Казалось несправедливым, что Блайт получила возможность услышать голос этого человека, тогда как остальной мир был лишен этого.
– И что он решит? – настаивала она, отчаянно желая знать. – Рискнет ли?
Прошло немало времени, прежде чем Арис ответил, потому что и его внимание, и внимание Блайт было захвачено невероятным крещендо. Она не замечала влаги на щеках, пока Арис не провел по коже большим пальцем, смахивая слезы.
– Он останется здесь, – прошептал он, и между ними воцарилась тишина. – Он мог бы покорить мир, если бы захотел, но предпочтет синицу в руках. Страх не позволит ему рискнуть, как это бывает со многими.
Каждое слово было для Блайт ударом под дых.
– Но ведь он может передумать?
– Зачем ему это? Здесь у него будет счастливая жизнь, а ты сама доказывала мне, что простая жизнь – это замечательно.
Ее сердце замерло при этих словах. Она действительно в это верила, но когда мужчина перестал петь, в душе образовалась пустота.
Она сжала руку Ариса, понимая теперь, что он имел в виду несколько недель назад, когда был так недоволен одним из своих гобеленов. Тяжело смотреть, как страх мешает проявлять себя талантливым людям.
И все же девушка пыталась себя убедить, что мужчина будет доволен своим выбором. Всегда будет гадать, что могло бы быть, но тем не менее счастливо проведет отпущенные ему годы. А это чего-то да стоило.
Арис отошел от сарая и прижался к ней так близко, что она почувствовала, как поднимается и опускается его грудь. Его взгляд скользнул вниз по ее телу, оценивая их положение, прежде чем посмотреть ей в глаза.
– В последние дни я много думал о страхе, – начал он. – О том, что даже я становлюсь его жертвой. Возможно, я опрометчив в своих суждениях; со стороны всегда виднее. Легко смотреть на человека, как на шахматную фигуру, и точно знать, где разместить его на доске. – Он осторожно поднял руку и приложил ладонь к ее щеке. Блайт замерла под его прикосновением, не смея вздохнуть, опасаясь, что это может его спугнуть.
– Но когда сам становишься такой фигурой, видишь только то, что перед тобой. В течение многих лет я горевал по каждой душе, которая склонялась перед своим страхом. Но вот теперь я чувствую, что это чувство управляет и мной. Ты околдовала меня, Роза, и это меня пугает.
Блайт отказывалась верить своему сердцу. Хотела и дальше презирать мужчину, которого желало ее тело. Было бы намного проще, если бы он так и не узнал правду об ее истинной сущности.
Она тоже испытывала ужас, но не могла совладать со сладкими мыслями о том, каково было бы отбросить все страхи и поддаться желанию прижаться к нему. Отдать всю себя, тело и душу, мужчине, который это оценит.
На этот раз Блайт не позволила страху остановить ее. Признала его, но не склонилась и коснулась губами Ариса.
Поначалу их поцелуй был робким, нерешительным, пальцы мужчины скользнули по изгибу ее талии. Только когда поцелуй стал глубже, его хватка усилилась, и в конце концов его пальцы вцепились в платье, прижимая девушку к себе с отчаянным желанием.
Блайт осыпала нежными поцелуями его шею.
– Ты всегда такой собранный. Такой безупречный. Но мне нравится видеть тебя без маски. – Блайт ахнула, когда он приподнял ее за бедра и прижал к сараю.
– Ладно, Роза. – Его голос звучал хрипло, с таким сильным акцентом, какого она никогда не слышала. – Сорви с меня все маски.
Его рука медленно двигалась вверх по пылающей коже ее бедра, и внезапно они оказались в комнате, которая, как Блайт сразу поняла, принадлежала Арису.
Тут не было полуночных озер. Ни созвездий, располагавшихся так низко, чтобы она могла протянуть руку и выхватить одно из них с неба. Обстановка скорее напоминала магазин. Одна позолоченная стена была заставлена бесчисленными безделушками – диковинными монетами, стопками журналов в кожаных переплетах, вазами, кажется, вылепленными в незапамятные времена… Другая стена была полностью сделана из мозаики. Она заливала комнату радугой рассеянного света, когда полуденное солнце проникало сквозь нее. А в центре стояла сказочная кровать с деревом вистерии вместо спинки, уходящим под потолок и нависающим, словно балдахин. Арис усадил ее на покрывало, и лепесток упал рядом с девушкой.
Блайт и подумать не могла, что его комната произведет на нее такой гипнотизирующий эффект. Но, с другой стороны, Арис всегда ее удивлял.
– Мы можем остановиться, – прошептал он, и Блайт подумала, испытывает ли он тот же страх, что сковывал ее. Страх, который шептал, что она слишком худая. Слишком костлявая. Что она не сравнится с его бывшей женой. И что все это плохая затея.
Но тут она вспомнила о певце – о мечте, которую он лелеял, но боялся воплотить – и похоронила все сомнения.
Она хотела его. Хотела этого. Блайт взяла руку Ариса и направила ее к себе под платье, помогая ему снять его. В течение многих лет она избегала ухаживаний. Избегала чего-либо большего, чем мимолетные капризы и импульсивные свидания, потому что никто никогда не привлекал ее внимания по-настоящему. Всегда чего-то не хватало, какой-то маленькой частицы, которую она упорно искала.
И теперь девушка поняла – все это время она ждала Ариса.
Он снял с нее сорочку, а она с него тунику, слой за слоем, пока они не остались обнажены. Ее дыхание участилось, когда их тела соприкоснулись, спина выгнулась, пока она наслаждалась его прикосновениями, скользящими по телу руками, сжимавшими ее крепко и уверенно, а не как хрупкую статуэтку. Блайт наслаждалась ритмом его бедер и тем, как каждый его толчок срывал наслаждение с ее губ. Золотые нити опутали ее запястья, пригвоздив к кровати.
Проведя большим пальцем мимо пупка к самому чувствительному месту, Арис спросил:
– Все еще ненавидишь меня, Роза?
– Не будь таким самоуверенным, – прошептала ему на ухо Блайт.
Его смех был низким, завораживающим, и, когда он вошел глубже, она оказалась на грани.
Блайт полностью отдалась ему. И не было ни страха. Ни сомнений.
Именно этого ей не хватало. Этого жаждали ее разум, душа и тело все это время.
Здесь, с Арисом, все было так естественно и правильно.
Глава 29
Арис
Больше всего на свете Арис ненавидел, когда задевали его гордость.
Он нервно скрещивал и разгибал руки, пока расхаживал по кабинету. Несколько минут назад ему сообщили о приезде Сигны, и он чувствовал присутствие брата где-то поблизости.
Ожидание.
Надежда.
Все это было жутко неприятно.
Ангел смерти очевидно знал, что с Блайт что-то не так. И, судя по его настойчивости, этот дурак хотел помочь. Внутренний голос кричал Арису не обращать на брата внимания. Заявить, что он сам во всем разберется, а Смерть может проваливать в сточную канаву и никогда больше не появиться.
Но потом Рок судьбы думал о Блайт. О том, сколько времени ей потребовалось, чтобы преодолеть холмы Хатено. Как раскраснелась ее кожа и как безуспешно она пыталась скрыть отдышку. С каждым днем ее состояние ухудшалось. Ее речи о Хаос напоминали бред, но что, если все это правда и демон каким-то образом ворвался в жизнь Блайт…
Может он и был высокомерным, но не дураком. Против Хаос у него не было ни единого шанса. Рок судьбы сжал кулаки, сдерживая ярость, подошел к двери и распахнул ее.
– Заходи, – потребовал он, закатывая глаза, когда Ангел смерти ворвался внутрь секундой позже. Его тени просочились в кабинет, так сильно закрывая свет, что Арис вздохнул, ожидая, пока глаза привыкнут к темноте.
– Хватит и того, что ты появляешься здесь вместе с Сигной, – проворчал он. – Почему ты сразу не ушел?
– Потому что Блайт больна, и тебе нужна моя помощь.
Слова, которые Арис не хотел произносить вслух, угрожали сорваться с губ. Сказав их, он окажется у брата в долгу и проложит мост, который едва ли был готов перейти. В любой другой ситуации Арис пошел бы на поводу у своей гордости. Но в голове раздался смех Блайт – такой же мягкий и прекрасный, как весенний ветер, терзающий его, как назойливая песня, – и Рок судьбы повернулся к брату и выдавил из себя правду, как бы тяжело это ни было.
– Соланин, – сказал он. – Из-за нее Блайт заболела.
– Соланин? – Тени отступили от тела Смерти, обнажив волосы, белые, как кость, и лицо, в которое Арис заставил себя посмотреть. – Но что ей нужно?
Рок судьбы отвернулся и посмотрел в угол, где на полу лежал испорченный гобелен. Его песня раздражала даже сейчас, вызывая пульсирующую боль в висках, от которой он не мог избавиться.
– Не знаю, – сказал он. – Но думаю, это как-то связано с этим.
Ангел смерти проследил за его взглядом и скользнул к гобелену, наклонившись, как ворон, чтобы его осмотреть.
– Раньше у тебя получалось лучше, брат. Это отвратительно, – бесстрастно заметил он, заслужив недоверчивый смешок Ариса.
– Не я его создал. – Рок судьбы поморщился. – Я обнаружил его незадолго до появления Соланин. Она угрожала Блайт – сказала ей, что она «нарушила баланс» или что-то в этом роде.
Арис хотел выведать все мучительные подробности, но Блайт была так слаба, что он не хотел давить.
– Я видел такое только однажды, и гобелен исчез прежде, чем я выяснил, откуда он взялся.
Ангел смерти оставался неподвижным, рассматривая черные нити, которые застыли навечно и не плелись. Омерзительно.
– В последний раз, когда Соланин вмешивалась в нашу жизнь…
– Погибли сотни миллионов людей, – закончил Арис за брата. – Я в курсе. Именно поэтому на этот раз мы должны ее остановить. Пока Блайт дышит, у нас есть шанс исправить то, что не удалось в прошлом.
Ангел смерти выпрямился, встретившись взглядом с Арисом, и его решимость укрепилась.
– Я полагаю, наши мысли совпадают?
Ариса захлестнула волна эмоций, но он не выказал ни малейшего намека на чувства, когда кивнул.
– Полагаю, что так, – признал он. – Пришло время нанести визит Хаос.
Хаос непросто было найти.