Он хорошо понял, что одной силы оружия мало для того, чтобы упрочить свою власть над обширной державой. Не менее важна задача — закрепить завоеванное, своевременно разгадать планы своих противников и расстроить их в самом зародыше, разъединить врагов и бить их поодиночке. Знаменитый лозунг римлян «разделяй и властвуй» еще не был четко сформулирован в то время, но смысл его был прекрасно усвоен Ашшурбанипалом и широко применялся им в его государственной деятельности.
В отличие от своих предшественников, которые были преимущественно полководцами, Ашшурбанипал был главным образом дипломатом и политическим деятелем. Непосредственное руководство боевыми операциями он охотно доверял своим военачальникам, но внешнюю политику твердо держал в своих руках.
Наружность царя была обманчивой. Высокий рост, могучее сложение, смелые открытые глаза, орлиный нос, длинные вьющиеся волосы заставляли предполагать в нем бесхитростного, прямодушного человека. В действительности же это был человек с иезуитским нутром, умевший ловко прятать за приветливой улыбкой и ласковым словом злобные и коварные замыслы.
Ашшурбанипал вступил на престол в тот момент, когда в разгаре было восстание в Египте. Эта страна, завоеванная и присоединенная к Ассирии его отцом в 671 году до нашей эры, продолжала упорно бороться за свою независимость. Как только главные силы ассирийской армии покинули пределы Нильской долины, сразу же вспыхнуло восстание. Случилось это еще при жизни Асархаддона, но «усмирять» Египет пришлось Ашшурбанипалу.
Молодой царь сразу показал себя достойным преемником ассирийских монархов. Расправа была быстрой и жестокой. «Людей Саиса, Мендеса, Таниса и прочих городов, — сообщает летопись, — всех, кто были с ними и замышляли злое, от мала до велика, они [ассирийские войска] повергли оружием, не оставили из них ни одного человека. Тела их они повесили на столбы, содрали с них кожу и покрыли ею городскую стену».
Ассирийцы сдирают кожу с живых людей.
Таким образом, поголовное истребление мирных жителей, в том числе стариков, женщин и детей, для устрашения непокорных было одним из первых актов, которым ознаменовалось воцарение Ашшурбанипала.
Однако некоторых из египетских князьков, участвовавших в заговоре, Ашшурбанипал счел более выгодным помиловать. Он решил приручить их, подкупить богатыми дарами, сделать своими преданными холопами, верной опорой на случай новых восстаний.
В их числе был и Нехо, которого он назначил правителем одной из крупных египетских провинций, а также его сын Псаметик.
«Я облек его [Нехо] в пеструю одежду, — пишет Ашшурбанипал, — надел на него золотую цепь, признак царственности, золотыми кольцами унизал его пальцы, дал ему железный поясной кинжал в золотой оправе, начертав на нём свое имя. Я пожаловал ему колесницы, коней, мулов для езды его величества. Я послал моих доверенных лиц и наместников для военного с ним союза».
В действительности же, разумеется, «доверенные лица» и «наместники» были посланы не для «военного союза», а для контроля и слежки за действиями пленного князя, которому, в виде политического эксперимента, вместо того, чтобы отрубить голову, вручили княжескую корону.
Эксперимент в отношении Нехо удался. До конца дней своих он был верным цепным псом Ассирии в Египте. И, когда в этой стране вспыхнуло новое восстание, Нехо оказался в лагере врагов своей родины и погиб от рук соотечественников.
Подкуп, однако, не всегда приводил к желанной цели. До тех пор, пока Ассирия была сильна, подкупленные ею вассалы оставались ей верны. Но стоило военному счастью изменить Ассирии, как ее ставленники, не задумываясь, переходили на сторону более сильного врага и, если позволяла обстановка, сами возглавляли восстание.
Сын Нехо, Псаметик I, также «облагодетельствованный» Ашшурбанипалом, при первой же возможности поднял восстание, перебил ассирийский гарнизон и объявил себя царем Египта.
Но это случилось значительно позднее — около 650 года до нашей эры. А до того произошло еще одно важное событие в царствование Ашшурбанипала, о котором нельзя не упомянуть: опустошение Фив — столицы древнего Египта.
Ассирийская конница в горах.
Вот как об этом повествует Ашшурбанипал:
«Во втором моем походе я направил свой путь на Египет и Эфиопию. Тануатамон [эфиопский царь], услышав о моем походе и о том, что я вступил в пределы Египта, покинул город Мемфис и для спасения своей жизни бежал в Фивы. Цари, наместники и надзиратели, которых я поставил в Египте, пришли ко мне и облобызали мои ноги. Я двинулся вслед за Тануатамоном и дошел до Фив — его могучей крепости.
Увидев сильный натиск моего наступления, он покинул Фивы и бежал в Кипкипи [город в Эфиопии]. С помощью бога Ашшура и богини Иштар тот город [Фивы] я целиком захватил. Серебро, золото, драгоценные камни, все богатства его дворца, пестрые полотняные одежды, больших коней, людей — мужчин и женщин, — два высоких обелиска, изготовленных из светлого золотого сплава, оба весом в 2500 талантов [75 тонн], стоявшие у ворот святилища, я вырвал из их мест и забрал в Ассирию.
Тяжелую добычу без счета я награбил в Фивах. Свое оружие я сделал горьким для Египта и Эфиопии и утвердил свою победу. С полными руками я возвратился в Ниневию — город моего владычества».
Варварское опустошение «стовратных Фив», как их называли греки, крупнейшего культурного и политического центра Египта, живо напомнило современникам такое же неслыханное злодеяние деда Ашшурбанипала — разрушение Вавилона.
За египетской кампанией последовал поход на финикийский город Тир. Но взять его не удалось. Расположенный на восточном побережье Средиземного моря, частично на материке и частично на близлежащем скалистом островке, он представлял собою неприступную крепость. Когда приближались вражеские войска, все жители переправлялись на островную часть города и чувствовали себя там в безопасности.
Ашшурбанипал блокировал побережье, лишив население острова питьевой воды. Это вынудило тирского царя Ваала просить о мире. Ему удалось откупиться богатыми дарами.
Царя далекой Лидии (малоазиатского государства) Гига, доверчиво обратившегося к Ассирии за помощью против вторжения кочевников — киммерийцев, Ашшурбанипал пытался превратить в своего вассала. Оборонительный союз, наивно предложенный Ассирии лидийцами, превратился в союз всадника и лошади… Но этот «союз» был кратковременным. Оценив по достоинству ассирийскую «дружбу», Гиг вскоре примкнул к антиассирийскому лагерю.
Однако все эти, а также и некоторые другие походы Ашшурбанипала представляются лишь эпизодами по сравнению с войнами, которые он вел с Эламом и Вавилонией.
Элам был давнишним врагом Ассирии. Поэтому Ашшурбанипал охотно предоставил убежище пяти племянникам эламского царя Теуммана, который покушался на их жизнь, так как видел в них претендентов на престол.
Ашшурбанипал рассудил, что хорошо всегда иметь под руками послушных марионеток из царского дома враждебной страны, которых при случае можно поставить к власти. Но Теумман потребовал выдачи своих племянников. С этой целью он направил в Ниневию специальную дипломатическую миссию, которую возглавили вельможи Умбадара и Набудамик.
Ашшурбанипал отказал Теумману в этом требовании, а его послов задержал.
Так началась очередная, неведомо какая по счету, война между Ассирией и Эламом.
Обе стороны давно и упорно готовились к ней, и эпизод с опальными племянниками послужил лишь поводом для развязывания военных действий.
Война закончилась полным разгромом армии Элама и гибелью Теуммана.
Вот как описывает это событие Ашшурбанипал:
«В пятый мой поход я направил свой путь на Элам… Точно натиск яростной бури я покрыл страну Элама целиком. Я отрубил голову Теумману, их надменному царю, задумавшему злое. Без числа я перебил его воинов. Живьем я схватил в [свои] руки его бойцов. Их трупами я заполнил окрестности Суз, точно терновником и чертополохом. Их кровь я спустил в реку Евлей и обагрил ее воды, точно красную шерсть.
Умманигаша, сына Уртаки, царя Элама, который убежал от Теуммана в Ассирию и обнял мои ноги, я привел с собою в Элам и посадил на трон Теуммана. Таммариту, его третьего брата, который бежал вместе с ним, я назначил на царство в город Хидалу.
После того, как эламиты вкусили горечь оружия бога Ашшура и богини Иштар, и я одержал победу над Эламом, я направился, при моем возвращении, на Дунана гамбулийского, который понадеялся на Элам.
Город Шапибел — оплот страны Гамбули — я захватил. Я вступил в этот город и перерезал его жителей, как ягнят. Руки и ноги Дунану и Самгуну [правителей Гамбули], которые мешали моему царствованию, я заковал в деревянные колодки и железные кандалы… Людей Гамбули, крупный и мелкий рогатый скот, ослов, лошадей, мулов я заполонил в Гамбули [и угнал] в Ассирию. Город Шапибел — его оплот я сокрушил, я разрушил и затопил водою».
На стенах дворца Ашшурбанипала сохранились многочисленные барельефы, которые до мельчайших подробностей иллюстрируют это страшное описание.
Битва у реки Евлей. Ассирийский барельеф.
Вот один из этих барельефов (см. страницу 216).
На первый взгляд может показаться, что действие развертывается в четырех плоскостях одновременно. В действительности же ассирийский художник таким способом передает глубину, перспективу, второй план.
Слева, во втором верхнем углу, мы видим коленопреклоненного человека с простертыми руками. Рядом с ним стоит воин с натянутым луком. Это раненый эламский царь Теумман и его сын, пытающийся защитить своего отца от наседающих на них врагов. Ассирийский воин уже замахнулся топором и вот-вот обрушит его на голову эламского царевича. Содержание этой сценки поясняется краткой, но выразительной надписью:
«Теумман гневно повелел сыну: „натяни лук“».