466;
• на втором этапе возрастание могущества нового центра происходит быстрее, а могущество старого «полюса» имеет тенденцию к уменьшению или остается постоянной. Формируется классическая биполярная система;
• третий этап характеризуется ослаблением старого центра, который опускается в иерархии к уровню второ- или даже третьесортности. Причем упадок старого центра и его международной системы сопровождается становлением новой системы, т. е. ее эволюция замыкается в той самой точке, из которой она началась. «Новая международная система, однако, не является копией старой, так как она характеризуется другой расстановкой сил, системой связей и ориентаций и на иные параметры могущества центров и их влияния на более слабые государства»467.
Эволюция международной системы в фазе упадка может происходить другим путем при условии, что наряду с центром В одинаковых, или приближенных силовых параметров она приобретает центр С (или и еще два–три центра) Это свидетельствует о переходе к мультиполярной системе, в которой начинается борьба между А, В и С за доминирование. При резком ослаблении А международная система снова становится биполярной и характеризуется жесткой конфронтацией между В и С, которая все же не происходит в чрезмерных формах. Если же этого не произойдет, то появляются все основания для общесистемного конфликта. Исходя из таких соображений, не вполне можно согласиться с мнением, согласно которому «изменение лидера» неизбежно сопровождается глобальной войной.
Глобальная (мировая) война возникает, скорее, при наличии нескольких центров, а не двух. В Первой мировой войне в борьбу за мировое господство вступили: Германия, Великобритания, Франция, Россия и США. Во Второй мировой основная борьба велась между Германией, Великобританией, США, СССР, Италией и Японией. В то же время конфликтные ситуации эпохи биполярной конфронтации разряжались рядом локальных и региональных конфликтов, но не мировой войной468.
Развитие системы от ее возникновения до упадка и появления новой системы можно считать циклом эволюции международной системы.
Дж. Моделски и П. Морган с конца XV в. выделяют пять циклов международной системы, определяя длину каждого из них в 107 лет. С их точки зрения, последовательно сменяли друг друга мировые «лидеры»: Португалия, Нидерланды, Великобритания (два цикла) и США (с 1914 г.).
Едва ли уместно выделять какую–то количественную длину цикла, хотя бы учитывая известные исторические факты. Так, древний Египет достиг вершины могущества около 1500 г. до н. э., а через тысячу лет перестал существовать как самостоятельное государство. Рим достиг пика могущества (т. е. утвердился как мощнейшее государство) после второй Пунической войны, а через 677 лет пал под ударами варваров. Свыше двух с половиной столетий длился «британский цикл». Если же попробовать проанализировать все известные истории циклы, то едва ли обнаружится хотя бы какая–то повторяемая их длина. Существование международной системы базируется на динамическом равновесии и дисбалансе могущества ее центров. Темпы изменения соотношения могущества «полюсов» системы не имеют тесной привязки к тем или другим равномерным временным периодам. Любое государство мира перманентно аккумулирует силу, но ввиду разной скорости этого процесса уровень могущества мощнейших из них неодинаков. Те государства, которые быстрее достигают значительно большего, чем прочие, могущества, выдвигаются на высшие уровни иерархии и доминируют над другими.
В процессе эволюции международная система последовательно переходит из состояния в состояние, т. е. в каждый конкретный отрезок времени она характеризуется тем или другим порядком взаимоотношений между государствами, ориентациями и сферами влияния и т. п. Среди всех состояний, присущих международной системе, можно выделить: статическое, трансформационное, турбулентное.
Статическое состояние, безусловно, понимается как относительное. Понятно, что параметры системы меняются постоянно, но в данном состоянии это происходит на протяжении продолжительных исторических периодов. Система в этом случае не проявляет заметных изменений, сохраняется внутренняя иерархия и субординация государств. Связи и ориентации также имеют постоянный системообразующий характер.
Трансформационное состояние характерно для периода преобразования системы из одного типа в другой. В системе происходят качественные изменения, сопровождающиеся нарушением упроченных взаимосвязей и ориентаций, порядка субординации государств. Система распадается на две или более подсистем, между которыми начинается борьба в разнообразнейших формах. Все это, как было показано, приводит к возникновению новой иерархии и создания качественно другой международной системы.
Турбулентное состояние встречается довольно редко. Оно наступает в случае одновременного упадка всех (или одного–единственного) центров. Иллюстрацией является падение Римской империи, которое привело к продолжительному «броуновскому движению» в европейско–средиземноморской политике. Аналогичным образом на политической жизни Восточной Азии сказалось падение китайской династии Хань на рубеже II–III вв. Состояние турбуленции характеризуется полной ликвидацией иерархии и субординации, потерей налаженных ориентаций, хаосом в отношениях между государствами, которые стараются на смену утраченным отыскать новые ориентации и сферы влияния.
Международные системы в процессе развития постепенно увеличивали пространственную сферу своего влияния. Системы Древнего мира имели преимущественно субрегиональный характер (хотя уже тогда периодически появлялись такие региональные гиганты, как Египет эпохи Нового царства и Новоассирийское государство, держава Александра Македонского и Римская империя, китайские империи династий Цинь и Хань, индийская империя Маурьев), Средних веков — региональный, Нового времени (при мировом доминировании Запада) — межрегиональный. В XXI в. международная система приобретает признаки планетарной благодаря глобализации мировых проблем (в частности безопасности), возрастающей взаимозависимости стран. На каждом новом цикле эволюции систем возрастали взаимозависимость государств, плотность связей между ними, сила влияния мировых центров и прочие параметры их функционирования469.
Сведение международных отношений к межгосударственным взаимодействиям неоправданно ограничивает понятие международной системы только теми государствами, между которыми существуют прямые регулярные отношения и взаимный учет военной силы. Но, как заметил Б. Ф. Поршнев, существует просторная область опосредствованных, порой неосознаваемых действующими лицами зависимостей, без которых, тем не менее, представление о системе остается неполным470.
Эволюция международных систем является закономерной, хотя каждой системе присущи определенные особенности. Каждая система сопоставима с другими системами ввиду того, что им присуща волновая динамика, характеризующаяся возникновением, расцветом, упадком, гибелью или трансформацией.
Процесс формирования новой политической структуры мира в условиях глобализации (Н. В. Фесенко)
Глобализация — одно из наиболее обсуждаемых и в то же время наименее четко определенных явлений современности. Сам термин в широкий научный обиход вошел в 90‑х гг. минувшего века и почти вытеснил понятие «постмодернизм», которое широко использовалось для описи сложности и разнообразия современного политического мира. Еще в конце 80‑х гг. слово «глобализация» почти не встречалось в научной лексике471. Сегодня для описания процессов, связанных с глобализацией, часто используют и другие понятия — постиндустриальная эпоха, век информационной революции, техноглобализм и т. п. Все они отражают те важнейшие изменения, которые сопутствуют данному явлению.
Существуют разные точки зрения относительно сути глобализации. В одних исследованиях внимание акцентируется на ее экономических аспектах, в других — на формировании единого информационного пространства, в третьих — на развитии общих стандартов472. Для большинства исследователей, которые придерживаются неолиберальной традиции, глобализация — это качественно новый этап развития политической структуры мира, а также человеческой цивилизации вообще.
Французский исследователь Б. Бади выделяет три измерения глобализации:
• постоянно подвижный исторический процесс;
• гомогенизация и универсализация мира;
• «размывание» национальных границ.
Если взять первое из указанных измерений, то можно заметить, что в истории развития человечества действительно наблюдается тенденция все большего расширения пространства, на котором происходит интенсивное взаимодействие: от отдельных селений, городов, княжеств к крупным государствам, регионам и, наконец, в эпоху Великих географических открытий, к миру в целом.
Второе измерение глобализации выделяется Б. Бади как универсализация и гомогенизация мира в предельном виде. В рамках этого подхода строились разнообразные предположения относительно создания глобального поселения (англ.: global village) — универсальной общности всех проживающих на Земле людей или всемирного правительства (англ.: global government), которое регулировало бы все взаимоотношения стран и народов. Другими словами, допускалось формирование некоторой всемирной конфедерации. «Универсализация и гомогенизация мира рассматривается иногда как его вестернизация. В этом случае имеется в виду, что все большего распространения получат характерные для западной цивилизации ценности и нормы поведения»473