Саргон стремился всячески узаконить и оправдать захват власти. Вот почему он и стал называться Саргоном — «царем истинным». При рождении ему, конечно, никто такого имени дать не мог.
Свыше ста лет просуществовало аккадское государство, созданное Саргоном, пока оно не было разгромлено гутиями — варварскими горными племенами, пришедшими с востока. В древних текстах гутиев называют не иначе, как «горными драконами».
Для Лагаша, однако, эта пора оказалась счастливой. Он лежал в стороне от нашествия гутиев, что дало ему возможность не только уцелеть, но и экономически окрепнуть. Об этом свидетельствуют дошедшие до нас документы.
Если Урукагина указывал, что он правит областью с населением в 36 000 человек, то новый правитель Лагаша — Гудеа (XXIII век до нашей эры), хвастает, что под его властью находится уже 216 000 жителей.
Оттиск печати с изображением мифологического характера. Надпись в левом верхнем углу гласит: «Гудеа, правитель Лагаша».
В Лагаше строятся дворцы и храмы, совершенствуется ирригационная система. Завязываются оживленные торговые связи со многими странами. Но всё это внешнее благополучие основывалось на резком усилении гнета рабов и эксплоатации общинников. Рабский труд всё шире применяется в сельском хозяйстве, ремесле и строительстве.
Спустя сто с лишним лет гутии были изгнаны из Двуречья. Возглавил борьбу шумерийцев против гутиев один из самых южных городов Месопотамии — Ур. В 2120 году до нашей эры его правители объединили под своей властью всё Двуречье, как это сделал в свое время Саргон аккадский.
Это был период последнего и наивысшего подъема шумерийской культуры и шумерийской государственности, которая окончательно сошла с исторической арены к началу XX века до нашей эры. От той поры до нас дошло особенно много письменных памятников, столь тщательно исследованных и изданных М. В. Никольским. Его труды освещают целую эпоху в жизни шумерийского общества, охватывающую около пяти веков.
Но деятельность М. В. Никольского отнюдь не ограничивалась исследованием древнейших эпох истории Двуречья. Он дал ряд ценных трудов, относящихся к более позднему времени, создал первые в России учебные пособия по ассириологии для студентов. Его перу принадлежит целая серия научно-популярных статей, познакомивших широкие круги читателей с древним Востоком. Эти труды сыграли огромную роль в деле распространения в русском обществе интереса к истории и культуре ближневосточных народов. И, наконец, совершенно исключительны заслуги М. В. Никольского в области урартоведения — одной из важнейших ветвей ассириологической науки, изучающей язык, историю и культуру древнего Закавказья.
Об исключительно широком кругозоре русского ученого и глубине его познаний красноречиво говорит такой случай.
В 1880 году в Москву из Багдада была прислана коллекция древностей, в которой находились очень странные, не похожие на другие таблички. Вместо обычных, уже известных, письмен на них были какие-то замысловатые рисунки. Все в один голос называли эти таблички поддельными. И для этого были достаточные основания.
Вместо клиньев, черточек, треугольников, полукружий на плитках были начертаны какие-то странные фигурки, напоминающие детские рисунки, сделанные неумелой рукой. При богатой фантазии можно было в них разобрать деревья, контуры птиц, очертания рыб и животных. Но всякий, кто поставил бы под сомнение такое толкование, был по-своему безусловно прав. Только изображения людей — самые крупные из рисунков, имевшихся на плитках — были четкими и определенными, маленькие же фигурки казались совершенно загадочными.
В ту пору началось поголовное увлечение восточными древностями. Пользуясь этим, жулики нередко сбывали незадачливым коллекционерам под видом подлинных вещей всякие подделки. Жертвой таких фальсификаторов сделался известный в свое время любитель древностей Роинов, потративший солидную сумму на приобретение «месопотамских» вещей. Как доказал М. В. Никольский, они имели такое же отношение к древнему Двуречью, как саквояж, в котором их доставили…
Это, наделавшее шум, происшествие заставило ученых с большой осторожностью относиться ко всякого рода новым, неизвестным коллекциям. По поводу багдадских древностей не было двух мнений. «Грубая подделка», — твердили ученые. Известный французский ассириолог Менан, которому были посланы фотоснимки с этих табличек, безапелляционно изрек:
— Фальшивка. Таких письмен нет и не может быть.
И лишь один М. В. Никольский взял на себя смелость доказать, что и коллекция, и таблички — подлинные. Что же касается замысловатых рисунков, то некоторые из них М. В. Никольский расшифровал. Но, главное, он доказал, что они представляют собой древнейшую форму шумерийского письма. Из него впоследствии развилась известная уже науке письменность.
Статуя Гудеи, правителя Лагаша. На коленях — надпись, сообщающая о строительстве храма.
Это было замечательным открытием ученого, прозорливо видевшего дальше всех своих собратьев по профессии.
— Багдадские таблички бесценны для науки, — говорил М. В. Никольский, — ибо они древнее всех других наших документов.
Древнейшие шумерийские изображения и письмена, из которых, как доказал М. В. Никольский, впоследствии образовалась клинопись.
Прошли годы. При новых раскопках были обнаружены аналогичные таблички. Правота М. В. Никольского, который первый показал значение так называемого линейно-иероглифического письма, стала очевидной для всех.
В трудных условиях жил, работал и творил М. В. Никольский. Но враждебное отношение реакционных кругов не погасило в нем неукротимого творческого духа. Он неутомимо трудился над развитием русской ассириологии, публиковал всё новые исследования, выступал на археологических съездах, всячески популяризировал свою горячо любимую науку.
Таблички М. В. Никольского познакомили нас с одним из народов древней Месопотамии — шумерийцами. Но это был не единственный народ, населявший Двуречье. По соседству с ним, а затем на его территории жило много других народов. Каждый из них имел свою историю, культуру, свой язык. Но все они, как и шумерийцы, писали на табличках, точь-в-точь таких, какие изучал М. В. Никольский.
Возникает вопрос: где, когда и кем были найдены эти таблички? Как их научились читать? И что еще, кроме табличек, обнаружили археологи, производившие раскопки в Месопотамии?
Об этом будет рассказано в следующих главах.
Глава втораяПоиски Ниневии
Возвращаясь летом 1820 года из поездки по Курдистану, Клавдий Джемс Рич остановился в Мосуле. Этот молодой человек не упускал ни одного случая поближе познакомиться со страной, в которую его забросила судьба в качестве представителя Ост-индской компании. Он знал, что в Лондоне высоко оценят его подробные донесения о природных богатствах Ирака, полезных ископаемых, экономике, быте и нравах туземцев. Для его дальнейшего продвижения по службе было бы весьма полезно собрать подробные сведения о Мосуле и его окрестностях. Они бы очень пригодились фирме, которую он представлял.
А фирма была солидная, известная во всем мире. Она имела свой флот, свою полицию, свой суд и своих шпионов. В ее руках была сосредоточена вся торговля со странами Индийского и Тихого океанов.
Очень рано заправилы Ост-индской компании обратили внимание на удивительные способности Клавдия Джемса Рича. С непостижимой легкостью он усваивал любые языки и, кроме множества европейских, в совершенстве владел арабским, персидским, сирийским, древнееврейским, и даже читал китайские иероглифы.
Понятно, что такой человек был неоценим для компании, которая имела дело с людьми Востока, говорившими на самых разных языках. И Рича привлекли на службу, когда ему едва минуло шестнадцать лет.
Что же заинтересовало его в Мосуле и заставило там задержаться на несколько месяцев?
Таинственные холмы, лежавшие на левом берегу Тигра. Они производили впечатление внезапно застывших земляных волн. Мимо этих холмов нельзя было пройти равнодушно. На фоне гладкой Месопотамской равнины они сразу бросались в глаза и наводили на мысль о похороненных под ними древних городах с их сказочными богатствами.
Об этом в один голос говорили местные жители. Они уверяли, что в незапамятные времена здесь жил легендарный царь Нимрод, основавший Ниневию — столицу Ассирии. Не раз Ричу доводилось слышать рассказы о странных находках в этих местах, о каменных фигурах зверей и людей, обнаруженных арабами.
У Рича разгорались глаза, когда он слышал эти рассказы. Ему мерещились богатые клады, драгоценные сосуды, наполненные золотом, старинное оружие и другие удивительные вещи, о которых так красноречиво говорили бедуины.
Часами бродил он по древним холмам, исследуя каждый бугор, осматривая каждую впадину. Сопоставив разноречивые предания арабов, Рич пришел к выводу, что на восточном берегу Тигра, как раз напротив Мосула, некогда действительно находилась Ниневия. И он приступил к раскопкам.
Нимрудские холмы.
Неожиданная болезнь прервала его работу, едва он ее начал. Вспыхнувшая эпидемия холеры уносила в могилу целые селения. Не пощадила она и высокопоставленного представителя Ост-индской компании. Рич умер, так и не раскрыв тайны Мосульских холмов.
Что же удалось ему собрать? Несколько десятков глиняных табличек, покрытых неведомыми значками, бочкообразный цилиндр, испещренный такими же странными знаками, и некоторые другие предметы. Вся эта коллекция древностей отлично умещалась в одном небольшом ящике, который и был отправлен в Британский музей.
Лишь через двадцать с лишним лет возобновились раскопки в этих местах. И тогда на самом деле были обнаружены большие города с великолепными постройками, храмами и дворцами. Были найдены сотни замечательных произведений искусства, предметы обихода, оружие, инструменты и тысячи других вещей, которыми пользовались люди, жившие здесь три-четыре тысячи лет назад. Но до 1842 года, по меткому выражению одного ученого, «небольшой ящик в три квадратных фута содержал всё, что осталось от гордого Ва