– Ты не умрешь.
Несмотря на убежденность Сигны, это было пустое обещание.
– По крайней мере, если это произойдет, мы знаем, что я продолжу перевоплощаться.
– Не будь так легкомысленна! Эта женщина убила моих родителей, и я не вынесу, если потеряю еще и тебя. Как и Элайджу.
– Я больна, Сигна. Все как в прошлый раз…
– Наверняка есть способ использовать твою магию на тебе же.
Возможно, если бы Блайт лучше разбиралась в своих способностях, ей бы это удалось. В конце концов, Мила прожила очень долго.
Блайт так хотелось пообещать Сигне, что с ней все будет хорошо. Но такими темпами ей повезет, если она проживет еще неделю.
Конечно, Блайт могла бы расплакаться. В глубине души ей хотелось убежать в лес, чтобы умереть тайно и оставить родных гадать, что с ней могло случиться. Но если разобраться, однажды ей уже дали второй шанс на жизнь, которая оказалась прекрасна. В конце концов, разве не об этом она мечтала в саду матери? О времени на создание еще одного воспоминания?
В этом ей повезло. У Блайт появилось множество новых воспоминаний. Она влюбилась – или, по крайней мере, начала влюбляться, хотя пройдет немало времени, прежде чем она будет готова признать это вслух.
Блайт прижалась к кузине после недолгой паузы.
– Ты – девушка, которая не может умереть, а я – та, кто будет перерождаться вечно. В нашей жизни будут периоды разлуки, но мы с тобой созданы друг для друга. Что бы ни случилось, ты никогда не сможешь убежать от меня надолго.
Сигна повернула голову, и в ее странных глазах, которые почти никогда не моргали, сверкнули слезы, а нижняя губа задрожала.
– Ты не можешь знать наверняка, – возразила она. – Как ты можешь говорить такое, если даже не разобралась в своих способностях? Если бы ты поговорила с Арисом, возможно, он смог бы помочь. Возможно, он научил бы тебя…
– И возможно, я вновь оставлю его опустошенным, когда умру. – Улыбка Блайт была слабой, и, когда Сигна отказалась смотреть на нее, девушка нежно сжала руку кузины. – Я тоже не в восторге от подобной перспективы, но я не боюсь. Не теперь, когда знаю, что ждет меня по ту сторону.
На мгновение ей показалось, что Сигна хочет отдернуть руку. Но вместо этого она положила другую поверх руки Блайт и шмыгнула носом, сдерживая эмоции.
– Что, если ты снова все забудешь? – спросила она. – Забудешь меня?
– Ты беспокоишься об этом? – Блайт рассмеялась. – Если это все же случится, тебе придется просто очаровать меня, как ты уже сделала это однажды. Вряд ли это будет так сложно, учитывая, как ужасно прошла наша первая встреча. Но это больше не повторится, понимаешь? Думаю, я лишилась воспоминаний из-за того, как умерла. Жизни пришлось забыть об этой трагедии, чтобы иметь возможность жить в согласии с собой. В следующий раз, когда я умру, Ангел смерти позаботится об этом.
Блайт уже все решила. В конце концов, он был у нее в долгу.
Только тогда Сигна отстранилась.
– Я устала слушать подобные вещи. Однажды я уже спасла тебя и сделаю это снова, если понадобится.
Блайт хотелось ей верить. Если кто-то и мог выбраться из ситуации, так это они двое. Но Сигна не представляла весь ужас Соланин, не знала, как дрожало тело Блайт, когда эта женщина встретилась с ней взглядом.
– Не волнуйся, – едва слышно прошептала Блайт. – Я не сдамся без боя.
– Хорошо. Тогда нам пора возвращаться в Торн-Гров.
Глава 31
Они дождались самого темного часа, когда только призраки бродят по заснеженным пустошам, чтобы прокрасться в конюшни Торн-Гров.
Внутри стояла зловещая тишина. Даже лошади спали, когда Блайт и Сигна проскользнули внутрь. Тени Ангела смерти стекали с их тел, пока жнец не встал рядом, его взгляд был полон решимости. По его словам, он был с Арисом, хотя не пожелал раскрыть, куда именно они наведывались.
Зная их, вряд ли имело смысл строить догадки.
– Соланин вам не навредила? – тихо спросила Блайт.
Он едва заметно пожал плечами.
– Разве что гордости Ариса. У нас совсем немного времени, прежде чем он заметит, что мы ушли.
Блайт сжала зубы, пытаясь справиться с эмоциями. Она кралась вдоль стойл, чувствуя, как чувство вины сжимает сердце.
– Ненавижу это.
– Я тоже, – прошептал он. – Но существует только один способ нарушить природное равновесие, а так мы его исправим.
Глаза Сигны настолько привыкли к темноте, что она взяла инициативу в свои руки, прокладывая путь вперед.
– У нас нет выбора, Блайт.
Они были правы. Все трое пришли к одному и тому же выводу, но это не означало, что он им нравился. Не говоря ни слова, Блайт проследовала за Сигной мимо Митры, которая с любопытством фыркнула в знак приветствия. Они прошли в самую дальнюю часть конюшни, где их ждала лошадь, которую она вернула из мертвых.
Даже сейчас Блайт смотрела на жеребца и видела только красоту. Серебристая дымчатая шерсть. Успокаивающее тепло, когда Блайт погладила его по шее успокаивающими движениями.
Неправильно было убивать столь изысканное создание, и все же это был не первый раз, когда они приносили ему смерть.
– Мне жаль, – тихо произнесла Блайт, запустив пальцы в гриву лошади. – Очень, очень жаль.
Лошадь не заслуживала смерти, но Блайт не знала другого способа защитить свою семью от Хаос. Она слишком хорошо помнила историю Наперстянки и чумы, распространившейся после исчезновения Жизни. Блайт не хотела причинять лошади вред, но сделает это ради тех, кого любит.
– Будет больно? – спросила она, на что Ангел смерти мягко ответил:
– Обещаю, она ничего не почувствует.
Он снял перчатки, и Блайт подумала, не для нее ли он принял человеческий облик. В этом не было необходимости; чем дольше девушка находилась в его присутствии, тем больше расслаблялась, чувствуя комфорт, который, вероятно, был вызван ностальгическими воспоминаниями Жизни.
Девушка боролась с желанием закрыть глаза, когда он протянул к лошади бледную руку. Если она собиралась забрать жизнь, то самое меньшее, что могла сделать, это стать свидетельницей последних мгновений. Но когда Ангел смерти прикоснулся к шее лошади, та не упала. Вместо этого серебристая шерстка засияла ярче, когда лошадь уткнулась мордой в ладонь Смерти.
От Блайт не ускользнул его тихий вздох и то, как его пальцы удивленно сжались на морде лошади. Он бросил на Блайт изумленный взгляд и прошептал:
– Я не могу ее убить.
Сигна шагнула вперед, чтобы положить руки на существо, в то время как Блайт осталась на месте, не в силах отвести взгляд от яркого света. Лошадь светилась, и казалось, никто этого не замечал.
Она подарила жизнь этому созданию, и похоже, теперь оно не могло умереть.
Паника сдавила горло, перекрывая кислород. Возможно, она могла бы предложить Хаос другую жизнь. Но чью? Болвина? Митры? А что, если это не сработает? Что, если она лишит жизни невинное существо и все равно не сможет защитить свою собственную?
Эта мысль вызвала тошноту. Блайт отшатнулась подальше от испуганных глаз Сигны и ошеломленного выражения лица Ангела смерти к тем самым тюкам сена, на которых сидела Хаос, когда загнала Блайт в угол. Только на этот раз, когда Блайт попыталась удержаться на ногах, у нее потемнело в глазах. Конюшни исчезли из виду, она больше не слышала настойчивых перешептываний Сигны и Ангела смерти, ее разум погрузился в странное состояние, которое можно было бы назвать сном наяву. Девушка оказалась босиком в припорошенном снегом саду своей матери. Все конечности онемели, она дрожала от холода, и каждый шаг вызывал дрожь по телу, словно электрический разряд. Боль была такой сильной, что Блайт упала на колени прямо в заросли колючих роз. Шипы царапали кожу, но ее кровь не пробуждала цветы.
Блайт видела перед собой лишь сильные руки, которые почему-то не походили на ее собственные, настолько покрытые грязью, что она не могла определить их цвет. Как бы быстро ни билось ее сердце, усталость, поселившаяся глубоко в теле, твердила, что снег – идеальное место, чтобы закрыть глаза и отдохнуть. Каким бы соблазнительным это ни казалось, в глубине души Блайт знала, что умрет, если поддастся желанию. Каждое движение заставляло ее вскрикивать, но она подтянулась, цепляясь на ближайшее дерево, кровь пузырилась под ногтями, пока она впивалась пальцами в кору, чтобы удержаться на ногах.
Блайт узнала сад, но почему она оказалась именно здесь?
Оглянувшись, Блайт почувствовала, как у нее внутри все сжалось при виде надгробия матери. Нужно было спешить, бежать отсюда, пока ее саму не похоронили рядом с надгробием. Спотыкаясь, Блайт направилась к воротам, с каждым шагом жалея, что не может оторвать себе ноги и избавиться от боли, от которой слезились глаза. Каждый всхлип ощущался как острый нож, пронзающий горло.
Несколько раз она падала в снег, и ей приходилось ползти, пока Блайт наконец не добралась до ворот. Железные двери открылись с ужасным скрежетом, и девушка протиснулась через них в сторону Торн-Гров, где ее ждали ванна и горячая еда.
Услышав скрежет садовой калитки, Блайт широко раскрыла глаза. Она резко выпрямилась, солома осталась у нее в волосах, и она чуть не врезалась в Сигну, склонившуюся, чтобы ее осмотреть. Ангел смерти тоже стоял пугающе близко.
Она снова оказалась в конюшнях, посмотрела на свои ноги и чуть не заплакала, когда почувствовала, что у нее подергиваются пальцы. Блайт попыталась встать, но стоило ей моргнуть, как она увидела розы, кусты морозника в снежных шапках и виноградные лозы, вьющиеся по земле сада, и ей стало не по себе от всего этого.
– Блайт? – Голос звучал так, словно она была под водой, а Сигна кричала над поверхностью, и слова отдавались глухим эхом, пока Блайт мысленно блуждала по саду. – Блайт! – Она сказала что-то еще. Что-то про Ариса, но Блайт не могла сосредоточиться, чтобы понять.
Это не походило на видение сада, которое только что посетило ее; оно принадлежало Жизни.
Невидимая рука вела ее в глубины леса, далеко в лабиринт, который Блайт никогда раньше не видела.