Перед лицом жнеца Перси съежился, прижавшись затылком к стене, и попытался отвернуться, как будто расстояние в пару сантиметров могло каким-то образом его спасти. Бедный, глупый мерзавец. Перси Хоторну уже ничто не поможет; если Ангел смерти не оборвет его жизнь, это сделает Арис.
Ярость горьким ядом разлилась по венам Рока судьбы, разжигая гнев и заставляя обдумывать все способы, которыми он мог бы свершить над Перси возмездие.
– Вот кому принадлежит гобелен. – Арис медленными шагами протиснулся мимо брата и схватил Перси за горло. – Проклятие мира. – Никогда еще его золото не сверкало так ярко и пугающе, отчего оживший мертвец вскрикнул и закрыл глаза.
Хорошо, подумал Арис. Пусть сгорит. Его хватка усилилась, и у парня перехватило дыхание, пока позади него не раздался голос.
– Пожалуйста, – тихо всхлипнула Блайт. Он опутал жену своими нитями, как коконом, как только вошел в комнату и почувствовал угрозу. Зная Блайт, он понимал: она бы стала сопротивляться. Бушевала, кричала и требовала, чтобы он ее отпустил.
Так почему же ее тело обмякло и повисло на нитях, как будто они не опутывали ее, а поддерживали?
– Пожалуйста, – повторила она, и тогда Арис понял, что в ее голосе сквозили не эмоции. В нем была боль. Он видел страдание в ее глазах, остекленевших, как у куклы. В том, как дрожали почерневшие кончики ее пальцев, когда она пыталась ухватиться за нити вокруг.
Его жена. Его возлюбленная. Недостающая часть его души, которую он искал по всему миру, но оказался слишком глуп, чтобы разглядеть прямо перед своим носом. Она была его солнцем. Обещанием тепла после вечной зимы. Все это он знал наверняка. Так же как и то, что без помощи эта ночь станет для нее последней на земле.
– Не убивай его.
Слова не успели слететь с ее губ, как девушка еще больше навалилась на нити, которые ослабли как раз вовремя, чтобы Арис успел ее подхватить.
– Блайт. – Ее имя было амброзией. Он шептал его в ночь и молился, чтобы та позволила ему сохранить любовь. – Блайт, очнись.
В комнате воцарилась напряженная тишина, все ждали, пока кто-нибудь сделает первый шаг. Ангел смерти зашевелился первым, и сердце Ариса упало, когда брат опустил косу из теней. Его очевидное отчаяние сковало комнату холодом с такой силой, что Арис крепче прижал к себе жену, чтобы согреть своим теплом.
– Почему ты остановился? – потребовала ответа Сигна. Ее голос звучал твердо, несмотря на катившиеся по лицу слезы. – Она умирает из-за него!
Арис не сомневался, что брат понимает это так же хорошо, как и он сам. И если бы все зависело от него, Перси давно был бы мертв. И все же мольба Блайт не переставала звучать у него в ушах.
Не убивай его.
Когда Смерть повернулся к нему, Арису показалось, что ему в сердце вонзили нож. Он знал, о чем думает Ангел смерти; его брат всегда был предсказуемым. Добрым, самодовольным и таким чертовски почтительным, что Арис ненавидел его. Именно этой слабостью он когда-то воспользовался, потребовав, чтобы тот помог ему противостоять желаниям Жизни, чего бы это ни стоило.
Однажды Смерть уже послушал его. Он был таким же эгоистом, как и Арис, и вот к чему это привело.
– Я больше не откажу ей, – сказал Ангел смерти, и его слова не стали для Ариса неожиданностью. Он уже знал, к чему они приведут.
– Мы не можем просто стоять и ничего не делать! – Сигна опустила руку в карман и достала пригоршню ягод белладонны. В этот момент Арису захотелось стать лучше. Жаль, что у него не хватило духа остановить Сигну до того, как ягоды коснулись ее губ, даже зная, что этого хотела бы его жена. Но если Сигна захотела пойти против Блайт тогда, когда он сам не смог… что ж, ему недоставало великодушия, чтобы помешать ей. Его нити потянулись к Сигне в вялой попытке и достигли только после того, как она проглотила белладонну.
Эффект был мгновенным. Девушка рухнула на пол, окутанная тенями Смерти. Ее грудь вздымалась и опускалась от учащенного дыхания, прежде чем она внезапно затихла, и Рок судьбы увидел, как ее фигура жнеца поднялась на ноги, темноглазая и беловолосая, жаждущая той же крови, что и Арис.
– Сигна… – предостерег Ангел смерти, но она не обратила на него внимания и направилась к Перси. Учитывая его состояние, он, должно быть, мог ее видеть, потому что трусливо вскинул руки.
– Пожалуйста, – прошептал он, и каждое слово заставляло Ариса недовольно кривить губы. – Ты же не хочешь этого делать.
Смех Сигны был жестким, и Арис удивился, как вообще мог видеть в ней Жизнь, которая слишком ценит души, чтобы кого-то погубить.
– О, определенно хочу, – прорычала Сигна и, не теряя времени, схватила Перси за запястье.
Но мужчина не упал, и Арису пришлось прикрыть глаза от яркого серебристого света, который теперь исходил от Перси.
Смерть настиг Сигну в ту же секунду, и Арис уже решил, что он пытался помешать ей свершить возмездие, но по комнате разнесся озорной смех.
– Здравствуйте, дорогие, – пропела дрожащая от возбуждения Хаос, появляясь перед ними. – Неужели никто из вас не знает правил?
Ангел смерти шагнул вперед, пытаясь закрыть собой Сигну.
– Не учи меня, дьяволица. Я один несу ответственность за всех тех, кто умер или умирает.
Соланин что-то пропела себе под нос, указывая на Перси.
– Неприятно сообщать тебе очевидную вещь, но этот человек не подходит под оба описания. Его благословила сама Жизнь. Даже ты не сможешь это отнять. – Палец Хаос уперся в Блайт, слабеющую в объятиях Ариса. – Эта девушка вырвала душу из рук Смерти, вернула человека, который год гнил в земле – и чья смерть, заметьте, помогла ей выжить.
Ее жизнь – это жертва, – продолжила Соланин. – Она заплатит за жизнь этого мальчика своей собственной.
– Можешь забрать его, – потребовал Арис. Он медленно опустил Блайт на пол, осторожно придерживая ее голову, прежде чем подняться на ноги и подойти к остальным. – Возвращать его было ошибкой.
– Это так не работает. Когда Жизнь благословляет кого-то, она продлевает его пребывание на земле. Такой человек проживет всю отведенную ему жизнь и не умрет раньше положенного времени.
– Вот почему мы не смогли убить лошадь, – прошептала Сигна.
Арис понятия не имел, о какой лошади она говорит, его не волновала паника в голосе Сигны или то, как округлились глаза Соланин, когда она наклонилась, чтобы лучше разглядеть ту, которая говорила.
Смерть отбивался изо всех сил, но Хаос наступала быстро. Она проскользнула мимо него, пока не оказалась достаточно близко, чтобы дотянуться до Сигны. Тень Смерти остановила ее руку всего в сантиметре от лица девушки.
– Ты, – потрясенно выдохнула Хаос, внимательно разглядывая Сигну. – Боже милостивый, ты же точная копия Римы.
Невозможно было сказать, чувствовала ли Сигна ужас от магии Соланин, но она определенно не дрогнула. Девушка высоко подняла голову, с вызовом посмотрела в глаза божеству и плюнула Хаос под ноги.
– Не смей произносить имя моей матери своим грязным языком.
Соланин удивленно отшатнулась, и Арис никогда не видел Хаос такой растерянной. Но изумление было недолгим, она запрокинула голову и громко рассмеялась.
– О, ты мне нравишься. В тебе есть ее огонь.
– Откуда мне знать, – вскипела Сигна. – Я никогда с ней не встречалась.
Соланин выглядела удивленной больше, чем следовало.
– Я не несу ответственность за выбор твоей матери, малышка Фэрроу. Я просто хотела насладиться зрелищем.
У ног Сигны заплясали тени, мерцающие и раздраженные. В комнате так быстро похолодало, что Арис напрягся, когда Блайт вздрогнула у него за спиной. Как бы ему ни хотелось посмотреть, сможет ли кто-нибудь надрать Соланин задницу, сейчас на это не было времени.
Арис шагнул вперед.
– Мы найдем тебе кого-нибудь. Если ты отвергаешь Перси, его место займет другой.
Раздосадованная тем, что ее отвлекают, Соланин усмехнулась.
– Я ничем не обязана твоей жене. Если хочешь, чтобы история повторилась, попытайся спасти ее, Арис. Устрой хорошее шоу. Потому что эта девушка не смертная, и одной человеческой жизни будет недостаточно, чтобы искупить ее проступок.
Арис впился ногтями в ладони, когда понял, что для Соланин все это было лишь игрой. У Блайт не было ни единого шанса выжить.
От страха его ноги отяжелели, а в груди словно пробили дыру, когда он уставился на улыбку Хаос, удивляясь, как она может ходить по земле, тогда как его любимая женщина скоро покинет этот мир.
Блайт зашевелилась у него за спиной, и Арис едва не споткнулся, когда повернулся к ней лицом. Одним неуверенным шагом он оказался рядом, усадил девушку на пол и притянул к себе. Он осторожно положил ее голову себе на колени, и, когда провел пальцами по волосам, которые с каждой минутой все больше напоминали солому, ее веки затрепетали. В тот момент, когда он баюкал ее, все остальное перестало иметь значение. Ему было наплевать на зрителей. Наплевать, что на них обрушился хаос или что все стали свидетелями его слабости, когда он наклонился, чтобы поцеловать жену, чувствуя соленый вкус слез, увлажнивших ее кожу.
О, как бы Рок судьбы хотел запомнить это ощущение ее тела в своих объятиях. То, как приоткрылись для него ее губы, и их сладкий вкус.
Он с радостью провел бы с ней вечность. Провел бы всю жизнь, исследуя мир рядом с ней.
– Даже сейчас ты для меня как заноза в заднице, Роза, – прошептал он, убирая волосы с ее влажной кожи. – Как, по-твоему, я снова буду существовать без тебя.
Арис не обратил внимания на то, как Хаос откашлялась. Его не волновала давящая скорбь брата. Не волновал мужчина, которому он желал смерти, чтобы этот кошмар поскорее закончился. Сейчас он думал только о Блайт. Представлял, что они вдвоем сидят под вистерией.
– Значит, ты узнал правду, – прошептала Блайт со смешком в голосе, таким горько-сладким, что Арис почувствовал, как его сердце разбилось вдребезги. – Я надеялась, ты не догадаешься.
– Да, – признался он. – Но я полюбил тебя до того, как прозрел.