– Чего же? – требовательно спросил он, стиснув зубы. – Что вызвало у него такой восторг?
В этот момент Блайт пожалела, что не может вывернуться наизнанку и спрятаться в собственной шкуре. Она закрыла глаза, произнося следующие слова, потому что последнюю строчку невозможно было забыть.
– Твоего приглашения.
Блайт никогда не думала, что Арис может быть таким же холодным, как Смерть.
– Ты пригласила его? – Голос Рока судьбы стал громче, как при сильном шторме, отчего пламя в камине вспыхнуло с новой силой. – И куда же, шутница ты этакая? В выдуманную страну?
– Не смей на меня сердиться, – огрызнулась Блайт. – У нас перемирие! Кроме того, это твоя вина. Не мне вздумалось притворяться принцем воображаемого королевства, и я не совсем пригласила его! Я только сказала, что хотела бы, чтобы он увидел красоту Верены своими глазами.
Арис запустил пальцы в волосы.
– Не вижу другого выхода, кроме как стереть ему память. Придется использовать магию…
– Прикоснешься к нему, и, клянусь, я найду способ убить тебя во сне. – Никогда еще Блайт не чувствовала себя такой безжалостной, каждое слово поражало с силой стрелы. В этом она была уверена. За свою жизнь Элайджа пережил более чем достаточно. – Мой отец – не игрушка, и ты не превратишь его в одну из своих марионеток.
– Вот как? Тогда что же нам делать, любимая? Рассказать ему правду и молиться о лучшем?
Это был точно не выход. Какой бы заманчивой ни была мысль о том, чтобы рассказать отцу правду, каждый раз она думала только об алкоголе, который когда-то помогал ему справиться с горем, и о том, как горе превратило его в совершенно чужого ей человека.
Блайт беспокоилась за отца больше, чем за кого-либо другого. И поэтому не скажет ему правду. Не когда он только начал приходить в себя.
– Нам придется что-нибудь придумать, – решительно заявила девушка, сжимая пергамент. – Он написал, что будет ждать твоего кучера, который заедет за ним в пятницу утром. У нас нет выбора, Арис. Мы должны привезти его сюда.
– И что потом? Я перенесу Вистерию в какой-нибудь волшебный весенний лес, которым якобы владею?
– На самом деле туда, где много снега, – поморщившись, призналась Блайт. – Я сказала ему, что Верена, по сути, арктическая тундра. Хотя добавила, что она прекрасна.
Арис бросил на жену мрачный взгляд. Блайт, к ее чести, всего лишь хотела рассказать отцу, как у нее дела, и успокоить его. Она даже не подумала, что тот захочет ее навестить. По крайней мере, не так быстро.
– У нас нет выбора, – снова сказала Блайт, вслушиваясь в молчание Ариса. – Ты сам говорил, что Вистерия может перемещаться. Нужно только найти подходящее место и перенести дворец туда.
– О, да. Как все просто. – Арис сидел спиной к камину, тени на его лице сменялись отблесками пламени. – А как же люди? Персонал? Твой отец верит, что ты принцесса.
– Так сделай меня принцессой. В конце концов, Рок судьбы ты или нет? – Это прозвучало скорее как обвинение, чем вопрос. – Ты можешь управлять людьми. Их поведением, восприятием ситуации… Если ты не в силах выполнить мою просьбу, значит, ты слабее, чем я думала.
– Не в силах? – Ее слова попали точно в цель, поразив Ариса так сильно, словно Блайт дала ему пощечину. – Для меня нет ничего невозможного, капризная девчонка.
Хотя иногда это и раздражало, Блайт ценила гордость Ариса, потому что та была главным рычагом давления.
– Докажи, – потребовала она. – Мой отец не глуп. Фокусов на свадебном приеме будет недостаточно, чтобы его одурачить.
– Фокусов? Это у меня фокусы? – Арис источал все больше яда. Он открыл рот – вероятно, чтобы возразить девушке, но она подняла руку, призывая его остановиться.
– Докажи. Это. – На этот раз Блайт произнесла слова медленно, с вызовом. И, к ее радости, Арис клюнул на наживку. Он шагнул вперед, его глаза пылали.
– И что, скажи на милость, мне за это будет?
Блайт ожидала подобного вопроса, вот почему предложение так легко сорвалось с ее языка.
– Если тебе удастся обмануть моего отца и заставить его поверить, что Верена существует, я перестану сопротивляться и отправлюсь с тобой в путешествия. Если только пообещаешь наносить со мной визиты отцу, когда я того захочу.
– Дважды в год, – принялся торговаться он, но Блайт была непреклонна.
– Когда захочу, – повторила она. – В разумных пределах, но не чаще раза в неделю, если только это не согласовано обеими сторонами.
Арис сдвинул брови от напряжения, и Блайт почувствовала облегчение, когда он прищелкнул языком и расправил плечи, пытаясь заполнить комнату своим присутствием. Боже, ей действительно нравилось его раздутое самомнение. Когда его губы сжались в тонкую линию, а лицо исказилось от недовольства, Блайт поняла – она выиграла этот раунд.
– Ладно, негодница. Но раз ты заставляешь меня это делать, знай, что у меня нет другого выбора, кроме как манипулировать сознанием десятков людей, чтобы этот фарс сработал.
Блайт пожала плечами.
– Делай все, что должен. Пока разум моего отца в безопасности, мне все равно. – И она не солгала. Пусть ей было не по себе при мысли о действиях Ариса, сейчас у нее не осталось выхода. Элайджу было нелегко успокоить. В отличие от многих отец Блайт не рассматривал дочь как товар для обмена или способ укрепить свое имя. Его совершенно не волновало, что Арис был «принцем». Он заботился только о ее счастье и благополучии, и она собиралась показать ему именно такую жизнь. Ради него самого.
Огонь в камине разгорелся ярче от близости Ариса. Он шагнул к Блайт и снова взял ее за подбородок.
– Если с твоих губ сорвется хотя бы одна жалоба на мою магию, я тут же закончу этот спектакль и объявлю о победе в нашем маленьком пари, – прошептал он, наклоняя ее голову так, чтобы она не могла отвернуться. – Я все сделаю по-своему. Тебе ясно?
Блайт не отстранилась и не позволила сомнениям отразиться на ее лице, когда встретилась взглядом с Роком судьбы и сказала ясно и отчетливо:
– Абсолютно.
Часть вторая
Глава 11
Как вскоре поняла Блайт, «по-своему» означало «без обсуждения с ней».
– Я думаю, Верене нужен национальный цветок, – сказала она вместо приветствия на следующее утро, ножки ее стула скрежетали по камню, пока она тащила его из гостиной в соседнюю комнату, где Арис закатывал рукава. Тем утром, прижавшись ухом к двери, она слышала, как он на цыпочках прошел по коридору и спустился по лестнице. Судя по его стону, Арис надеялся сам проделать всю работу, пока Блайт спала. Но Блайт была не дурой; она не собиралась упускать возможность понаблюдать за его магией в действии.
– Я не нуждаюсь в твоих советах. – Его голос звучал ровно и монотонно. – А теперь, если соизволишь уйти…
– Как насчет морозника? – спросила девушка, усаживаясь боком на принесенный стул и закидывая ноги на подлокотник. – Знаешь, его иногда называют жемчужиной зимы. Он совершенно не боится холода.
– Холод, – процедил он. – Если бы ты предоставила возможность фантазировать мне, Верена могла бы стать тропическим раем, которым мы бы сейчас наслаждались.
Он был прав, хотя теперь было уже слишком поздно. Блайт сидела у противоположной стены, повернувшись так, чтобы наблюдать за работой Ариса. Сегодня он выглядел по-другому. Воротник его белой рубашки на пуговицах был не таким тугим, как обычно. Он закатал рукава повыше, и девушка поймала себя на том, что смотрит на его обнаженные предплечья. Его золотистые волосы казались мягкими и непокорными. Она ни в коем случае не сказала бы, что он выглядел растрепанно, так как даже в его позе присутствовала некая скованность, что делало его вид более деловым, чем у большинства людей. Но Блайт было трудно отвести взгляд от стоявшего перед ней мужчины и не высматривать расслабленного юношу с портретов. Во всяком случае, он выглядел увлеченным работой и, возможно, даже немного обеспокоенным, если судить по косым взглядам, которые он постоянно бросал на Блайт.
– Морозник, – пробормотал он, приглаживая волосы и оглядывая комнату. – Очень хорошо.
Внезапно нити оказались перед ним – тысячи нитей, сверкающих золотом и сплетающих замысловатые узоры слишком быстро, чтобы Блайт могла за ними уследить. Пряди, обрамлявшие его лицо, развевались, пока он работал, и с каждой секундой все больше нитей присоединялось к остальным, пока даже его рубашка не начала трепетать, словно подхваченная невидимым ветром, который налетал по мере того, как его магия обретала форму. Каменный пол Вистерии под Роком судьбы окрасился в переливчато-голубой цвет. Сияние распространялось по комнате, превращаясь в нечто похожее на зимнее озеро, на котором Блайт играла в детстве. Но пол оказался не скользким, когда Блайт тронула ногой твердую поверхность. Она глубоко вздохнула, вцепившись в подлокотники кресла.
Блайт всегда знала, что Арис талантлив. Она видела это в различных чудесах и в легкости, с которой он творил свою магию, как будто та была продолжением его души. Но наблюдать за тем, как он создает что-то настолько масштабное, было совершенно новым опытом.
Арис был художником по натуре, а вселенная холстом, который он разрисовывал по своему желанию. Воображение воплощалось в виде портретов в золотых рамах, бесконечных залах, заполненных экспонатами, а перила были изогнуты так, что отражали хрустальный пол. У основания этих перил росли изящные кусты морозника изо льда с такими плавными изгибами, что были неотличимы от настоящих. Цветы устремлялись ввысь, увивая лестничные перила, а лепестки распускались по мере того, как лестница поднималась выше.
Вместо фирменного золотого цвета комната была залита серебристым сиянием, отчего Вистерия выглядела словно вырезанная из лунного света. Этот новый дворец словно сошел со страниц волшебной сказки, освещенный самими звездами.
Ее сердце замерло, когда она поднялась и сделала неуверенные шаги к перилам, как будто одно неверное движение могло разрушить эту красоту. Блайт провела по ним дрожащим пальцем, затем испуганно выдохнула, почувствовав