– Об этом я еще не думала. – В частности, потому, что в душе надеялась на то, что ей не придется утруждать себя поисками.
В последний месяц ее посещали мысли, от которых она не могла избавиться. Впервые это случилось, когда она увидела его у камина в расстегнутой рубашке и с растрепанными волосами. Каким бы недовольным ни был Арис, его вид произвел на нее большее впечатление, чем она предполагала. Однако более ярким было воспоминание о нем в поместье Уэйкфилдов. Еще до того, как Блайт узнала, кто он такой, она позволила Арису помочь ей попробовать чай, который, как она боялась, мог оказаться ядом для Элизы. Она позволила ему отхлебнуть из чашки, не в состоянии сделать это сама, а потом он обхватил ее лицо ладонями и прижался губами к ее губам. Она вспоминала – в мельчайших подробностях, что почувствовала, когда его язык скользнул по ее языку. Как бешено забилось ее сердце, а тело подалось вперед, желая большего. Это был не совсем поцелуй. Он помогал ей проверить, есть ли в напитке белладонна. Но нельзя было отрицать зародившееся в ней желание, которое не утихало, несмотря на все попытки подавить его.
Она прокручивала этот момент в голове бесчисленное количество раз, и, откинувшись на траву и наблюдая за Арисом, Блайт задумалась, вспоминал ли и он об этом когда-нибудь. Учитывая, что его взгляд был прикован к ее ногам, скользил по икрам и бедрам, она допускала такую возможность. Блайт молчала, выставив носок и медленно вытянув одну ногу, чтобы ему было лучше видно. Все это время она не сводила глаз с его лица, наблюдая, как его черты становятся жестче, а в глазах вспыхивает мрачное любопытство.
– Ты соблазняешь меня, Роза?
– Я тебя не соблазняю. – Если она собиралась быть дерзкой, то не стоило сдерживаться. – Мы можем отбросить эмоции.
Хотя на его лице отражалась внутренняя борьба, Арис придвинулся ближе.
– Я не тот, кто тебе нужен, любимая. Вспомни, ты презираешь меня.
– О, как я могу об этом забыть. – Блайт коснулась его ноги своей ногой. – Но это не значит, что мне не любопытно. – Очень любопытно. Настолько, что любопытство распирало ее изнутри. В конце концов, теперь она замужем. Самое время попробовать новое.
Судя по тому, как Арис пожирал ее взглядом, его тоже мучило любопытство. Блайт погладила пальцами ног бедро Ариса, затем грудь, желая посмотреть, что он предпримет. К ее удивлению, он схватил ее за лодыжки, притянул ближе и впился пальцами в обнаженную кожу прямо над чулками.
Его глаза встретились с ее глазами, полными вызова. Он испытывал ее. Хотел убедиться, что она не передумала. Но Блайт не напрашивалась на трудности, которые ей не нравились.
Если он готов, то и она тоже.
Через секунду Арис оказался еще ближе, обхватив Блайт за бедра и опуская ее так, чтобы быть сверху. Одно его колено оказалось между ее ног, и в следующее мгновение его губы нашли ее. Даже уверенная, что это плохая идея, о которой они оба скоро пожалеют, Блайт не остановилась. Отмахнувшись от всех запретов, она подчинилась желаниям тела, обвила ногами его талию и запустила пальцы в его волосы, тяжело дыша, когда он прикусил ее нижнюю губу. Он еще крепче сжал ее бедра, впившись в нее так, словно она была желанным десертом.
От него пахло вистерией, а вкус губ напоминал виски с медом. Его прикосновения были грубее, чем она ожидала, а мышцы тверже, когда она выгнулась навстречу, желая большего. Желая пойти до конца.
Его рука скользнула выше по внутренней стороне ее бедра, и она тут же пожалела, что позволила Оливии затянуть себя в этот чертов корсет. Ей до боли хотелось избавиться от скованности в теле и вздохнуть полной грудью.
Когда рука Ариса замерла, она запрокинула голову, чтобы заглянуть ему в глаза.
– Не останавливайся. – Боже, она говорила так, словно задыхалась. – Я не хочу этого. – Обвив одной рукой его шею, она притянула его к себе, чтобы снова завладеть его губами, готовая раствориться во вкусе. Его пальцы прошлись всего в паре сантиметров от того места, где она жаждала их почувствовать, и Блайт резко втянула воздух. Но Арис напрягся, как будто кто-то сильно дернул его за веревку, выпрямил спину и отстранился. Он оторвался от Блайт, в отчаянии взъерошив пальцами волосы. У него был такой дикий взгляд, что Блайт выпрямилась, ее грудь поднималась и опускалась слишком быстро для корсета. Мир вокруг расплывался, зрение затуманивалось.
– В чем дело? – прошептала девушка, разглаживая чулки. – Арис, что случилось?
Он вскочил на ноги еще до того, как она договорила.
– Это ошибка. – Он уже подобрал ее сброшенные ботинки и пальто и обернулся, чтобы взять ее за руку, после чего лес исчез.
Вспыхнул свет, и они снова оказались в Вистерии, но уже не у входной двери, а в комнате Блайт. Она упала на кровать, ее спина и стопы все еще были влажными от травы.
– Прости, – начал Арис, ставя ее ботинки у двери и отказываясь смотреть ей в глаза. – Этого не должно было случиться.
– Тебе не за что извиняться, – заверила Блайт. – Я в порядке, Арис. А ты?
Все еще держа ее пальто, он поспешил к шкафу, чтобы его повесить.
– Да, – сказал он слишком поспешно. – Приношу свои извинения. Мы можем обсудить наши договоренности в другой раз…
И застыл как вкопанный, когда шкаф распахнулся. Блайт села, и сердце забилось быстрее, когда она увидела золотой блеск.
Зеркало Жизни. Ангел смерти прикасался к нему последним и не вернул в туалетный столик, где оно было надежно спрятано.
Арис, дрожа, схватил изящную вещицу.
– Где ты это взяла? – Она никогда не слышала, чтобы он говорил так тихо. И был так напуган.
Блайт вскочила на ноги и шагнула к нему, но замерла, не успев подойти слишком близко. Перед ней стоял не тот мужчина, чьи губы ласкали ее всего минуту назад. Этот человек казался чужим. Неуправляемым и жестоким.
Блайт подняла руки в попытке успокоить его.
– Я все объясню.
Он обхватил зеркало другой рукой, нежно прижимая его к себе, словно младенца. Прошло немало времени, прежде чем он пронзил ее напряженным взглядом.
– Так объясни.
Все мысли разом вылетели из головы, ведь что она могла ему сказать?
– Вскоре после приезда в Вистерию я увидела коридор, которого, клянусь, раньше не было. Проклятая лиса побежала по нему, а я за ней, – выдавила она, хотя начало казалось нелепым. – Я все шла и шла и наткнулась на ту комнату…
Она замолчала, увидев, как он крепко сжал ручку зеркала, а вены на его предплечье запульсировали.
– Ты входила в ее комнату. – Как бы тихо он ни говорил, его обвинение сочилось злобой, обжигая Блайт. – Как ты посмела. Ты не имела права брать ее вещи и… – Он замолчал и резко втянул воздух, держась рукой за стену и покачиваясь на ногах. – Я даже не был уверен, что комната все еще существует. Не могу поверить, что она появилась вот так. И открылась именно тебе, из всех людей…
Блайт молчала, понимая, что слова были лишними. Арис съежился, его взгляд остекленел, и ей показалось, что он вообще забыл о ее присутствии. Она сцепила руки, раздумывая, стоит ли подойти ближе. Предложить ему сесть и отдышаться. Но прежде, чем она успела принять решение, Арис судорожно вздохнул и резко повернул к ней голову.
– Держись от меня подальше. – Это были последние слова, которые он произнес, исчезая во вспышке света.
Глава 18
На следующий день у ее двери снова начали появляться блюда на полированном подносе. Уже три дня она ела овсянку на завтрак, холодное мясо и простой хлеб на обед и пастуший пирог на ужин. Ничего изысканного. Никакого разнообразия. Никаких деликатесов, которые она привыкла ожидать от Ариса.
Она не видела его с тех пор, как он нашел зеркало, но в отличие от прошлого раза знала, где он. Весь свет в Вистерии падал на его кабинет, и больше никаких признаков его присутствия, ни шума, ни шарканья ног. Ни скрипа дверей, ни звона чайной чашки о блюдце, вилки о тарелку.
И конечно, никаких обсуждений случившегося в тот вечер на поляне. Блайт же никак не могла выбросить из головы их поцелуй и то, что должно было за ним последовать. По телу пробегала дрожь, когда она вспоминала, как дразнила его, желая большего.
Блайт даже радовалась его исчезновению. Ведь как она могла снова встретиться с ним лицом к лицу?
По крайней мере, так она думала в первый день. На второй Блайт обнаружила, что бродит по коридорам, прислушиваясь, не откроется ли дверь. А на третий почувствовала, что сходит с ума, когда он так и не появился. Погода только усугубляла ситуацию. Снаружи разыгралась снежная буря, и она оказалась запертой во дворце наедине с надоедливой лисой, которая явно ее недолюбливала. Несколько раз в день зверь решал, что она достойна визита, но убегал в тень, как только Блайт предпринимала какие-либо попытки с ним подружиться. Возможно, знай она имя лисы, та вела бы себя дружелюбнее, но для этого ей нужен был Арис.
Однажды она все же попыталась. Блайт стояла перед кабинетом, звала его и требовала, чтобы он назвал ей имя зверя, но Арис так и не ответил. Даже не крикнул, чтобы она уходила, и не вернул обратно в покои с помощью магии.
Возникшие между ними хрупкие отношения были разрушены. Блайт боялась, что сойдет с ума после еще одного дня в одиночестве.
Ее недовольство усиливалось еще и потому, что, несмотря на приближающееся Рождество и бурю за окном, в Вистерии больше не было холодно. Напротив, теперь тут стояла такая невыносимая жара, что Блайт, расхаживая по коридорам, захватила веер и открыла окна в попытке охладиться, только чтобы в следующую секунду захлопнуть их, когда внутрь ворвался снежный вихрь.
Нужно было выбираться из Вистерии. Уходить отсюда, пока она не высохла и не рухнула замертво, превратившись в призрака, вынужденного скитаться по этим залам и мучить Ариса до скончания веков. Но на этот раз она не могла отправить Сигне письмо и попросить помощи. И вряд ли тут найдутся лошади, на которых можно было добраться до Торн-Гров, даже будь погода благоприятной.