Поведение различных народов, их правителей и отдельных социальных групп так или иначе связано с присущими им идейно–ценностными, часто называемыми архетипическими, структурами, а во многом и определяемо ими. Поэтому для того, чтобы адекватно понимать себя и других, а значит — и правильно определять курс внутренней и внешней политики, необходимо иметь верное представление о природе и структуре отдельных цивилизаций.
Признание сказанного требует разработки культур–регионального измерения цивилизационной структуры современного мира, определяющейся конфигурацией, взаимодействием, темпами развития и перспективами отдельных цивилизационных миров и цивилизаций, субцивилизаций и зон цивилизационных стыков. В качестве предварительного эскиза можем предложить следующую регионально–цивилизационную структуру современного мира.
В самом общем плане можно выделять два цивилизационных мира, в свою очередь состоящие из отдельных цивилизаций, две полностью самодостаточные в своих идейно–ценностных основаниях, не входящие в эти миры цивилизации, одну цивилизационную общность, часто полагаемую также в качестве самостоятельной цивилизации, и несколько цивилизационных стыков–регионов, традиционно причастных к различным цивилизациям.
Два цивилизационных мира: Макрохристианский и Китайско–Дальневосточный. Две отдельные, не входящие в них цивилизации: Мусульманско–Афразийская и Индийско–Южноазиатская. Упомянутая цивилизационная общность — Транссахарская Африка. Кроме того, в мире существует несколько цивилизационных стыков, разных по своим масштабам: Балканский, Левантийско–Палестинский, Кавказский, обширный Центральноазиатский с его подразделениями, регион Юго–Восточной Азии и др. На цивилизационных стыках часто наблюдаются затяжные конфликты (Босния, Кипр, Чечня, Карабах, Кашмир, Синцзянь–Уйгурия). Однако в ряде случаев видим, в целом, достаточно добрососедское сосуществование и местное плодотворное сотрудничество (Юго–Восточная Азия, Океания).
МАКРОХРИСТИАНСКИЙ МИР — название достаточно условное, однако охватывающее основу той мощной традиции, к которой так или иначе причастны бразильцы и мексиканцы, немцы и французы или русские и украинцы безотносительно их личной конфессиональной принадлежности или ее отсутствия. Ныне он представлен имеющими общие корни и традиционно во многом близкие идейно–ценностные основания Западной, Восточнохристианско–Евразийской и Латиноамериканской цивилизациями. Каждая из них сама является сложноструктурированной.
Особое место в Макрохристианском мире занимают Филиппины. Они, будучи преимущественно, по крайней мере внешне, католическими, не могут быть отнесены ни к Западной, ни к Восточнохристианско–Евразийской, ни к Латиноамериканской цивилизациям, хотя типологически наиболее близко стоят к последней. Представляется правомерным выделять их в особую Филиппинскую филиацию Макрохристианского мира как такового, а не причислять к одной из трех его цивилизаций.
То же следует сказать и об издревле восточнохристианской (в догматическом отношении монофизитской), но в течение более тысячелетия не имевшей никаких контактов с другими христианскими странами Эфиопии. Ее восточно–христианская идентичность (через все поры которой проступают традиционные африканские верования) подтверждается, в частности, теплыми политическими отношениями с царской Россией и СССР. Однако отнесение современных жителей Абиссинского нагорья к Восточнохристианско–Евразийской цивилизации представляется сомнительным. Остается говорить о них как об Эфиопской филиации Макрохристианского мира.
Ведущее место в Макрохристианском мире в течение уже более полутысячелетия занимает ЗАПАДНАЯ ЦИВИЛИЗАЦИЯ, которая прошла сложный процесс трансформационного развития. Утвердившись в раннем Средневековье в качестве Западнохристианской, она качественно обновляется в эпоху Возрождения, Реформации и Великих географических открытий и приобретает вид Новоевропейско–Атлантической. От нее отпочковывается Латинская Америка, но сама она продолжает расширяться за счет Северной Америки и Австралии с Новой Зеландией, колониально или полуколониально господствуя над Африкой и большей частью Азии. Из нее в течение второй половины ХХ века, после Второй мировой войны и распада мировой колониальной системы, в условиях Холодной войны и информационной революции, вырастает феномен, именуемый Западом (Евро–Атлантической или Западноевропейско–Североамериканской цивилизацией с ее анклавами).
Таким образом, современная Западная цивилизация четко, не только по духу, но и океаническими просторами, разделена на две субцивилизации — Западноевропейскую (точнее, если использовать более громоздкое обозначение, ее следовало бы назвать Западно–Центральноевропейской, в масштабах европейских народов, традиционно исповедовавших католицизм и протестантизм) и Североамериканскую. Она представлена также своей Австралийско–Новозеландской филиацией и анклавом в Южной Африке в виде белого меньшинства одноименной республики.
Цивилизационное членение Североамериканской субцивилизации и Австралийско–Новозеландской филиации Запада не представляет трудностей, поскольку оно — приблизительно в первом случае и полностью во втором — соответствует государственной структуре. Для Австралии и Новой Зеландии такое членение вообще не существенно. Несколько сложнее дело обстоит с Северной Америкой, где, кроме разделения по государственному принципу (США и Канада кое в чем разнятся, в частности, в социальном отношении Канада ближе к Западной Европе, чем к своему южному соседу), в пределах самих Соединенных Штатов важным выступает региональное деление.
Нью–Йорк и Техас, Пенсильвания и Калифорния, Флорида и Монтана, Луизиана и Мичиган — своеобразные полюса американской жизни. При этом, кроме преодоления традиционной отчужденности белой и черной частей общества, в последнее время США все менее справляются с функцией «плавильного котла», тогда как неуклонно вырастает роль субкультурной (по этно–конфессиональному признаку) дифференциации внутри общества. Китайцы и индусы, арабы и латиноамериканцы, будучи гражданами Соединенных Штатов, в культурном отношении все более идентифицируют себя с ценностями собственных народов и цивилизаций.
Гораздо более условным и проблематичным представляется цивилизационное членение Западноевропейской (Западно–Центральноевропейской) субцивилизации. Ее, комбинируя конфессионально–культурный и этнокультурный критерии, можно представить в виде двух основных блоков: южного, романско–католического (Франция, Италия, Испания, Португалия), и северного, англогерманско–протестанского (Великобритания, Нидерланды, Скандинавские страны, большая часть Германии), с переходной зоной между ними (Бельгия, Швейцария, Бавария, Австрия). К ним подстегиваются связанные с католической и протестантской традициями славяне (словенцы, хорваты, чехи, словаки, поляки, а через последних — и (частично) западные украинцы), финно–угры (венгры, эстонцы, фины), балты (литовцы и латыши), кельты (ирландцы) и баски. В ряде случаев наблюдается конфессиональное разделение в пределах одного этнического массива (например, австрийцы и баварцы — с одной стороны — и большинство немцев земель Средней и Северной Германии — с другой).
Отдельно следует оговорить положение Великобритании, являющейся в цивилизационном отношении мостом между Западной Европой и Северной Америкой, Австралией и Новой Зеландией. Особое положение этой страны дает основания для выделения (в пределах Западной цивилизации) отдельной структуры, которую было предложено называть Англосаксонской (Океанической) субцивилизацией982 в противоположность континентальной Западной Европе. Выделение некой англосаксонской цивилизационной структуры выглядит вполне оправданным, однако все же представляется более целесообразным придерживаться предложенного выше субцивилизационного членения «Большого Запада», относя (оговаривая ее особое положение) Великобританию к Западноевропейской субцивилизации.
Как и в США, в развитых странах Западной Европы все более актуальной становится проблема эмигрантов, в особенности из мусульманских стран Средиземноморья, а также из бывших колоний в Транссахарской Африке, Карибском бассейне, Южной и Юго–Восточной Азии, из Китая и бывшего СССР — преимущественно из славянских республик. Западноевропейские страны нуждаются в дешевой и бесправной рабочей силе. В то же время различные группы эмигрантов, по мере возростания их численного состава, все более склонны создавать собственные этноконфессиональные анклавы, способствующие эрозии цивилизационной гомогенности ведущих государств старого континента, прежде всего Франции, Великобритании и Германии. А это, как и конкуренция на рынке труда, вместе с другими обстоятельствами вызывает заметный в этих странах в последние годы рост ксенофобии.
Сегодня, после расширения Европейского Союза до достижения им границ бывшего СССР, не менее существенным оказывается разделение его на старых и новых (постсоциалистических) членов. При этом последние, как менее экономически развитые, чаще находят общие позиции с относительно небогатыми Грецией, Испанией и Португалией, чем с процветающими Германией и Францией, при том, что Греция (как и вступившие недавно в НАТО Румыния и Болгария) к Западной цивилизации имеет лишь опосредованное отношение. В то же время западные украинцы, прежде всего закарпатцы и галичане, занимают в цивилизационном отношении переходное положение, что непосредственно выразилось конфессионально — в форме греко–католицизма (униатства). В этом отношении им подобны и униаты Трансильвании. Не следует забывать также, что, казалось бы, вполне по своей природе «западные» Латвия, Эстония и Литва имеют высокий процент населения, причастного к православной традиции, и не только среди русскоговорящих, но (в Эстонии) и представителей «титульной нации».
Как видим, сколько–нибудь четких восточных границ Западно–Центральноевропейской субцивилизации, а значит и «Большого Запада» в целом, провести не удается. И то, что они размыты, не должно удивлять, поскольку и Запад, и Восточнохристианско–Евразийская цивилизация принадлежат к одному — Макрохристианскому — цивилизационному миру. И то, что органически принадлежащие к последней Греция, Болгария и Румыния в той или иной форме уже включены в евро–атлантические структуры, вовсе не говорит об их западной цивилизационной идентичности, как о последнем не свидетельствует и членство в НАТО Турции. Границы империй и крупных военно–политических образований никогда не совпадают с цивилизационными, хотя приблизительное (при взгляде на карту мира в целом) соответствие обычно наблюдается.