Так торжественно и напыщенно начинает свои анналы владелец ниневийской библиотеки. Нельзя сказать, что они отличаются особой скромностью. Анналы заполнены хвастливыми описаниями военных походов, перечислением богатой добычи, рассказами о кровавых и жестоких расправах с непокорными.
Всё это сдобрено большой дозой высокопарных заявлений о том, что период его правления был золотым веком для Ассирии, что всюду царило благоденствие и довольство.
Остается только удивляться, почему покоренные народы отнюдь не испытывали признательности Ашшурбанипалу за массовые убийства и насилия, сожжение городов и разграбление их имущества, за превращение цветущих областей в пустыни… Напротив, они непрерывно восставали, стремились сбросить ненавистное ассирийское иго, всё более расшатывали военно-паразитическую империю Ашшурбанипала и в конце концов привели ее к полному крушению.
Ашшурбанипал был последним крупным ассирийским царем. Через два десятка лет после его смерти Ассирия была разгромлена и навсегда перестала существовать.
Это может показаться тем более удивительным, что именно в период царствования Ашшурбанипала и его предшественников, за какие-нибудь сто тридцать лет, Ассирия достигла вершины могущества и силы. Поглотив всех своих соседей, ближних и дальних, и не только на азиатском, но и на африканском материке, Ассирия казалась несокрушимой. Одно ее имя наводило трепет на все окружающие народы. И вдруг такое стремительное падение… Полный военный и политический разгром, от которого она уже не могла оправиться.
Как же это произошло? Почему была неминуема гибель ассирийской державы, первой в истории человечества претендовавшей на мировое господство?
И на этот вопрос дают ответ глиняные книги.
В 745 году до нашей эры на ассирийский престол вступил Тиглатпаласар III. Его воцарение ознаменовалось крупными социальными, военными и политическими реформами. Цели ассирийского государства оставались прежними — ограбление своего и главным образом чужих народов. «В Азии, — писал К. Маркс, — с незапамятных времен существовали лишь три отрасли управления: финансовое ведомство, или ведомство по ограблению своего собственного народа, военное ведомство, или ведомство по ограблению соседних народов, и, наконец, ведомство публичных работ».[9] Но методы, которые применял Тиглатпаласар III для достижения этих целей, существенно изменились.
Прежде каждый воин должен был являться в армию с собственным вооружением и обмундированием. Более того, он должен был сам себя прокормить. Понятно, что поступать на военную службу могли только состоятельные люди.
Тиглатпаласар III создал постоянную армию, которая содержалась за счет государства. Он широко открыл двери в свои полки для массы обедневших граждан. Таким путем ему удалось в короткий срок создать многочисленную армию, какой Ассирия не знала до него.
Ассирийские копьеносцы и стрелки из лука.
И организационная структура войск Тиглатпаласара выгодно отличалась от прежней. Раньше каждый боец вооружался чем мог, в зависимости от средств, которыми располагал. Знать приходила в армию со своими колесницами, запряженными парою добрых коней. Менее состоятельные приводили верховую лошадь и становились всадниками. Люди среднего достатка пополняли тяжело вооруженную пехоту. Большинство же являлось совсем налегке — с луком и стрелами, а то и просто с палицей — тяжелой дубиной с утолщенным концом. Соотношение между колесничими, всадниками и пехотой было чисто случайным.
Тиглатпаласар III установил строгое соотношение между различными родами войск. На одного колесничего приходилось теперь два всадника, четыре тяжело вооруженных и восемь легко вооруженных пехотинцев.
Такая организация необычайно повысила наступательную мощь ассирийской армии. Она стала грозой всего древневосточного мира.
Наиболее подвижным родом войск была конница. Ей теперь придавалось особое значение. Всадники врезáлись в ряды вражеской пехоты, сея вокруг смерть и смятение. Они рубили и кололи врагов, давили их копытами своих лошадей, расстраивали их боевые порядки.
Наступление ассирийской конницы было неотразимым. Громадную роль она играла и при преследовании разбитого и отступающего неприятеля. Конница стремительно гналась за ним, не разбирая дорог, вплавь переправляясь через водные преграды. Уйти от нее было невозможно.
В таких масштабах до Тиглатпаласара III конница нигде еще не применялась. Это давало ему большие тактические преимущества перед армиями его противников.
Появились и особые «инженерные» части. В их задачу входило наводить переправы и мосты через реки для колесниц и обозов, строить дороги, прорубать в лесах просеки, гатить болота, вести подкопы под стены осажденных городов, делать насыпи, чтобы штурмующие войска могли сражаться на одном уровне с осажденными. Тем самым боевые части освобождались от тяжелой «черной» работы и могли всецело заниматься своим прямым делом — воевать. Все саперные работы были теперь возложены на ополченцев, а частично на военнопленных, которых также использовали в «инженерных» войсках.
Ассирийские воины надувают мехи для переправы через водный рубеж.
Усилилась и техническая оснащенность армии. Впервые появились своеобразные артиллерийские орудия, так называемые катапульты.
Это было не сложное, но страшное для того времени оружие. При помощи рычага и толстых скрученных жгутов из воловьих жил увесистые десятикилограммовые каменные ядра метались на расстояние в пятьсот метров. Иногда вместо камней осыпали неприятельскую крепость зажигательными «снарядами» — сосудами, наполненными горящей смолой. При падении глиняные сосуды разбивались, а горящая смола растекалась и поджигала деревянные строения. Пожары создавали панику среди осажденных, ослабляли их волю к сопротивлению.
Еще одна техническая новинка получила массовое применение в ассирийской армии. Это тараны, или стенобитные орудия. При осаде крепостей их подводили к городской стене и пробивали в ней брешь, через которую в крепость проникали штурмовые отряды.
Таран. (Схематическое изображение.)
Ассирийский таран по принципу действия напоминает наши качели. К высоким козлам подвешивалось бревно с металлическим наконечником. Десятки рук раскачивали этот таран, который с большой силой ударялся о стену, долбил ее, крошил кирпич и, в конце концов, пробивал насквозь.
Ассирийские воины в полном вооружении переправляются через реку на надутых воздухом мехах.
Чтобы обезопасить себя от тучи стрел и камней осажденных, над всем сооружением устраивался деревянный навес.
Таран устанавливался на колесах и мог легко передвигаться.
Не меньшее значение, чем военные преобразования, имели для Ассирии и политические реформы Тиглатпаласара III. Его предшественники беспощадно убивали вражеских солдат не только во время боя, но и после того, как те складывали оружие и сдавались в плен. Они беспощадно уничтожали и мирное население завоеванных земель, женщин и детей, разрушали города и села. Оставшихся в живых заковывали в кандалы и угоняли в рабство.
Страшное зрелище представляла собой местность, куда только ступала нога ассирийского солдата. Дома разрушены и сожжены, поля вытоптаны, сады и виноградники вырублены… Вот обычная формула из анналов ассирийских царей: «Я окружил, я завоевал, я сокрушил, я разрушил, я сжег огнем и превратил в пустыри и развалины».
Ассирийские воины уничтожают финиковую рощу.
Это не было пустой фразой. Известно, например, что один из предшественников Тиглатпаласара III, Салманасар II, только за первые семь лет своего царствования стер с лица земли более 900 населенных пунктов! И такие опустошения были произведены на землях, присоединенных к Ассирии. Разумеется, на территории враждебных государств опустошения совершались в еще больших масштабах.
Тиглатпаласар III изменил отношение к завоеванным народам. Не следует думать, что оно стало более гуманным. Отнюдь нет: оно лишь больше соответствовало теперь интересам ассирийского государства.
Ассирия нуждалась в людях. В результате непрерывных войн количество ее жителей катастрофически уменьшилось. Восполнить огромные потери можно было только за счет переселенцев. И Тиглатпаласар III понял это.
Он понял, что ни массовые казни, ни угон в рабство не спасут Ассирию. Нужны были другие меры. И он решил приступить к массовому принудительному переселению жителей завоеванных стран вместе со всем их имуществом, скотом и скарбом.
Это была политика дальнего прицела. С одной стороны, он лишал покоренные области людей, которые могли бы восставать против Ассирии. Вырванные из взрастившей их почвы и отброшенные от родины за сотни километров, они, по мысли завоевателей, должны были потерять волю к борьбе и сопротивлению, ассимилироваться, смешаться с местным населением.
С другой стороны, переселенцы должны были восполнить убыль в людях, в которых Ассирия так нуждалась. Ее города обезлюдели, поля лежали невозделанными, всюду видны были следы страшного опустошения и разрухи. Ассирия переживала глубокий кризис, грозивший самому ее существованию.
На ее границах появились грозные враги: на севере — Урарту, на северо-востоке — мидийские племена. Потеряна была Сирия. А набирать рекрутов в армию, на которой зиждилась мощь ассирийского государства, становилось всё труднее и труднее.
Особенно беспокоили Тиглатпаласара III военные и политические успехи северного соседа — Урарту. Это государство к середине VIII века до нашей эры достигло вершины своего могущества. За какую-нибудь сотню лет оно превратилось в грозного соперника. Урарту раздвинуло свои границы далеко на север, запад и юг. Присоединив северную Сирию, оно перерезало важнейшие торговые пути, соединявшие Ассирию со странами Средиземноморья.