– Ты не причинишь ей вреда, – прошипел Арис. – Держись подальше от моей жены, или на этот раз, клянусь, я найду способ уничтожить тебя.
– Удачи, – отозвалась она, рассмеявшись. – Создания вроде нас не могут умереть, разве что уйти добровольно. И даже тогда мы всегда возвращаемся.
Комната озарилась ослепительным золотом, когда нити Ариса потянулись к демону, но Соланин исчезла прежде, чем хоть одна из них успела обернуться вокруг нее.
Арис с трудом расправил затекшие плечи. В присутствии Соланин тело было напряжено, каждая мышца ныла.
– Эта женщина – сущий дьявол, – рявкнул он. – Не представляю, как ты смог подобраться так близко.
– Ты был к ней гораздо ближе, чем я, – многозначно заметил Ангел смерти. Его тени окутали книгу, которая все еще парила в воздухе перед лицом ученицы, готовая нанести удар. Он отодвинул томик в сторону, убедившись, что тот не попадет в цель.
– Ценное напоминание, спасибо, брат. – Арис стряхнул невидимую пылинку с одежды, презирая себя за то, как легко его поставили на колени. – Я должен был догадаться, что это окажется пустой тратой времени. Она ничуть не изменилась.
Когда-то, давным-давно, Арису хватало одного взгляда, чтобы понять, о чем думает Ангел смерти. Но сейчас, беспокоясь за Блайт, он не заметил, что брат не ответил. Не заметил, как остекленели его глаза, а значит, в голове Смерти созрел какой-то план.
Возможно, Арис и сожалел об этом визите, но для Ангела смерти он оказался не таким уж бесполезным.
Глава 30
В обмен на приключение Блайт позволила Арису заботиться о ней.
Но он делал это не так, как она привыкла, не дарил сладости и комнаты, которые она могла менять по своему желанию. Теперь он водил ее по врачам, независимо от того, полагались ли те на традиционные методы, растения и пряности или руководствовались чем-то под названием «гигиеническая медицина», о которой она прежде слышала, но которая требовала лишь здорового питания и отдыха. Он хмуро смотрел на врачей, пока они опрашивали и осматривали ее. Выглядывал у них из-за спин и задавал миллион разных вопросов, но, казалось, никогда не удовлетворялся ответами.
Никто не мог точно сказать, что с ней не так. У Блайт, конечно, были свои теории, первой из которых стояло отравление белладонной, поскольку все эти симптомы были для нее не в новинку. И все же анализы не выявили яда в ее организме.
Блайт часами сидела в своей библиотеке, прокручивая на пальце обручальное кольцо. Полоска света не давала о себе знать с тех пор, как они поцеловались на рождественском маскараде, как будто их близость удовлетворила магию кольца.
Час назад Арис ускользнул в свой кабинет, притихший и рассеянный. По тому, как осунулось его лицо и заострились черты, Блайт поняла, что он не забыл ее слов о Хаос.
Арис был напуган, и как бы сильно Блайт не хотелось рассказать ему о себе всю правду, она не смогла вымолвить ни слова, склонив голову на его обнаженную грудь. Она не была готова, но, чтобы выиграть больше времени, нужно было понять, чего от нее хочет Хаос.
В тот вечер в библиотеку вошла Сигна. Тени сползли с ее лица и тут же исчезли. Не успев даже поздороваться с Блайт, Сигна подняла голову к небу, загипнотизированная видом. Ее взгляд метался из угла в угол, разглядывая невероятное ночное небо и вечно унылое окно. Из всех чудес ее больше всего поразило тихое уханье на верхней полке.
– Это сова?
– Конечно, – застенчиво ответила Блайт. – В каждой библиотеке должна быть сова. – Она поспешила к кузине, быстро обняв ее, а затем потянула Сигну в свой любимый уголок у окна и жестом пригласила присесть на зеленый бархатный диванчик.
Трудно было не заметить, что Сигна тоже похудела и выглядела изможденной. Она принесла с собой сумку, и на самом верху Блайт заметила один из дневников Римы Фэрроу в кожаном переплете.
Блайт так много хотелось сказать – молить о помощи, признаться в своих страхах и открыть правду, известную лишь ей, – но при виде кузины она отбросила все мысли и спросила:
– Ты в порядке?
Одного этого вопроса было достаточно, чтобы сломить Сигну. Она закрыла лицо руками и упала на диван. И пусть Блайт не видела ее слез, она определенно слышала всхлипывания.
– Я самый ужасный человек за всю историю существования мира, – воскликнула Сигна. – Это я должна спрашивать тебя об этом!
Блайт обняла кузину за плечи и попыталась поднять ее с дивана.
– Кажется, нам нужно обсудить даже больше, чем я представляла. – Помолчав, она спросила: – Что случилось?
Лицо Сигны стало одновременно хмурым и недовольным. Она перегнулась через Блайт и, схватив сумку, вытащила блокнот, который бросила на колени Блайт.
– Половина страниц испорчена, испачкана чернилами или вовсе вырвана. Но пусть их смысл утрачен, все так, как я говорила ранее. Похоже, мы не первые в семье столкнулась с магией.
Блайт погладила корешок дневника. Она боялась, что книги вспыхнут из-за того, как налитые кровью глаза Сигны прожигали в них дыры.
– Сигна…
– Я думаю, мама находилась в близких отношениях с каким-то мужчиной. – Девушка выхватила дневник из рук Блайт и бегло перелистала страницы. – Как минимум они были друзьями. Не уверена, что поначалу мама осознавала, с кем имеет дело. А потом, похоже, их отношения испортились. Думаю, Рима была напугана, разорвав связь, но не знаю почему. Ангел смерти сказал, что, вероятно, существуют и другие сущности – Время, Сон…
– Хаос, – продолжила Блайт, и Сигна кивнула.
– Да, Хаос. И возможно, другие, о существовании которых он даже не подозревает.
– Нет, Сигна. – Блайт потянулась вперед, чтобы взять дрожащие руки Сигны и оторвать их от дневника. – Это Хаос убила твою маму.
Она рассказала кузине все. Рассказала о том, как Соланин поймала ее в конюшне. О видениях и о том, что была жива только благодаря кровной связи с Римой. В жилах Блайт текла та же кровь.
– Она приняла меня за тебя, – пояснила Блайт. – Я подхожу по возрасту, и мы кровные родственники. Это спасло меня от смерти той ночью. – Девушка вспомнила слова Сигны о том, что ее мать, возможно, была связана с демоном, которым и являлась Соланин. И хотя она никогда не задаст вопрос вслух, ей стало любопытно, каким же человеком была Рима Фэрроу, что смогла дружить с созданием вроде Хаос.
Когда Блайт закончила, кузина была бледна как полотно. Сигна сидела, пытаясь спрятать руки под юбками.
– Я хотела рассказать тебе раньше, – оправдывалась Блайт, – но после случившегося на балу…
– Когда я поверила, что способна воскрешать, то совершила ошибку, пригрозив вернуть Элайджу, если его повесят. – Сигна прервала ее, стараясь не встречаться взглядом с Блайт. – В результате этого разговора я впервые увидела, как Арис и его брат пришли к согласию хоть в чем-то – подобный поступок спровоцировал бы Хаос. Это главное правило, которое нельзя нарушать.
Моя мать пыталась кого-то спасти, – продолжала Сигна, и ее плечи опустились под тяжестью этих слов. – В дневниках она упоминала о подруге, которая утонула, провалившись под лед замерзшего озера. К тому времени когда они вытащили тело, ее кожа посинела и она уже не дышала. Эту подругу звали Эмити, только я точно знаю, что Эмити тогда не умерла, потому что встретила ее дух в поместье. Она погибла в ту же ночь, что и мои родители. Но на одной из страниц было написано, что Эмити умерла, провалившись под лед. Но уже на следующий день мать говорила о ней как ни в чем не бывало. Я перечитала каждую запись по три раза, прежде чем заметила, что между ними не хватает страниц. Не похоже, чтобы их кто-то вырвал; страницы как будто исчезли. Единственным доказательством было то, что в этом дневнике оказалось на несколько страниц меньше, чем в других.
Думаю, прошла неделя между ее утоплением и следующей записью, в которой мама описывала новенькую в их школе. Девушку с рыжими, как пламя, волосами, по имени Сол. Она… должно быть, это была Хаос. Если моя мать каким-то образом вернула Эмити к жизни, когда той суждено было умереть, то именно она вызвала Хаос. – Сигна откинулась на спинку дивана, потирая усталые глаза.
С каждым словом сердце Блайт сжималось все сильнее, на коже выступил холодный пот, дышать стало труднее, и она поглядывала на ближайшую мусорную корзину на случай, если ей станет совсем плохо.
Рима Фэрроу каким-то образом вызвала Хаос. Что бы ни произошло между ними после, результат был неоспорим – все жильцы и гости Фоксглава погибли.
Блайт не могла допустить, чтобы ее близких постигла та же участь. Она положила руку на плечо кузины, жалея, что не может вселить немного света в ее усталые глаза и жизни во впавшие щеки. Однако это длилось недолго, потому что Сигна хорошела с каждой секундой и выглядела лучше, чем когда-либо в последние месяцы. Блайт быстро отдернула руку, понимая, что лучше не использовать непроверенные способности на кузине.
– Похоже, мне предстоит работа. – Блайт постаралась, чтобы голос звучал спокойно, когда откинулась на спинку дивана, подобрав под себя ноги.
– Какая работа? – буркнула Сигна, все больше напрягаясь по мере того, как ее гнев выплескивался наружу. – Она ждет, что ты убьешь лошадь? Вряд ли животное что-то изменит в великом устройстве мира.
Блайт провела пальцем по дневнику, по бороздке на кожаном переплете. Ей не понравилось выражение глаз Сигны и ее пламенная речь. Она готова была согласиться, что из-за жеребца, случайно вернувшегося к жизни, слишком много шума, и ей было больно думать о том, что у нее отнимут что-то столь прекрасное. Но что еще ей оставалось, кроме как попробовать?
– Что произойдет, если оставить его в живых? – спросила Сигна. В ее голосе слышалась мрачная напряженность, которая, возможно, впервые заставила Блайт увидеть в кузине жнеца.
– Тогда она убьет меня. И непохоже, что Хаос отличается терпением.
Любой, кто увидел бы Сигну в этот момент, посчитал бы ее дикаркой, сбежавшей из леса, сгорбленной, словно хищник. Ее волосы темной завесой падали на лицо, скрывая глаза убийцы.