– Я говорил, что ты можешь оставить свою новую кровать, – поправил Арис. – А старая вовсе не походила на алтарь, глупая ты девчонка. Что творится у тебя в голове, раз ты выдумываешь такие вещи?
– Я влюблена. – Она ткнула пальцем ему в грудь. – И прошу всего пять минут, чтобы попрощаться.
Стоило отдать Арису должное, у него было гораздо больше терпения, чем она заслуживала. Он скрестил руки на груди, и только иногда его челюсть подергивалась, выдавая либо недовольство, либо сдерживаемый смех. Скорее всего, первое.
– Ты закончила? – спросил он с нежностью, которая ошеломила ее. Блайт отстранилась, убрав палец с его груди и разгладив перчатку.
– Если это необходимо.
– Рад слышать. – Он опустил руки и прошел мимо девушки к двери, через которую они только что вошли. Блайт немедленно последовала за ним, не собираясь отпускать его одного. Арис остановился и взялся за ручку.
– У меня нет причин оставлять тебя здесь еще на пять минут. Если бы ты хоть немного помолчала, я бы сказал, что пусть Верена и не существует в реальном мире, но вот Бруд – самый что ни на есть настоящий город. И я не дам тебе пять минут, потому что у нас будет гораздо больше времени.
Когда он открыл дверь, за ней лежали не снег и булыжник, а пустыня из красного песка, освещенная сияющим золотым закатом. Прежде чем Блайт успела сделать шаг, Арис снова закрыл дверь, а затем открыл ее, и перед ними раскинулся океан, совсем непохожий на тот, что был в Фоксглаве. Тут было голубое небо и розовый песок. Вода мерцала в лучах восходящего солнца, словно наполненная миллионами хрустальных осколков.
Арис опять захлопнул дверь, но только для того, чтобы снова открыть ее и показать заснеженные улицы города. Бруд.
– Мы можем отправиться куда угодно, Роза. Вистерия создана для путешествий.
Невозможно было описать ее чувства словами. У Блайт пересохло во рту, так что она оставила попытки что-то сказать и просто смотрела на ярко раскрашенные дома и ловила звуки аккордеона. Она встала рядом с Арисом, накрыла его руку своей и взялась за дверную ручку.
– Как это работает? – наконец произнесла девушка, поглаживая пальцем металл.
Арис отдернул руку.
– Подчиняется моей воле. Этот дом – неотъемлемая часть моей магии и души. Выполняя желания, он доставит меня куда угодно.
Она подумала о потрескавшихся каменных стенах, которые так долго составляли большую часть дворца. Если Вистерия отражала его внутренний мир, то что же творилось у него в душе?
– Могу я попробовать? – спросила Блайт. Взявшись за ручку, она почувствовала, что держит в руках ключ от вселенной. Ее ждали бесконечные возможности, нужно было лишь протянуть руку. И все же, когда она собралась открыть дверь, надеясь увидеть за ней Торн-Гров, Арис прижал ладонь к косяку, останавливая ее.
– Ты не часть моей души. – Как бы мягко он это ни произнес, слова прозвучали как пощечина. – Но, если позволишь, я отвезу тебя куда угодно.
Ее охватила страстная жажда жизни. Она не могла припомнить, чтобы испытывала такое желание увидеть мир, который предлагал Арис. Мир, о котором другие могли только мечтать.
Всю свою жизнь она хотела путешествовать. Не привязываться ни к кому и уезжать по первому желанию. И все же главное место в ее душе занимала семья. Она полагала, что Арис в какой-то степени прав и что это в порядке вещей – однажды покинуть родное гнездо. Повзрослеть и начать самостоятельную жизнь, вдали от семьи, в которой она выросла. Даже животные отпускали детенышей.
Блайт всегда знала, что этот день настанет, но никто не говорил ей, что нужно попрощаться с прошлым, чтобы двигаться вперед. К этому она не была готова. Даже глядя на дверь, сулившую безграничные возможности, Блайт думала об Элайдже, который одиноко бродил по залам Торн-Гров. Справедливо ли было оставлять его там, чтобы наслаждаться магией Ариса, бросив его, как и все остальные?
– Мы можем посещать Торн-Гров так часто, как ты захочешь, – с особой нежностью сказал Арис. Блайт потребовалось немало усилий, чтобы сохранить невозмутимое выражение лица и не выдать своего волнения. – Каким бы впечатляющим ни был Бруд, это лишь один из городов на нашем пути. Я не пытаюсь оторвать тебя от твоей семьи, Роза. Или от той жизни, которую ты знаешь. Я лишь пытаюсь показать тебе мир, который ты заслуживаешь увидеть.
Он вытянул левую руку, и на его безымянном пальце появилось едва заметное мерцание. Если бы он предложил это неделю назад, Блайт, возможно, рассмеялась бы ему в лицо или даже плюнула ему на ботинки, если плохо спала ночью. Удивительно, как все может измениться за каких-то несколько дней.
Однажды она доверилась Року судьбы и обожглась. И все же когда он протянул ей руку на этот раз, она приняла ее и прижалась к мужчине. Арис улыбнулся и открыл дверь навстречу пению птиц и бледному солнечному свету, который заливал лесную поляну. Снега не было, но легкий порыв ветра срывал листья с ярких деревьев и уносил прочь. Когда Арис вывел ее наружу, Блайт вздрогнула от летнего тепла, согревшего кожу. Она позволила мехам и плащу соскользнуть с плеч, затем скинула сапоги, отбросив их в сторону, и последовала за Арисом по размякшей земле.
– Трудно поверить, что сюда можно попасть, просто открыв дверь. – Единственными звуками на поляне были тихие крики малиновок и журчание воды, доносившееся откуда-то издалека. Никакой суеты. Никаких розовощеких жителей, потягивающих горячий шоколад из кружек, пока лошади цокали копытами по булыжной мостовой. Блайт сомневалась, что на многие километры вокруг есть хоть один дом. На незнакомых деревьях росли крошечные грибы в красную и белую крапинку, а на лесной подстилке не было видно тропинки. Никаких признаков человеческого присутствия.
В душе зародилось редкое ощущение чуда, и Блайт захотелось устроиться в самой густой траве и прижаться головой к земле, чтобы впитать тишину этой плодородной земли.
Она хотела спросить, где они находятся, но вопрос показался ей неправильным. Как будто, если бы Арис произнес название вслух, время вновь двинулось бы в этом месте, и оно перестало существовать. Поэтому девушка не стала спрашивать, а просто позволила себе расслабиться, усаживаясь на солнечном пятачке. Арис опустился рядом, снял перчатки и, аккуратно отложив их в сторону, откинулся на руки.
Повисла долгая умиротворяющая тишина. Ни один из них не чувствовал необходимости говорить. В конце концов Блайт подобрала под себя ноги в чулках и повернулась к Арису.
– Зачем ты привел меня сюда? – Это напоминало вопрос, который она задала в ту ночь, когда он катал ее на санях. Однако на этот раз у него был другой ответ.
– Потому что знал, что тебе понравится.
Блайт растерялась от того, как обрадовали ее эти слова, и от желания, пульсировавшего внизу живота. Она выпрямилась, прикусив нижнюю губу.
– Полагаю, пришло время обсудить наше соглашение более подробно, Арис. – После свадьбы они ни разу не обсуждали детали своего брака. И если собирались строить совместную жизнь, какой бы необычной она ни была, Блайт хотела понимать, чего ждать. Серьезность в ее голосе пробудила интерес Ариса. Он наклонился вперед, наблюдая за Блайт, как астроном, изучающий звезды.
– Правда? – спросил он, и Блайт показалось, что она перенеслась на несколько месяцев назад, в то время, когда сидела на кушетке напротив него и открыто предлагала себя в качестве невесты. Тогда Арис рассмеялся, и, обдумывая свои слова, Блайт гадала, поступит ли он так же сейчас.
Медленно, запинаясь на каждом слове, она произнесла:
– Я хотела бы знать, какие… у нас правила. О распределении ролей в браке.
Арис нахмурился, когда попытался связать смысл слов и румянец на ее щеках. И конечно, не собирался ей помогать.
– Я не жду, что ты будешь убираться или что-то в этом роде. Даже без слуг в доме нет никаких дел. Магия обо всем позаботится.
Блайт сделала глубокий вдох, собираясь с духом.
– Есть некоторые вещи, Арис, с которыми не справится даже магия. – Она подождала, пока замешательство исчезнет с его лица. Его глаза округлились, но все же он взял себя в руки и прочистил горло, а девушка продолжила: – Каковы правила? Верим ли мы в святость брака или можем свободно переключаться на кого-то другого?
Он открыл рот, но тут же захлопнул его, не находя слов. У него был невероятно озадаченный вид, и Блайт почувствовала облегчение, наблюдая за его внутренней борьбой. Всего несколько секунд назад ей хотелось забиться в какую-нибудь норку, а сейчас она едва не рассмеялась, застигнутая врасплох его удивлением и желая поддразнить его еще сильнее.
– Ты ведь знаешь, что молодожены делают после свадьбы, верно? – поинтересовалась она лукаво.
– Конечно, знаю, несносная девчонка, – возмутился он. – Но ты же понимаешь, что я не забочусь о продолжении рода? И что не могу иметь детей?
Она ожидала именно этого.
– Отлично, потому что я тоже никогда не стремилась к детям.
Арис нахмурился еще сильнее, но Блайт уже привыкла к такой реакции. Люди всегда так странно реагировали, когда она рассказывала им о своих предпочтениях, поэтому в конце концов она решила о них не говорить. Блайт давно для себя решила, что ее жизнь будет полностью принадлежать ей и она не станет тратить время на воспитание детей. Материнство ее никогда не прельщало.
– Тогда зачем ты спрашиваешь?
– Ты же не думаешь, что меня интересуют близкие отношения только ради ребенка? Мне всего двадцать один год, Арис, и я надеюсь, что впереди у меня очень долгая жизнь, наполненная чувственными удовольствиями. Я ни о чем тебя не прошу. Мы можем жить вместе, связанные узами, и на этом все закончится. А для более тесного общения я найду других мужчин.
– И как же ты это сделаешь, – поинтересовался он, поднимая левую руку, – если нас с тобой невозможно разлучить?
Сквозь ткань чулка в ногу впилась травинка, и Блайт уставилась на то, как та царапает ее кожу, отказываясь смотреть на мужа, и прошептала: