушка, живший в двадцатом веке, однажды прыгнул с моста, привязанный к эластичному канату. Подумать только! Какие муки он испытывал в примитивном кабинете дантиста! Он каждый день ездил по шоссе без всякого гида-луча, вверяя свою жизнь милости чужаков, мчащихся мимо на допотопных машинах, работающих на жидкой взрывчатке. Он мог полагаться только на свои рефлексы.
Возможно, дедуля только пожал бы плечами, столкнувшись с тем вызовом, который брошен мне. Возможно, он не произнес бы ни слова жалобы, пройдя через пустыню из оврага до города. Я же скорее всего захнычу, если в туфлю попадет камешек. И все-таки я твердо настроен испытать себя сегодня вечером, когда голем Риту отправится туда, куда уходят все лишенные надежды големы.
А до тех пор я составлю ей компанию.
Она возвращается, так что я замолкаю. Надеюсь, накопитель запишет наш разговор.
— Альберт, вы вернулись. Принесли что-нибудь из машины?
— Мелочи. Все остальное сгорело: мое оборудование, радиолокаторы… Судя по всему, никто не знает, что мы здесь.
— А как мы оказались здесь?
— Могу лишь предполагать. Оружие, из которого стрелял Каолин, вывело из строя всю электронику и, вероятно, сделало непригодным для использования импринтированную копию.
— Но мы ведь живы!
— У меня старый «вольво», а в его корпусе больше металла, чем у большинства нынешних моделей. Кроме того, я наехал на Каолина и, возможно, помешал ему точно прицелиться. Наверное, поэтому мы только отключились.
— Но потом! Как нас занесло на дно оврага? Посмотрите, вокруг ничего, кроме колючек. Где дорога?
— Хороший вопрос. Я обнаружил нечто, чего мы не заметили вначале: лужицу у дверцы водителя.
— Лужицу?
— Да. Останки нашего потенциального убийцы.
— Я… не могу поверить, что Эней… Зачем ему убивать нас?
— Мне бы тоже хотелось это знать. Но вот что интересно, Риту, лужица была слишком маленькой. В половину обычного размера.
— В половину… должно быть, его разорвало надвое, когда вы врезались в его машину. Но как…
— Еще одно предположение. Хотя его и разорвало пополам, Каолин, должно быть, все же дотащился до машины и добрался до моего полуоткрытого окна. Мы потеряли сознание. Мотор работал. Внутрь ему попасть не удалось, поэтому…
— Он уцепился за дверцу и увел машину с дороги… болтаясь снаружи и держась за руль.
— Ему нужно было спрятать нас где-то, чтобы нас не нашли и не спасли. Где-то в пустыне, которую дитто не сможет пересечь за день. Даже очнувшись, мы не смогли бы выбраться из западни. Потом, исполнив свою миссию, дитКаолин закончил мучения и растаял.
— Но почему бы нам не отправиться в путь после захода солнца? Ах да. Верно. Наше время выйдет. Когда вас одушевили, Альберт?
— Э… думаю, чуть раньше, чем вас. Каолин полагал, что дольше полуночи мы не протянем. Он ведь видел нас обоих у вас дома, помните?
— Вы уверены, что в нас стрелял тот же двойник?
— А это имеет какое-то значение?
— Возможно. Если этого сделали похожим на него.
— Интересно. Но Платиновые слишком дороги, и их трудно производить тайком. Скажите, Риту, если бы у вас был работающий телефон, первым, кому бы вы позвонили, был бы Каолин, да?
— М-м… полагаю, что нет. Если бы знать почему…
— Уверен, это связано со вчерашними событиями. Где-то рядом и «несчастный случай» с вашим отцом. Сюда же можно отнести и исчезновение его призрака в «Каолин Мэнор», и пропажу моего Серого. Может быть, Каолин думал, что призрак Махарала и мой двойник как-то связаны.
— Что?
— Потом последовало нападение на «Всемирные печи». Судя по сообщениям, в него был вовлечен еще один из моих дитто. Все выглядит так, будто меня решили дискредитировать.
— Значит, в центре всех событий вы? Отдает солипсизмом, а?
— А то, что взорвали мой дом? Тоже солипсизм?
— Да, ваш архи. Ваш… я забыла.
— Ничего.
— Что значит ничего? Вы же теперь призрак. Ужасно. И это я вас втянула…
— Вы не могли знать…
— И все же жаль, что я ничем не могу помочь.
— Забудьте. В любом случае загадку не решить, сидя здесь, в пустыне.
— Вас это беспокоит? Даже больше, чем то, что ваша жизнь вот-вот закончится? Я чувствую, вы огорчены тем, что не можете справиться с еще одним делом.
— Ну, я же детектив. Поиски истины…
— Это ваш кайф, да? Даже сейчас?
— Особенно сейчас.
— Тогда… я вам завидую.
— Мне! Ваш риг жив. Ей ничто не угрожает. Похоже, Каолина больше интересует…
— Нет, Альберт. Я завидую вашей страсти. Цели. Я восхищена.
— Ну, не знаю, так ли уж…
— Правда. Наверное, поэтому вам так тяжело умирать… понимая, что вы так и не узнаете, что же случилось.
— Ну, можно надеяться.
— Ах, Альберт! Оптимист даже после смерти. Надеетесь, что со спутника или с какого-нибудь самолета заметят выложенный вами знак SOS. Да, вы по крайней мере могли бы рассказать все другому детективу.
— Что-то вроде этого.
— Но ведь солнце уже садится, а мы не видели ни одного вертолета.
— Такой уж у меня характер. Считайте это моим изъяном.
— Чудесный изъян. Мне бы такой.
— Вы будете жить, Риту.
— Да, придет завтра, и будет Риту Махарал, но не будет Альберта Морриса. Наверное, мне стоило бы проявить больше сочувствия…
— Все в порядке.
— Могу ли я вам сказать кое-что? По секрету?
— Э… Риту, доверять мне секреты не самое…
— Дело в том, что у меня всегда были проблемы с дитто. Они часто ведут себя непредсказуемо. Я не хотела делать этого двойника.
— Жаль.
— И вот теперь… встретить смерть в пустыне… Пусть даже один из нас…
— Может быть, поговорим о чем-то другом?
— Извините, Альберт. Я постоянно возвращаюсь к этой неприятной теме. Мне так неловко. О чем бы вы хотели поговорить?
— Скажите, чем занимался ваш отец перед смертью? Над чем работал?
— Альберт, по контракту вам запрещается интересоваться этим.
— Это было раньше.
— Понимаю. Да и кому вы расскажете? Ладно. Знаете, Каолин много лет подталкивал отца к попытке решения одной из самых трудных проблем трансфера души — негомологического импринтинга.
— Что?
— Речь идет о переносе Постоянной Волны голема, со всеми ее воспоминаниями и опытом в другое вместилище.
— То есть не в мозг оригинала? Во что-то иное?
— Не смейтесь. Опыты уже проводились. Возьмем сотню пар идентичных близнецов. Примерно пять из них могут обменяться — частично — воспоминаниями, поменяв дитто. У большинства отмечается жестокая головная боль и дезориентация, но у некоторых получается! Используя големов как посредников, родственники могут, по сути, стать одной личностью с двумя органическими телами, двумя жизнями и вдобавок всеми параллельными копиями, которые они пожелают иметь.
— Я об этом слышал. Думал, байки.
— К огласке никто не стремится. Слишком велика опасность.
— Ваш отец пытался осуществить такой обмен между не-близнецами? Между людьми, не являющимися родственниками?
— А чему тут удивляться? Об этом думали с тех пор, как началось диттокопирование. Есть уже сотни романов и постановок.
— Я этим не интересуюсь.
— Только потому, что у вас есть работа. Настоящая работа, но у многих людей нет ничего, кроме развлечений.
— Э… Риту? Какое отношение это все имеет к…
— Потерпите. Вы видели «Ловкачей»? Пару лет назад они наделали много шуму.
— Кое-кто заставил меня посмотреть их чуть ли не до конца.
— Помните, там похищали дитто всяких важных ученых и чиновников…
— Потому что они изобрели способ разгружать память в компьютер. Классная идея для шпионского триллера, но нереальная. Транзистор против нейронов. Математика против метафор. Разве уже не доказано, что эти два мира не пересекаются?
— Бевисов и Львов показали, что существуем мы аналоговые. Души можно копировать, как и все прочее.
— Ваш отец учился у Бевисова?
— Их группа первой импринтировала Постоянную Волну в манекен. Да, сюжет в «Ловкачах», конечно, дурацкий. Сама идея неверна. Даже компьютер размером с Флориду не в состоянии абсорбировать человеческую душу.
— Но ведь не везде речь идет о компьютерах.
— Верно. В некоторых романах память похищенных големов скачивают в какого-нибудь добровольца, чтобы выудить тот или иной секрет. Иногда заимствованная личность берет верх! Жуткое дело. Но на публику действует. Ну а если серьезно, то что действительно получится, если м