.
Таким образом, горизонтально–сетевой и вертикально–иерархический принципы организации глобально–информационного общества противоречиво пересекаются. Но западные и японские исследователи, такие как Д. Эрнст, К. Имаи или М. Кастельс, делают акцент на сетевой природе современного общества (что является новым и потому, естественно, привлекает к себе первоочередное внимание), а большинство российских авторов, пишущих на темы глобалистики (А. А. Зиновьев, А. С. Панарин или С. Г. Кара–Мурза), акцентируют внимание именно на усилении неравенства между ведущими, наиболее развитыми в информационно–технологическом и экономическом отношении, странами «золотого миллиарда» и прочим человечеством, к которому принадлежат Россия и другие постсоветские государства.
Подобные оценки доминируют на многих научных конференциях, участники которых осознают непосредственную угрозу человечества со стороны глобалистических сил для всего человечества и, в частности, для России. Так, в итоговом документе представительной конференции «Западная глобализация — западный сценарий», состоявшейся в Санкт–Петербурге в 2001 г., читаем: «Глобализация ни к объективности, ни к экономике, ни к научно–техническому прогрессу никакого отношения не имеет… Ее задача — привести общество к единому американизированному образцу, к ликвидации суверенитетов национальных государств, разнообразия культуры традиционных ценностей, овладеть контролем над общемировой собственностью и финансами… Финансирование этого процесса осуществляют международные институты (МВФ, ВБ и пр.)»634.
Ради объективности укажем, что не все российские исследователи настроены настолько отрицательно к перспективам утверждения глобально–информационного общества. Так, авторский коллектив «Института человека» РАН утверждает, что информационное общество «ориентировано на человека», что в нем актуализируются его сущностные силы и что «оно создает предпосылки для его развития и самоопределения». Авторы соответствующего издания признают, что в современной научно–философской литературе существует и другая точка зрения, соответственно которой дальнейшее усовершенствование информационных технологий будет иметь для личности трагические последствия, что цивилизация неминуемо породит разные формы ее подавления. Но, продолжают исследователи, если подобные пессимистические прогнозы имеют под собой какие–либо основания, то противодействие возможности развития по такому сценарию становится общественной задачей635.
Однако в целом в российском научном сообществе преобладает пессимистически–критическое отношение к утверждению глобально–информационного, пан–западнистского по своему происхождению и природе общества. В этом отношении привлекает внимание концепция возможных сценариев будущего человечества, предложенная А. И. Неклессой636. Не касаясь его оригинальной, но не во всем убедительной периодизации истории человечества, отметим продуктивность использования им синергетической методологии исследования глобальных процессов и остановимся на его понимании Нового мира и разнонаправленных возможностей его трансформаций.
По мнению исследователя, будущее Нового, глобально–информационного мира базируется, главным образом, на огромном объеме накопленной цивилизацией ресурсов, на их перманентном, динамическом перераспределении. Это должно определять его устойчивость. Но угроза распада, деструкции является вполне реальной, тем более, что она неоднократно демонстрировала себя в прошлом. Сейчас человечество вошло в полосу вызванной глобальными мир–системными сдвигами нестабильности, из которой открываются 3 принципиально возможных выхода.
Во–первых, это проект Большого Модерна, что, по сути, является дальнейшей реализацией европоцентрического, точнее «западноцентрического», уже преимущественно американоцентрического переоформления глобальной Ойкумены. Именно он лежит в основе Западной, или Североатлантической цивилизации, которая сегодня властвует в мире. Ее историческая цель состоит в построении универсального общества, провозглашающего своими идеалами свободу личности, демократию, гуманизм, научный и культурный прогресс при повсеместном распространении частной собственности и рыночной модели экономики. Это предусматривает создание неких планетарных (при ведущей роли Запада) форм организации мирового порядка.
Во–вторых, может произойти «постмодернизационный синтез», что на новой основе соединит мировой Север с мировым Югом. Он заменит несостоявшееся социальное единение человечества его хозяйственной унификацией, где вместо «мирового правительства» будет властвовать анонимная экономическая власть. В основе такого варианта будущего лежит расхождение процессов модернизации и вестернизации во всемирном масштабе, при условиях неприятия западных социокультурных стандартов незападными странами, которые, вместе с тем, так или иначе будут осуществлять модернизацию.
В-третьих, не исключена и демодернизация отдельных частей человечества, которая создаст обратную историческую перспективу постглобализма — «подвижный и мерцающий контур новой мировой архаики». Процессы социальной деструкции и культурной энтропии исследователь констатирует для сегодняшнего состояния «мирового Севера». Тем более они разъедают посткоммунистическое пространство и «мировой Юг». Процесс демодернизации означает также «второе дыхание» враждебно настроенных к духу Модерна идейно–мировоззренческих течений, в частности таких как неоязычество и религиозный фундаментализм.
По убеждению А. И. Неклессы, сегодня в мире мы наблюдаем столкновение и противоборство этих противоречивых тенденций. Но победа любой из них может поставить человечество перед новыми трудными проблемами и вызовами. Оптимизма такой вывод не прибавляет.
Цивилизационно–глобалистический подход к осмыслению развития современной мировой экономики
Украинские исследователи637, подобно их российским коллегам, в своем большинстве настроены довольно критически к «новому мировому порядку», утверждающемуся в последние годы на планете благодаря энергичным усилиям США. Они акцентируют внимание на установлении иерархических, по сути властных (и не только в политическом, но и в экономическом и информационном отношениях) отношений между Западом и прочим человечеством (впрочем, обычно делая исключения для Китая, отчасти России и Индии).
Одной из отечественных попыток осмысления современного мирового развития посвящена монография коллектива авторов под руководством О. Г. Белоруса638. В ней большей частью развиваются мысли, выдвинутые этой группой исследователей несколькими годами ранее639. Подчеркивается, что процессы глобализации приобретают угрожающий вид. Констатируя объективный характер глобализации и подчеркивая, что она является «обшей судьбой человечества», О. Г. Белорус в начале книги предупреждает: «Если некоторые страны — мировые лидеры сделают попытку силой взять лишь себе все достижения глобализации и ее позитивы, а отрицательные результаты перекласть на плечи слабых стран, мировая катастрофа станет неминуемой, так как человечество столкнется с необратимым процессом глобальной деградации»640.
Глобализация как таковая, подчеркивают авторы монографии, — явление объективное и необратимое. Но то, какой вид она приобретает, зависит от ее проводников. Именно «глобальный эгоизм стран–лидеров — одна из наиболее современных угроз человечеству. Он приводит к глобальному неравенству стран и людей в мире через неравенство технологий и условий жизни «нового глобального человека — стран золотого миллиарда» и «старого человека отсталых стран». На протяжении весьма большого исторического периода… «передовые» страны мира, исходя из абсурдно понятых эгоистических интересов, все свои международные и глобальные стратегии строили на том, чтобы победить в конкурентной борьбе ослабленные страны. Они не понимали и еще не понимают, что победа над слабыми ослабляет «победителей» и ведет их к неминуемой деградации, которая будет иметь необратимый характер»641.
Запад как–будто не замечает, что сам собственными действиями порождает угрозу самому себе, что развитию глобального мира как единого гармонического целого прежде всего мешают западный менталитет эгоизма и желание сохранить «превосходство». Комплекс превосходства Запада в соединении с комплексом неполноценности прочих стран является главной причиной отсутствия глобальных стратегий развития не только для всего мира, но и для самих западных стран. Как следствие — возникает «угроза глобальной виртуализации оторванного от мира общества Запада. Его тотальное погружение в интересы сытого комфорта материального перенасыщения, в искусственно созданные системы, в иллюзорную систему восприятия мира, усилено неестественными направлениями развития, которые неминуемо станут злокачественными. Это влечет за собою угрозу движения мира и человеческого общества к глобальному технотронному рабству и апокалипсису через разрушение и технотронное закабаление человеческой личности, разрушение ее «божественного начала» и творческой способности к саморазвитию»642.
При этом глобальный корпоративизм хозяев современного мира порождает и даже провоцирует альтернативные ему тенденции глобальной дезинтеграции, разъединение мира, при усилении отчужденности и вражды между его частями, а также жителями депрессивных, обездоленных регионов и мировыми лидерами. Вывод о том, что глобальная технологическая цивилизация Запада сегодня вместе с прогрессом, благосостоянием и комфортом для стран «богоизбранного меньшинства» несет угрозу существованию всего человечества, проходит лейтмотивом теоретических разделов монографии. При этом отмечается, что Запад морально еще не готов к положительной, конструктивной глобализации и интеграции. Его интересует лишь интеграция и глобализация для себя, «золотого миллиарда». Это является его фатальной ошибкой, которая может поставить под угрозу само его существование в нынешнем статусе. «Новая глобальная цивилизация воистину должна стать цивилизацией самоограничения для богатых народов, цивилизацией нового, не материального, а духовного качества жизни…. Иначе мир погибнет в глобальном конфликте бедных стран с богатыми за выживание»