– Замечательно. Что у нас на ужин?
– У нас? – Казалось, в его душе шла внутренняя борьба. О чем бы он ни размышлял, Блайт это не волновало.
Скрестив руки на груди, она ждала, пока он наконец прошипит сквозь зубы:
– Ужин не готов.
– Не готов? – Конечно, она ослышалась, ведь разве это могло быть правдой? – Несколько месяцев назад ты сказал мне, что оставил повара и дворецкого. – Хотя она прекрасно понимала, как глупо звучат ее слова, ноющий желудок отказывался терять надежду. В отчаянии она спросила: – Тогда что же, черт возьми, ты собирался есть?
Без всякого предупреждения Арис схватил ее за плечо, впившись пальцами в кожу. И внезапно стены Вистерии вокруг Блайт снова растаяли.
Глава 5
Пространство вокруг Блайт и Ариса изменилось до невозможности, и они оказались посреди чудесного пейзажа, созданного в глубинах воображения Ариса. Перед ними раскинулось полуночное озеро, наполненное серебристой водой, и небо, такое чернильно-черное, что россыпь звезд на нем казалась неправдоподобной, как будто кто-то взял кисть и мазнул ей по чистому холсту.
Еще более невероятной была сама вода, потому что молодожены стояли прямо на ней, а между ними появился банкетный стол. Блайт выскользнула из тапочек, и, хотя чувствовала, как по воде пробегает рябь, ее ноги не мокли.
Стол был сервирован на двоих богато украшенными столовыми приборами с черным основанием и золотой ручкой, которые переливались, когда она их держала. Даже стулья оказались необычными, на спинке каждого из них был вырезан замысловатый узор – один напоминал голову оленя с рогами, которые спиралью поднимались над спинкой сиденья, достаточно высоко, чтобы казалось, что тот, кто там сидит, носит их как корону. Вторая спинка была сделана в виде совы, раскинувшей крылья по обе стороны от сидящего.
– Что это за место? – Блайт даже не пыталась скрыть своего удивления. Хотя Арис сохранял невозмутимое выражение лица, когда садился в кресло с оленьими рогами, – каким-то образом ему удавалось выглядеть властным даже в этой ситуации, – по тому, как смягчилось его суровое лицо, она поняла, что он рад вопросу.
– Это столовая на сегодняшний вечер.
Где бы они ни находились, это определенно была не комната. Нигде не было ни единой стены. Блайт не сомневалась, что Арис желал покрасоваться, чтобы она лучше осознала величие его власти. К несчастью для него, это ее вовсе не расстроило. Блайт, безусловно, начинала понимать, какой силой обладает мужчина, с которым она себя связала. Это слегка тревожило, но в то же время увлекало. Если бы она могла превратить свою столовую в звездный пейзаж, то именно так и поступила бы, пусть это и казалось нелепым. Каким удивительно драматичным оказался Арис.
Девушка прикоснулась к крылу совы, прежде чем сесть в кресло. Оно было прочным, а не просто бесплотной иллюзией.
– Откуда вся эта красота?
– От самых блестящих умов со всего мира. Большинство из них преступно недооценены обществом.
Блайт задумалась над замечанием, сбитая с толку.
– Разве ты не можешь изменить их судьбу, раз так считаешь?
– Я мог бы, – согласился Арис, – но не буду. Печальная правда в том, что мир устроен по-другому. Не каждого гения восхваляют, и слишком много дилетантов получают внимание, которое заслуживают другие.
Тут девушка заметила над их головами люстру, сделанную из железных веток и удлиненных черных подсвечников, которые, казалось, парили в воздухе. Блайт не понимала, на чем люстра держалась. Она запрокинула голову, чтобы полюбоваться на это чудо, чувствуя себя так, словно попала в другой мир.
Очевидно, так оно и было, потому что она вышла замуж за Рока судьбы. За мужчину, который не моргнув глазом мог создать для нее столовую, сотканную из ночи. И которого, казалось, совершенно не впечатляло собственное творение, ведь он, осознала Блайт, провел сотни тысяч таких ночей в одиночестве под этим невероятным небом.
Как бы Блайт ни любила одиночество, ей казалось грустным не иметь близкого человека, с которым можно было бы разделить такую красоту. Она уже думала о том, как описать увиденное в письме, которые напишет Сигне. Девушка взглянула на Ариса, гадая, сколько раз он приводил сюда свою покойную жену и каково было возвращаться одному после того, как он потерял ее. Блайт подумала о проведенных вместе с семьей ужинах за почти что двадцать лет. Мама болтала со всеми о том, как прошел день, в то время как Перси спрашивал об отце в те вечера, когда Элайджа допоздна засиживался в кабинете, а при нем старался выглядеть важным, стойким и всегда сосредоточенным на работе. Блайт вспомнила даже Уорика, который обычно стоял в углу комнаты, притворяясь, что он не подслушивает разговоры в ожидании указаний.
Возможно, она никогда не обедала на берегу переливающегося озера под небом, звезды которого были так близко, что, казалось, можно протянуть руку и схватить одну из них. Зато в ее столовой всегда было шумно от звона серебряных приборов и болтовни. Какой бы изысканной ни была здешняя обстановка, вокруг было слишком тихо. И пусто. Это напоминало о месяцах болезни, когда она лежала одна в своей комнате, без единой живой души, которая могла бы составить ей компанию. Блайт вжала пальцы ног в водную гладь, и в груди расцвел страх.
Никогда больше она не позволит себе испытывать подобные чувства. Именно поэтому девушка еще раз проверила устойчивость воды, прежде чем придвинуть стул ближе к Арису, сократив расстояние между ними.
– Здесь мне нравится гораздо больше, чем в Вистерии, – просто сказала она. – Мне не нравится, как ты изменил интерьер после званого вечера. Если тебе наскучили затхлые пространства, следует пересмотреть дизайн дворца.
– Это Вистерия. И все во дворце спроектировано в точности так, как я задумал. – Его тон был таким резким, что звезды погасли ровно настолько, чтобы Блайт успела разглядеть за ними стену из того же плоского серого камня. Значит, столовая была иллюзией, по крайней мере, частично. Стол и стулья казались настоящими, но все остальное было творением Рока судьбы. Каким бы удивительным это ни было, осознание такой силы настолько нервировало ее, что она взяла в руки нож, просто чтобы держать в руке что-нибудь твердое.
– Что будешь есть? – спросил Рок. Теперь, когда Блайт села ближе, его голос стал жестче.
Она наклонилась к нему.
– А что есть в меню?
– Проще сказать, чего нет.
Девушка решила не удивляться такому ответу и, не колеблясь, ответила:
– Горячий пирог с тушеным мясом и глинтвейн. – В такую холодную ночь мало что могло звучать лучше.
Не успела она озвучить свои пожелания, как на столе появилось сверкающее золотое блюдо. От крышки поднимался пар, и у Блайт потекли слюнки от аромата лука и тимьяна. У пирога была великолепная золотистая корочка, а запах был просто божественным. Вино в серебряном бокале оказалось невероятно насыщенного цвета, скорее вишневого, чем фиолетового, что очень радовало, поскольку Блайт все еще с трудом переносила оттенки белладонны.
А еще был торт. Блайт любила сладкое не так, как кузина, но не могла отрицать, что хотела попробовать то великолепное свадебное творение, которое красовалось во главе стола. Торт был не менее полуметра высотой, с глазурью цвета слоновой кости и белыми лилиями, которые каскадами ниспадали по бокам, простые в своей элегантности и совсем не похожие на ту сказочную страну чудес, в которой они сидели. Не теряя времени, Блайт наполнила свою тарелку, согревшись от одного взгляда на горячее блюдо перед ней.
Хотя Арис ничего не сказал, Блайт чувствовала на себе его взгляд. Он наблюдал, как она зачерпывает ложкой рагу и чуть ли не стонет, попробовав кусочек. Никогда еще ей не доводилось вкушать такую сочную и нежную баранину, которую почти не нужно было жевать. Затем она откусила кусочек пирога, теплого и маслянистого. Блайт откинулась на спинку стула, позволяя еде согревать ее изнутри. Неужели внутри был расплавленный козий сыр? Это просто божественно. Даже у вина был вкус не знакомых ей фруктов, а звездного света, пропитанного амброзией.
Еда была безупречной во всех смыслах этого слова. После всех их препирательств и комнаты без кровати Блайт не могла поверить, что Арис вообще позволил ей попробовать эту пищу богов. Она могла только надеяться, что он не отнимет у нее эти блага, как только она привыкнет к такому убранству, потому что если он так питался, то хоть что-то в своей новой жизни она будет ждать с нетерпением.
– Это невероятно, – прошептала она, отправляя в рот очередную порцию. – Откуда все это?
Арис перестал наблюдать за ней и выглядел более довольным, нарезая оленину.
– Со всего мира, как и остальное.
Блайт замерла, не донеся ложку до рта. Ей не нужно было уточнять, чтобы догадаться, что он имеет в виду, – оглядев стол, она все отчетливее понимала, что каждый кусочек был попросту украден. Девушка сразу же посмотрела на свадебный торт и с усилием отложила вилку.
– Пожалуйста, скажи, что ты не забрал его у кого-то.
– Стоит ли строить брак на лжи? Ты сама все это заказала. – Рок судьбы повертел в руках бокал с вином, прежде чем сделать глоток.
Блайт была разочарована тем, как сильно ей хотелось взять ложку и продолжить наслаждаться этой невероятной едой. Справившись с собой, она подавила желание запустить в мужа вилкой.
– Я никогда не просила тебя красть свадебный торт, Арис. Мы даже не ели его на нашей собственной свадьбе!
– В свою защиту скажу, что я не презираю брак, мисс Хоторн… – Арис замер, зашипев и потирая полоску света на пальце, которая вспыхнула ярче при звуке ее девичьей фамилии. Когда боль прошла, он продолжил: – Я презираю наш брак. Свадьба, о которой идет речь, была отменена, как только жених понял, что невеста обокрала его брата. Я оказал всем услугу, избавив несостоявшихся молодоженов от торта.
Это, по крайней мере, заставило Блайт чувствовать себя менее виноватой из-за желания съесть кусочек.