ны Балтии, альянс окончательно перешел условную «красную черту», которую до той поры переходить не решался. И было также ясно, что на этом НАТО не остановится.
Все это напрягло отношения, но лишь до определенной степени. И в Вашингтоне, и в Москве продолжали говорить о партнерстве и о совместных целях в борьбе с терроризмом. В мае 2002 года Путин и Буш подписали московский договор, касающийся стратегических ядерных вооружений. Это было продолжение целой серии соглашений в этой сфере. Московский договор 2002 года проложил путь для договора СНВ-3, который был подписан в 2010 году уже с администрацией Барака Обамы. СНВ-3 ввел очень серьезные ограничения на число боеголовок и носителей с обеих сторон. По сути, это соглашение считается единственным серьезным достижением между США и Россией в сфере разоружения, которое до сих пор не оспаривалось американцами.
Безудержную американскую экспансию, конечно, не могли остановить шашлыки на ранчо Джорджа Буша. Здесь вступала в силу более мощная логика. Американская империя ощущала себя лидером «однополярного мира». Тогда еще не было войны в Ираке, которая столь дорого обошлась Соединенным Штатам и сильно подорвала их моральный авторитет. Американцы исходили из того, что наступил «конец истории». Эта дефиниция была вброшена в политический обиход американским политологом Френком Фукуямой еще в 1991 году. «Конец истории» означал окончательную победу в мире либеральной демократии во главе с США. И на пути к этой цели в Вашингтоне были готовы идти на любые обострения и военные авантюры, а учет интересов России не входил в число приоритетов США. В силу этого было лишь вопросом времени, когда разновекторные интересы России и США должны были столкнуться напрямую. Не косвенно, как в случае с расширением НАТО, а именно напрямую. Этот момент наступил в ноябре 2003 года. В центре столкновения оказалась Молдавия.
Осенью 2003 года замруководителя администрации президента, давний соратник Путина Дмитрий Козак подписал с Кишиневом так называемый меморандум Козака. С руководителем Молдавии и молдавской Компартии Владимиром Ворониным была достигнута договоренность о том, что Молдавия превращается в федеративное государство, русский становится вторым государственным языком и на этой основе Приднестровье возвращается в состав Молдавии, то есть происходит воссоединение Молдавии и Приднестровья при посредничестве России. Хотя этот документ называют «меморандумом Козака», более правомерно было бы его назвать «меморандумом Путина». Президент очень плотно занимался этой тематикой и разрешение молдавского кризиса рассматривал как одну из своих важнейших внешнеполитических задач.
24 ноября 2003 года Путин готовился к визиту в Молдавию. В 8 утра президентский борт должен был вылететь из Москвы в Кишинев. Но не вылетел. В полночь Путину позвонил Воронин и сообщил, что, к сожалению, не готов подписать достигнутое соглашение. В ответ на предсказуемую реакцию Путина Воронин объяснил свои действия тем, что возникли некие «обстоятельства», которые лишают его всякой возможности и меняют его планы.
Что же произошло, почему Воронин так поступил? Готовившаяся договоренность была воспринята на Западе как возрождение России в качестве центра принятия крупных политических решений на постсоветском пространстве. Естественно, если бы Путину удалось тогда добиться такого урегулирования молдавского конфликта, авторитет России сильно бы вырос. А Молдавия могла бы, как тогда считали на Западе, вернуться в российскую «зону влияния». При том, что на нее на Западе уже были собственные планы.
Вскоре выяснилось, что в самый канун визита Путина Воронину позвонили два человека: один из ЕС, второй — из США. Первым позвонил Хавьер Солана, руководивший в то время внешней политикой Евросоюза (на посту верховного представителя ЕС по внешней политике и безопасности). Второй звонок был от некоего высокого американского представителя. Чуть позже стало известно, что это был госсекретарь Соединенных Штатов Колин Пауэлл. Воронину было сказано, что если он пойдет на подписание этого соглашения, то это перекроет «европейские перспективы» для Молдавии и сильно ухудшит ее связи с Западом, снизит возможности инвестиций и т. д.
Со стороны Воронина это была грубейшая ошибка. По сути, он подписал себе как политику в тот момент смертный приговор: его отстранение от власти стало после этого вопросом времени. С одной стороны, Воронин навсегда испортил отношения с Москвой, с другой — Запад он в любом случае не устраивал как коммунист. В западных столицах готовили «смену режима» в Молдавии.
Но для Москвы даже важнее было другое: выяснилось, что и такая страна, как Молдавия, которая имеет не слишком значительный вес в системе американских внешнеполитических приоритетов, оказалась столь существенна для США, чтобы из-за нее поставить под вопрос дальнейшие отношения с Россией. Вывод можно было сделать один: ради перевода Молдавии в западную сферу влияния и сохранения перспективы ее включения в НАТО администрация Буша-младшего была готова к ухудшению отношений с Москвой. В самой Москве это было воспринято как демарш американцев, да это и был демарш. Судя по всему, при этом администрация Буша исходила из того, что Москва будет вынуждена с этим согласиться, что у нее нет выбора.
На мой взгляд, этот эпизод сыграл очень значительную роль в переосмыслении той большой договоренности, идею которой, вероятно, вынашивал Владимир Путин в качестве основы для дальнейших взаимоотношений с Западом. Стало ясно, что США не пойдут на сдержанное поведение на постсоветском пространстве как на условие нашей поддержки американцев по волнующим их вопросам.
С этого момента — с ноября 2003-го — отношения России и Запада вступают в новую фазу — в фазу размежевания, перешедшего в 2007–2008 годах в фазу острого размежевания. Это нашло свое высшее выражение в Мюнхенской речи Путина, с которой он выступил 11 февраля 2007 года на Мюнхенской конференции по безопасности.
События начали развиваться с ускорением. Следующей зоной конфликта стал киевский Майдан. Зимой 2004–2005 годов, в ходе выборов на Украине, Запад бросил все силы на поддержку Виктора Ющенко и против Виктора Януковича, который считался ставленником Москвы. Тогда на Украине Запад и Россия столкнулись фактически напрямую в борьбе за политическую и геополитическую ориентацию нашего южного соседа. Победа Майдана, победа Ющенко рассматривались Западом как победа над Россией.
Ради чего Западный альянс поддерживал Майдан? Сама по себе Украина с ее слабой экономикой и невысоким уровнем жизни сомнительный приз. Но Украина как часть западного альянса, а в будущем и часть НАТО (именно к этому вела дело администрация Буша. Майдан и смена власти в Киеве и были задуманы как средство отрыва Украины от России и включения ее в НАТО) — это уже серьезный приз, потому что геостратегически Украина, несомненно, представляет ценность. Большая территория (603 тысячи кв. км — вторая по площади страна Европы, не считая Турции), огромная, более 2 тысяч километров, протяженность границы с Россией, выход к Черному морю… Украина — это мягкое подбрюшье европейской части нашей страны. С территории Украины ракеты США могут достичь Москвы за несколько минут.
После того как западный альянс сделал все, чтобы привести к власти в Киеве «оранжевого» Ющенко, стало ясно, что экспансию Запада на Восток остановить будет исключительно сложно и что геополитическая схватка неизбежна, как бы ни хотела от нее Россия уклониться. Тогда же — в 2004 году — закончилась первая фаза политики Владимира Путина на западном направлении. Ее можно назвать фазой несостоявшейся «большой сделки».
Одной из причин, по которой Владимир Путин быстро откликнулся на террористическую атаку на Нью-Йорк и Вашингтон 11 сентября 2001 года, было то, что Россия в то время по-прежнему воевала против террористов в Чечне и страдала от регулярных терактов. После гибели почти 3000 человек в Нью-Йорке дело выглядело так, что мы с американцами могли стать «братьями по оружию». Отсюда — и хорошие личные отношения, установившиеся у Путина с Бушем-младшим, и голосование России в Совете Безопасности ООН, открывшее путь к законной с точки зрения международного права военной операции США в Афганистане. На территории этой страны скрывался в то время бен Ладен, и отказ правительства талибов выдать его США как главного подозреваемого в терактах и стало официальной причиной этой операции с участием США, их союзников по НАТО и при поддержке России.
Этому же сопутствовали начавшиеся тогда заметные изменения во внутренней политике России. Западу было продемонстрировано, что те силы и персонажи, которые выступают если и не как прямые агенты Запада, то во всяком случае как представители его интересов, не будут иметь в России автоматического иммунитета. Известно, что Ходорковский, прежде чем перейти в конфликтную фазу отношений с российским руководством, вел достаточно активную международную деятельность, в ходе которой стремился заручиться политической поддержкой лидеров западного альянса. Он встречался с вице-президентом США при Буше Диком Чейни, премьером Великобритании Тони Блэром, другими высокопоставленными американцами и европейцами, подавая себя как политическую альтернативу Путину. И ему была обещана весьма серьезная поддержка. Его рассматривали как фигуру, которую при определенных обстоятельствах можно противопоставить Владимиру Путину. Выборы 2003 года рассматривались командой Ходорковского как возможность создания своей платформы в Госдуме, а президентские выборы 2004 года должны были, по их замыслу, стать пробой сил, оппозиционных Путину. Этим планам не суждено было осуществиться. А арест Ходорковского и последовавший судебный процесс вызвал большое раздражение в США и на Западе в целом, где началась мобилизация и консолидация антипутинских политических кругов.
Уже тогда, осенью 2003 года, в наших отношениях с США появился и важный внутриполитический аспект, способствовавший нарастанию конфликта. К 2011 году он выйдет на первый план, когда Путин напрямую обвинит США, в частности госсекретаря Хиллари Клинтон, в призывах к протестам, уличным беспорядкам и подрыву политической стабильности России.