Сигна внезапно присела перед ней на корточки и крепко сжала обе руки Блайт в своих.
– Я рада, что наконец могу говорить свободно, хотя бы чтобы сказать, что всегда буду рядом. Я перепробовала все способы рассказать тебе, но у магии были другие планы.
Это было уже слишком. Магия, Арис, Соланин и ее связь с Римой, истинная сущность Блайт… на нее навалилось слишком много.
– Мне тоже нужно тебе кое-что рассказать, – тихо начала Блайт срывающимся голосом. Но Сигна покачала головой.
– Позже, – прошептала она. – Возможно, когда нам не будут угрожать твои шипы.
Правда о Риме вертелась у нее на языке, и, хотя Блайт отчаянно хотела произнести ее вслух, она понимала, что Сигна права. Это было слишком ошеломляющее откровение, а Блайт была не в том состоянии, чтобы деликатно сообщить такую новость. Она наклонилась, позволяя Сигне заключить себя в объятия, и разрыдалась на груди у кузины.
Блайт понятия не имела, как долго они просидели вот так, скорчившись на полу, пока Сигна успокаивающе гладила ее по волосам. Но время шло, голоса в бальном зале становились все громче, и наконец Сигна прошептала:
– Возможно, подарок тебя развеселит?
Как ни странно, но именно эти слова взбодрили Блайт, и девушка, устало всхлипнув, наклонилась к кузине и прошептала:
– От него точно не станет хуже.
Сигна улыбнулась, встала и вышла на минуту, прежде чем вернуться с блестящей серебряной коробочкой.
– В прошлом году ты подарила мне вещь, которая значила для меня гораздо больше, чем ты тогда думала, – начала Сигна, поставив коробку на колени Блайт. – В этом году я хочу отплатить тебе тем же.
Хотя Блайт была измучена, на подарки у нее всегда оставались силы, к тому же ей отчаянно хотелось отвлечься. Не теряя времени, девушка разорвала красивую обертку. Внутри блестела маска, сделанная из лепестков, белых как снег и голубых, как летнее небо. Маска не походила ни на одну из тех, которые она видела прежде, хотя ее уникальность заключалась не в цветах, а в том, что она не только закрывала глаза, но и была украшена позолоченными ветвями, которые тянулись от висков и окружали голову наподобие обруча. Это была изумительная вещь, удивительная в своей красоте, и Блайт без колебаний надела ее.
– Она великолепна, – прошептала Блайт, прижав маску к лицу, пока Сигна помогала застегивать ремешок.
– Я тоже так думаю. И в качестве бонуса никто не заметит, что ты плакала. – Сигна улыбнулась, и Блайт воспользовалась моментом, чтобы наконец посмотреть на нее, по-настоящему увидеть кузину впервые с их встречи.
На Сигне тоже была маска, которую Блайт подарила ей на прошлогодний маскарад, с такими же позолоченными ветвями, но они начинались у правой стороны ее лица, как виноградные лозы, с изящно вылепленными лепестками и плющом, обвивающими голову и ниспадающими слева, рядом с ее голубым глазом. Кузина снова надела красное платье, но на этот раз наряд был темно-бордовым, сшитым из атласа, с золотыми украшениями на рукавах и лифе. Волосы Сигны были распущены, как и у Блайт, – свободные локоны шли ей гораздо больше, чем высокие прически, которые ей заплетали в Торн-Гров.
– Помнишь, как тебе пришлось надеть то ужасное желтое платье? – поддразнила кузину Блайт, рассмеявшись, когда Сигна наморщила нос.
– Полагаю, ты имеешь в виду тот раз, когда я выглядела как ходячий банан? Я правда стараюсь об этом забыть.
Впервые за день Блайт вздохнула с облегчением.
– Я рада, что ты здесь. Нам так много нужно обсудить.
– И у нас будет еще уйма времени. Но сначала нужно посетить бал. Если мы задержимся еще немного, Элайджа начнет тебя искать. – Сигна взяла Блайт за руку и вывела из гостиной. Оказавшись так близко, Блайт подметила бледную кожу кузины, словно та долгое время не видела солнца.
Ей хотелось рассказать Сигне, в какой опасности они оказались и что в действительности времени очень мало. Но при виде этой бледности Блайт просто накрыла свободной рукой руку кузины и спросила:
– Ты все еще читаешь дневники?
Улыбка Сигны увяла.
– Кажется, я не могу остановиться. Их осталось совсем немного.
– Нашла что-нибудь полезное?
Голос Сигны дрогнул.
– Не могу сказать наверняка… но похоже, я не первое сверхъестественное существо в нашей семье.
У Блайт перехватило дыхание, но на них смотрело слишком много глаз, чтобы поделиться правдой. Она подумала, не увести ли кузину обратно в гостиную, но кто-то окликнул ее прежде, чем Блайт успела что-либо сказать.
– Мисс Хоторн! – От знакомого голоса по коже Блайт побежали мурашки, а тело напряглось. Они с Сигной обернулись и увидели Диану Блэкуотер, обмахивающуюся веером. Ее губы были сжаты, глаза прищурены в фальшивой улыбке, когда она направилась к ним.
– Мои извинения. Как я могла забыть, что вы теперь Драйден? Никогда бы не подумала, что буду обращаться к вам ваше высочество! – Диана говорила слишком громко, смеясь и обмахиваясь веером.
– Очевидно, для вас это большая перемена, учитывая, что вам редко выпадает возможность поговорить с кем-то из влиятельных людей, – с невинной улыбкой предположила Сигна. Несколько человек топтались поблизости, чтобы послушать, оценивая все, от платья Блайт до ее живота, вероятно, задаваясь вопросом, не ждет ли она уже королевского наследника. Каждый искал принца, и Блайт изо всех сил старалась не обращать внимания на удивленные возгласы, которые раздались, когда она взяла бокал шампанского с подноса проходившего мимо слуги. Она не собиралась пить. В конце концов, это ведь праздник в Торн-Гров. Тем не менее это помогало избежать вопросов о беременности.
Удар Сигны, кажется, попал прямо в цель. Молодая женщина напряглась, хотя по-прежнему не сводила глаз с Блайт, и на мгновение замерла с веером в руках, прежде чем продолжить.
– А где же принц? Не видела, чтобы он входил с вами.
Блайт проглотила ругательства, готовые сорваться с ее языка. У нее и так было достаточно забот; меньше всего ей хотелось добавлять к ним еще и высшее общество.
– Мой муж – занятой человек, – просто ответила она, достаточно громко, чтобы услышали окружающие. – Жаль, что дела часто заставляют его отсутствовать, но он не мог допустить, чтобы я пропустила праздник в доме отца.
Диана пропела себе под нос:
– Понимаю. И ты забыла собрать вещи? Я ожидала увидеть тебя в более… королевском наряде.
В голове Блайт пронеслись грандиозные видения, в которых она протыкает эту женщину и поджаривает ее на вертеле. Ладони чесались от желания выпустить на волю жгут из шипастых лоз. Но поскольку леди не подобало вести себя подобным образом, она отбросила мечты и вместо этого использовала самое острое оружие, которому обучена женщина ее положения – слова.
– Придержи язык, Диана. Это платье подарил мне мой отец.
Взгляд, которым Диана одарила ее, когда она назвала ее по имени, был обжигающим.
– Мои извинения, – произнесла она, на этот раз с долгим и мечтательным вздохом. – Просто подумала о том, как хорошо ко мне относится мой дорогой Грегори, и не могу не пожелать такого же внимания своей дорогой подруге. Он, знаете ли, сын виконта. Настоящий мужчина.
– Как, должно быть, здорово было наконец добиться успеха в этом сезоне, – съязвила Сигна. – Напомни, который этот по счету? Третий? О, ты, должно быть, испытываешь невероятное облегчение.
Блайт заметила, как на пальце Дианы сверкнуло золотое обручальное кольцо, и мысленно помолилась за будущего виконта. Настоящий бедняжка.
Диана резко захлопнула веер, посмотрела на Сигну, затем снова на Блайт.
– Мой отец случайно услышал, как твой рассказывал о Верене в клубе, – сменила тему Диана. – Он сказал, что мистер Хоторн гостил во дворце во время вашего медового месяца. Нам остается только удивляться странностям, не так ли? Возможно, я смогу помочь советом, раз тебе не удается удержать внимание принца. Или все дело в том, что твой отец просто не в состоянии справиться с одиночеством?
Блайт перестала дышать, пытаясь отогнать образы того, как она превращает Диану в самое корявое дерево. Она спилит его, нарубит дров и разведет огонь, чтобы каждую ночь сидеть и греть ноги у самого великолепного камина, наблюдая, как древесина превращается в пепел.
Чем дольше она думала об этом, тем сильнее в ней разгорался внутренний огонь, и ее магия грозила вырваться наружу. Золотые и серебристые тона зала сменялись красным, насыщенным, как кровь. Ее нарастающий гнев был настолько ощутим, что Блайт ощущала его вкус на губах. Она стиснула зубы, пытаясь отогнать мысли о лозах, пробивающихся сквозь мрамор и опутывающих лодыжки Дианы. Блайт могла бы затащить эту мерзкую женщину под землю и похоронить ее заживо. Существовало столько приятных способов разделаться с ней.
Блайт могла вынести любую чушь о самой себе. Но ее отец? Она скорее затолкает мох в глотку этой девице, чем услышит еще хоть одно слово, сорвавшееся с ее грязных губ.
Блайт сделала шаг вперед, но сильная рука, явно не принадлежавшая ее кузине, схватила ее за плечо, удержав от кровопролития.
Она повернулась, собираясь отчитать наглеца, который посмел помешать ей, но слова замерли у нее на губах. Блайт встретила пылающий взгляд, направленный мимо нее на Диану и словно выжигающий глубины души этой женщины.
– Скажешь еще хоть слово моей жене, – прорычал Арис, – и я вырву твой язык из глотки.
Глава 22
Предупреждение Ариса прозвучало как удар грома. Стервятники, чьи глаза всего несколько мгновений назад злобно сверкали, разбежались, как крысы, низко кланяясь, прежде чем скрыться из виду. Все, кроме Дианы, которая была слишком ошеломлена, чтобы пошевелиться.
Арис стоял перед ней в темно-синем костюме с золотой отделкой на вороте пиджака. Его маска представляла собой завораживающее творение из черно-золотого папье-маше в форме грозных ангелов. Маска делала его похожим на сурового принца, взирающего сверху вниз на бальный зал, полный его подчиненных. Блайт давно не видела его таким ухоженным, светлые волосы были аккуратно уложены, а костюм сидел идеально, и у нее замерло сердце. Даже при всей его суровости – или, возможно, благодаря ей – Арис был невероятно красив.