Чтобы подчеркнуть полное и окончательное присоединение территории Элама к Ассирии, Ашшурбанипал совершил своеобразный символический акт: он увез в Ниневию горсти земли из крупнейших эламских городов. Вот как об этом говорится в летописи: «Прах городов Сузы, Мадакту, Халтемаш и остальных их городов я собрал вместе и взял [с собой] в Ассирию».
Последним крупным военным предприятием Ашшурбанипала, о котором он сообщает в своих анналах, был его аравийский поход.
Ассирийские войска не устрашились «пустыни, места жажды и голода, где не видно [даже] птиц небесных и где не пасутся дикие ослы и газели». Пустыня, за песками которой арабские племена считали себя вне опасности, не спасла их от разгрома.
Возвращаясь в Ассирию, войска Ашшурбанипала гнали перед собой несметное количество пленных и скота, особенно верблюдов. «Одногорбых верблюдов, точно овец, я поделил между людьми Ассирии. Внутри моей страны одногорбые верблюды продавались у торговых ворот [за цену от] полутора [до] половины шекеля серебра [шекель = 8,4 грамма]».
Далее говорится о том, что купец за свои товары, кабатчик за пиво и садовник за фрукты принимали в плату верблюдов и людей. Стало быть, люди (рабы) и верблюды выполняли в ту пору функцию денег. «Живых денег» появилось в Ассирии так много, и они настолько пали в цене, что ими расплачивались в кабаках, лавках и ремесленных мастерских, как разменной монетой…
По примеру своих предшественников, Ашшурбанипал согнал огромное количество даровой рабочей силы — рабов — на строительство дворцов и храмов.
«Глиняные книги» дают нам довольно ясное представление о строительной технике того времени. Мы знаем, как в древности изготовлялся кирпич, возводились стены, знаем планы многих дворцовых и храмовых построек. Археологические раскопки помогли нам зримо представить их и воочию увидеть то, о чем повествуют царские анналы. И, сопоставляя грандиозные сооружения с тогдашней примитивной техникой, мы убеждаемся, что они воздвигнуты на костях и крови тысяч и тысяч обездоленных рабов. Впрочем, этого не скрывали и ассирийские цари.
Ашшурбанипал перестроил заново дворец своего деда Санхериба, снес начисто ряд обветшавших построек, заменив их новыми, более обширными и великолепными. В этом дворце, как известно, и была найдена часть ниневийской библиотеки.
Огромное здание возвышалось на обширной искусственной террасе высотою в тридцать метров и площадью свыше десяти гектаров. Туда не долетали бесчисленные рои насекомых и не доходили вредные болотные испарения.
Возле дворца был разбит парк из редких деревьев. Для этого пришлось в кирпичной террасе оставить глубокие гнезда и наполнить их жирной землей. По искусственным каналам сюда подводилась вода, заполнявшая пруды, в которых плавали лебеди.
Во дворце насчитывалось более восьмидесяти обширных зал, комнат и коридоров. У его входа были поставлены огромные каменные изваяния крылатых человекольвов и быков. Они как бы охраняли подступы к царской обители.
Внутренность дворцового зала (дворец построен Санхерибом и перестроен Ашшурбанипалом). Реконструкция.
Некоторые из этих фантастических существ обладали удивительным свойством. Они, казалось, не спускали глаз с посетителя, разглядывали его со всех сторон. А когда он входил в дворцовые ворота, — делали стремительный шаг вперед…
Такого ошеломляющего эффекта скульптор добился, снабдив фигуры пятой, «шагающей» ногой, которая не была видна, когда человек приближался ко дворцу, но выступала тотчас, как только он проходил мимо изваяния, создавая иллюзию движения.
Вот зачем, оказывается, понадобилась крылатым человекобыкам и львам пятая нога, столь удивившая археологов! Для того, чтобы эти чудовища еще сильнее устрашали всякого, кто приблизится ко дворцу с недобрыми намерениями.
Легко себе представить, какое сильное впечатление должен был произвести этот трюк с «шагающими» каменными изваяниями на суеверных жителей Ассирии, усиливая их веру в божественность царской власти.
Еще роскошнее был северный дворец Ашшурбанипала, в котором находилась знаменитая «комната львиной охоты», служившая царской библиотекой. Этот дворец по своей отделке и убранству, по богатству скульптур и барельефов превосходил всё, что было построено до Ашшурбанипала в ассирийской столице.
Каждая из парадных комнат дворца представляла собой своеобразную картинную галерею. Стены одной были покрыты изображениями эламских походов. Другая комната была украшена живописными сценами сражений Ашшурбанипала с народами Средиземноморья. Много барельефов изображало повседневный дворцовый быт. Вот один из них — знаменитая сцена в виноградной беседке.
Сцена в виноградной беседке.
Ассирийский властелин возлежит на высоком ложе из драгоценного дерева. Рядом с ним восседает в кресле его жена. Оба подносят к устам чаши с вином. На столике, поставленном позади царского ложа, расположены его лук, колчан со стрелами и меч. Покорные слуги стоят с опахалами возле своих владык и отгоняют мух, другие же подносят на блюдах различные яства. За ними следуют музыканты, услаждающие слух царской четы звуками музыки. Птички порхают меж пальм и кипарисов.
Эту семейную идиллию дополняет одна характерная деталь, совершенно во вкусе ассирийских монархов: отрубленная голова эламского царя подвешена к дереву таким образом, чтобы Ашшурбанипал мог всё время любоваться ею…
Но всех великолепней в этом дворце комната, посвященная царской охоте. Изображение зверей выполнено столь мастерски и с такой верностью натуре, что по справедливости относится к шедеврам древневосточного искусства.
Царская охота. Лев, выходящий из клетки.
Если судить по этим изображениям, то Ашшурбанипал был чрезвычайно храбрым охотником. Он бесстрашно вступал в единоборство со свирепыми львами, разъяренными львицами, дикими ослами. Но секрет этой «удали» состоял в том, что звери были уже предварительно пойманы и доставлены в клетках в заповедник для царской охоты. Со всех сторон их окружали вооруженные до зубов слуги, готовые в любую секунду броситься на выручку своему господину. Его же задача в этой своеобразной охоте была не слишком сложна и не требовала особой храбрости. Царь должен убить уже пойманного зверя, выпущенного из клетки специально для того, чтобы стать легкой добычей ассирийского владыки.
Итак, всё как будто предвещало династии Саргонидов — так обычно называют всех потомков царя Саргона II — долгое, благополучное царствование. Могущество Ассирии казалось беспредельным. Желая продемонстрировать это всему миру, Ашшурбанипал завершил свои победоносные походы триумфальным въездом в Ниневию на колеснице, в которую, вместо лошадей, были впряжены четыре плененных им царя…
Но в действительности силы ассирийской державы были уже истощены. Ее мощь была призрачной. Это был колосс на глиняных ногах, и дни его уже были сочтены.
Ассирия неминуемо должна была захлебнуться в крови своих побед. Каждая такая победа увеличивала число ее лютых врагов, только и ждавших часа расплаты.
Царская охота. Ашшурбанипал закалывает льва копьем.
Оставляя после себя выжженную землю и дым пожарищ, ассирийские войска гнали вглубь страны толпы пленных — рабов и переселенцев. Количество их со временем настолько увеличилось, что сами ассирийцы составляли среди них ничтожное меньшинство.
Даже армия — оплот ассирийского могущества — стала пополняться за счет побежденных, что отнюдь не способствовало повышению ее наступательной мощи. Но другого выхода не было. Самих ассирийцев стало так мало, что они уже не могли восполнить те огромные потери, которые несли в результате боевых действий. Приходилось прибегать к наемникам. В рядах ассирийской армии Ашшурбанипала мы видим представителей всех народностей — эламитов, халдеев, арамейцев, вавилонян, даже греков.
Беспрерывные войны в течение веков обескровили Ассирию. Собственно ассирийцы, рассеявшись на огромной, захваченной ими территории, буквально потонули в море чужеземцев. Ассирийский язык перестал быть господствующим языком народных масс. Его понимали и им пользовались только верхушечные слои ассирийского общества.
Царская охота. Ашшурбанипал пронзает льва мечом.
Даже на сравнительно небольшой территории самой Ассирии, исключая захваченные ею земли, не было единства. В недрах ассирийского общества не прекращалась ожесточенная внутренняя борьба.
Ассирийские крестьяне и ремесленники не только ничего не выигрывали от многочисленных войн, но, наоборот, разорялись и нищали. Они подвергались нещадной эксплоатации. Их отрывали от повседневных дел и угоняли воевать, неведомо за что, в далекие края. В это время родные поля лежали невозделанными, и члены семьи, запутавшись в долгах, попадали в долговую кабалу и рабство.
Ассирийский воин, вернувшись домой с победой, порою не находил своего очага. Его дом был продан с молотка, а его жена и дети были превращены в бесправных рабов и угнаны на чужбину.
Мог ли он радоваться победам, которые, лишив его семьи и дома, несказанно обогащали царя и его придворных, военную и родовую знать, чиновников, купцов и жрецов?
При таком положении дел достаточно было нескольких сильных ударов извне, чтобы обнаружилась внутренняя гнилость ассирийской державы, вскрылись присущие ей непримиримые противоречия и пришли в движение огромные центробежные силы, которые взорвали ассирийское государство.
И случилось это через каких-нибудь двадцать лет после смерти Ашшурбанипала.
Ассирийская держава начала разваливаться еще при Ашшурбанипале. Его победоносный аравийский марш был последним наступательным походом ассирийской армии. За ним началось быстрое падение по наклонной плоскости.
Первым добился своей самостоятельности Египет. Это произошло еще, как мы уже знаем, около 650 года до нашей эры. Его примеру последовала Лидия. Сирийские и финикийские города также начали выходить из повиновения…