– Дай знать, когда вернешься домой, – настойчиво прошептала Сигна. – Мне нужно сказать тебе кое-что важное.
Блайт хотела ответить, что не стоит так долго ждать, но Сигну уже подталкивала вперед нескончаемая очередь гостей, жаждущих поздравить молодую пару со счастливым бракосочетанием. В следующий раз, когда Арис решит устроить званый вечер, нужно будет заранее обсудить список приглашенных.
Поэтому Блайт быстро пообещала:
– Конечно, я сразу сообщу. – А затем Сигна и Ангел смерти исчезли.
Блайт не имела ни малейшего представления о том, как долго стояла там с застывшей фальшивой улыбкой на губах и заплетающимся языком, повторяя слова благодарности. Девушка почувствовала огромное облегчение, когда очередь закончилась, а она наконец смогла взять в руки бокал шампанского.
Она наблюдала, как пьют остальные, затем выждала, пока напиток попробует Арис, и только после этого сделала осторожный глоток. Блайт проигнорировала его хмурый взгляд и спустя минут пять, убедившись, что ничего не случилось, пригубила шампанское еще раз.
Напротив нее эффектная загорелая женщина и напыщенный мужчина со светлой кожей приветствовали заискивающих гостей. Их наряды были расшиты золотом в тон цвету волос женщины. Стеклянные глаза не отличались от глаз других марионеток, но эти двое хотя бы общались с окружающими и приветливо улыбались.
– Кто они? – поинтересовалась Блайт, глядя на золотистую дымку вокруг пары и различая тысячи нитей, сплетенных вокруг их тел.
Арис допил шампанское.
– Они считают себя моими родителями, – сказал он так просто, как будто сообщал, что на дворе ноябрь.
Блайт не ожидала такого ответа и закашлялась, подавившись напитком.
– Что значит считают?
Глаза Ариса на мгновение вспыхнули, когда мимо прошла служанка. Блайт наблюдала, как его нити опутали девушку, изменив ее траекторию, чтобы он мог взять с подноса еще два напитка. Блайт протянула руку, ожидая, что один из них предназначался ей, но Арис сжал в руках оба бокала.
– Кто-то же должен сыграть эту роль. Вряд ли принцу позволили бы жениться в отсутствие собственной семьи. Они забудут обо всем, как только исполнят свое предназначение.
– Несправедливо превращать людей в своих марионеток, Арис. Нельзя манипулировать чужим сознанием в угоду своим планам.
– Почему нет? – Он лениво покачал бокалы в руках. – Я делал это с тобой трижды.
К счастью, Блайт еще не ела, потому что желудок скрутило. Она смутно помнила тот раз, когда Арис пытался выведать информацию о Сигне и о том, почему ее отослали в Фоксглав. У Блайт возникло ощущение, что второй раз был связан с пробелом в памяти после встречи с Арисом в Вистерия Гарденс. Но что касается третьего… у нее не было даже предположений, что пугало еще больше.
Пытаясь унять дрожь в голосе, Блайт сказала:
– Ты больше никогда не используешь против меня свои способности. – Она не знала, что предложить взамен и чем его шантажировать, чтобы он согласился. Несмотря ни на что, она произнесла слова четко, вложив в них всю бушующую в душе ярость.
– Боже милостивый, у тебя всегда такой скрипучий голос? – Арис со стоном запрокинул голову. – Твоя кузина уже позаботилась о том, чтобы я не причинил тебе вреда. – Хотя Блайт об этом догадывалась, судя по их предыдущему разговору с Сигной, она удивилась, как легко Арис признался в этом. Для такого опасного и несносного человека он был довольно откровенным.
Тем не менее Блайт настаивала:
– Даже если ты не причинишь мне боль, ты должен пообещать, что никогда не сделаешь из меня свою марионетку. Я не стану жить в доме с человеком, который мной манипулирует.
Она вызывающе вздернула подбородок, хотя в этом споре ей не на что было опереться. К ее удивлению, Арис не стал насмехаться над ней. Он только сделал большой глоток из бокала и сказал:
– Это не входит в мои намерения.
Блайт вздохнула чуть свободней.
– Рада видеть, что ты можешь быть благоразумным.
– Благоразумным? – Его смех был таким мрачным, что Блайт сразу почувствовала себя неуютно. – Ты не стоишь моих усилий, ведь у меня нет ни малейшего желания даже смотреть на тебя дольше, чем необходимо. Хотя я бы посоветовал тебе привыкнуть к моим способностям, любимая. Если настаиваешь на сохранении нашего статуса, знай, за это придется платить.
Блайт поставила свой бокал на стол с такой силой, что ей пришлось проверить, не разбился ли он.
– Если бы ты изначально не притворился принцем, нам бы не пришлось заботиться об этом.
Арис пожал плечами.
– Возможно. Но с таким лицом, как у меня, какую еще роль я мог бы сыграть?
Блайт не поняла, шутит ли он, но все равно рассмеялась над нелепостью ситуации. Она уже собиралась сообщить Арису, какой он комичный, когда поймала на себе взгляд отца. Несмотря на то что он разговаривал с Сигной, смех Блайт привлек его внимание. Она выпрямилась, когда Элайджа направился к ним. Девушка быстро наклонилась к мужу и приказала:
– Притворись, что я твоя главная драгоценность, или я заставлю тебя страдать до конца жизни.
– Хочешь сказать, что пока не делаешь этого? – Арис отпрянул, хотя у него не было времени задавать вопросы, так как Элайджа уже встал напротив них. Арис выпрямился. Несмотря на все свое могущество, даже божество нервничало в присутствии тестя.
– Мистер Хоторн, – поприветствовал его Арис, склонив свою белокурую голову.
– Ваше высочество. – Элайджа холодно поприветствовал принца, но его взгляд потеплел, когда он посмотрел на дочь и протянул ей руку. – Потанцуй со мной.
Ни в одном из миров Блайт не ответила бы отказом. Оттолкнувшись от Ариса, она взяла отца за руку и позволила ему вывести себя на танцпол. Учитывая отвращение Элайджи к обществу, Блайт почти забыла, каким галантным мог быть ее отец, с высоко поднятым подбородком и уверенной осанкой. Каждое его движение было предельно точным, когда он закружил ее в вальсе. Однако его слова удивили ее еще больше.
– Я положил нож в твой дорожный сундук. – Элайджа говорил непринужденно, и Блайт была благодарна за то, что музыка заглушала его голос. Она изумленно уставилась на отца, хотя между бровями Элайджи не пролегло и морщинки.
– Необычный подарок для новобрачной, – заметила Блайт. – Не забывай, что это мой выбор, отец. Арис ни к чему меня не принуждает…
– О, перестань. – Его слова были резкими, но в них не было злобы. – Меня собирались повесить. Я прожил в этом мире достаточно долго, чтобы понимать, что не стоит искать совпадений там, где их нет. Ты можешь сколько угодно изображать любовь к этому человеку, но не принимай меня за дурака.
Блайт стиснула зубы, понимая, что у нее нет другого выбора, кроме как тщательно подбирать слова.
– Браки по расчету заключаются каждый год.
– Верно, – согласился он, бросая пронзительные взгляды в сторону Ариса. – Но моя дочь должна была избежать подобной участи. Я бы скорее умер тысячу раз, чем взвалил это на тебя.
– Ты ничего на меня не взваливал, – прошептала девушка, чувствуя легкость от того, что часть правды об их с Арисом договоренности выплыла наружу. – Возможно, ты был готов умереть, но даже будь у нас еще миллион жизней, я все равно не отпустила бы тебя. – За последние два года Блайт потеряла слишком много любимых людей, и будь она проклята, если допустит, чтобы что-то случилось с ее отцом. Что-то в выражении ее лица, должно быть, заставило его понять это, потому что его объятия стали нежнее.
– Ладно, – прошептал Элайджа. – Но знай, что ты все для меня, Блайт. Ты – мое самое большое достижение, которым я горжусь, мое сердце и моя душа. Если с тобой что-нибудь случится…
– Ничего не случится, – пообещала она. – Это брак, отец, а не убийство. – Хотя тон девушки был шутливым, глаза Элайджи потемнели.
– Я положил нож в твой дорожный сундук, – повторил он, и Блайт с трудом удержалась, чтобы не закатить глаза. Каким бы проницательным ни был ее отец, он не знал, что в случае с Арисом простого ножа будет недостаточно. И все же, если ему станет легче, она примет подарок.
– Я рада, что ты сказал мне об этом до того, как я случайно порезалась, – сказала она. – Я оставлю его, хотя он мне не нужен.
Элайджа тут же добавил:
– Я хочу, чтобы ты писала мне каждую неделю, по крайней мере, в течение первых нескольких месяцев. Заканчивай каждое письмо случайным фактом, чтобы я знал, что оно написано твоей рукой. И если что-то случится – если я буду нужен или если тебе будет больно, упомяни имя матери, и я сразу пойму, что нужно прийти.
– Но я уезжаю недалеко, – напомнила Блайт. – До Вистерия Гарденс всего пара часов в карете.
– Несомненно, Арис захочет вернуться в Верену, – возразил Элайджа, и Блайт больше всего на свете захотелось сказать отцу, что такого места даже не существует. Однажды она попыталась найти его на карте, просто чтобы посмотреть, но каждый раз перед глазами все плыло, а разум затуманивался, пока она не забывала, что искала. Арис был очень щепетильным.
– Мы поселимся здесь, в городе, как только вернемся из свадебного путешествия. – В действительности они с Арисом не обсуждали свои планы. На самом деле они почти не разговаривали с того дня, как она пролила кровь на гобелен. Девушка даже не задумывалась о том, где они будут жить, потому что ответ казался очевидным – никакой Верены не существовало. Конечно, они останутся в Вистерия Гарденс. И все же отец опустил глаза и, хотя больше не возражал, казался опечаленным уверенностью Блайт.
– Письмо, – напомнил он, крепче прижимая ее к себе, когда музыка стихла и танец подошел к концу. – Каждую неделю, где бы ты ни находилась. Пообещай мне.
Похоже, выбора у нее не было.
– Если я не смогу сесть в карету и навестить тебя, то так и быть, отправлю письмо. И ты тоже пиши мне, чтобы я знала, что ни ты, ни Торн-Гров не развалились без моего присмотра. – Девушка подкрепила свою шутку улыбкой, пусть и натянутой. Большинство молодых девушек предполагали, что однажды покинут дом и начнут новую жизнь, но Блайт никогда не нравилась такая перспектива. Она любила Торн-Гров и свою семью. Мысль о том, чтобы оставить их позади, особенно после тяжелых испытаний, выпавших на долю отца в последние годы, даже не приходила ей в голову.