390.
Очевидным является кризис традиционного лидерства / гегемонии / легитимности / господства в глобальном масштабе. Обычные интерпретации, которые базируются на дихотомическом мышлении — капитализм против коммунизма; либерализм против религиозного фундаментализма; свободный рынок против государственного управления экономикой; государство против гражданского общества, себя исчерпали. Как предложения «выхода» (delinking) из системы глобального капитализма (идея С. Амина), так и призывы к ускорению темпов «глобализации» как адекватные теоретические и политические ответы на вызовы нашего времени выглядят неубедительно. Ответ лежит на пути синтеза, задачей которого является переформулирование пресупозиций «традиционной» социологической теории и развития концепций, которые бы объединяли теоретическую адекватность с чувствительностью к социальной справедливости. В таком контексте актуальными становятся взгляды А. Г. Франка с их ударением на гетерогенных путях к установлению социальной справедливости и нетолерантности гегемонии гомогенных предписаний (партикуляризма универсального, как назвал этот феномен ученый еще в 60‑е годы минувшего столетия).
Сказанное позволяет сделать вывод: концепция зависимости А. Г. Франка требует переформулирования в терминах, которые дают возможность инкорпорировать и адекватно оценивать роль социокультурних факторов в социальном (не только экономическом) производстве зависимости. Это позволяет нам определить ситуацию зависимости локального общества как способность внешних сил (индивидуальных национальных государств или ядра капиталистической мир–системы) контролировать и определять направление его институционализированных экономических и политических действий. При этом внешние силы имеют статус «референтной группы» или «значащего другого» по отношению к локальным правящим слоям, а иногда и по отношению к обществу в целом. Такое переформулирование категории зависимости делает ее адекватным аналитическим инструментарием для постижения не только динамики третьего мира, но и интерпретации общественной трансформации постленинизма.
Мир–системный анализ как исследовательская программа И. Валлерстайна391
Компилируя коллективную монографию, которая должна была стать итогом главных тенденций и перспектив развития западной социологической теории в конце 80‑х годов XX в.392, редакторы — влиятельные теоретики Джонатан Тернер и Энтони Гидценс, воплощающие своими работами позитивистское и антипозитивистское течения в современной социологии, должны были проявить большую избирательность относительно количества парадигм и традиций, которые могли быть включены в сборник из–за ограниченности его физического объема. Тем не менее, несмотря на наличие в сборнике двух разделов, в которых рассматривались традиции социологического теоретизирования, возникшие под влиянием марксизма, — ортодоксальную интерпретацию классового анализа Ральфа Милибенда393 и интерпретацию критической теории Франкфуртской школы394, Э. Гидденс и Д. Тернер предложили Иммануелю Валлерстайну изложить базовые положения мир–системного анализа — исследовательской программы, которая находится под существенным влиянием марксизма и основателем которой является названный мыслитель. Такой выбор Э. Гидденса и Д. Тернера отнюдь не может быть объяснен их субъективным марксистским «уклоном». Скорее, это было отражением влияния и репутации самой программы мир–системного анализа в западном социологическом сообществе.
Оригинальность методологической ориентации И. Валлерстайна состоит в категорическом отрицании существования предметных границ между такими науками, как социология, политология, экономика и антропология. Он призывает к разработке синтетической социальной науки, которая была бы исторической по своему характеру и могла бы защищать определенную политическую программу (параллель с марксистским принципом историзма и обоснованием «научной» идеологии тут более чем очевидна). Предметом такой науки должны быть не индивидуальные общества (национальные государства), а исторические системы.
Мир–системный анализ может также параллельно рассматриваться как теория среднего уровня, интерпретирующая процессы социального развития и модернизации отдельных обществ (хотя сам И. Валлерстайн категорически отрицает возможность национального развития как такого в рамках современной капиталистической мир–системы395), так и в качестве общей социологической теории, предлагающей собственный методологический инструментарий для анализа общественных явлений в глобальном масштабе. И. Валлерстайн, несмотря на мастерски культивируемый им образ радикала и критика истеблишмента, также является успешным организатором научных исследований. Он основал Центр исследований экономик, исторических систем и цивилизаций им. Фернана Броделя при Университете штата Нью–Йорк в городе Бингхемтон, издающий журнал Review.
И. Валлерстайн неоднократно подчеркивал свой интеллектуальный долг перед К. Марксом, которого он предлагает рассматривать в двух ипостасях — мыслителя и исследователя, ограниченного рамками своего времени и строившего свои обобщения на материале развития английского капитализма, а потому во многих своих выводах соглашавшегося с положениями классического либерализма XIX в., и гения, заложившего устои социальной теории, вдохновившей основателя мир–системного анализа на создание его собственной концепции. И. Валлерстайн соглашается с мнением Д. Лукача, что специфической чертой марксистского дискурса, отличающей его от «буржуазного» теоретизирования, является «не столько первичность экономических мотивов в объяснении истории…, но взгляд с точки зрения тотальности»396.
Такое почтительное отношение к К. Марксу контрастирует с критически–ироническими замечаниями в адрес М. Вебера и его последователей. Безусловно, далеко не все его критические замечания в адрес сторонников дихотомии «традиция — модерн» являются одинаково обоснованными, релевантными и справедливыми. Замена конфликтной парадигмы теоретизирования синтетической позволяет использовать концептуальный аппарат гетерогенных исследовательских программ для адекватной аналитической реконстукции социального мира. Синтетический дискурс также лишает ту или иную парадигму монополии на использование категорий, которые были разработаны ее сторонниками.
Такая перспектива дает возможность объединить категории мир–системного анализа с понятиями парадигмы, стимулирующей развитие397, неовеберовской социологией, концепциями зависимости и, наконец, многострадальной (переосмысленной) теорией модернизации, то есть соединить все теоретизирования о капитализме и модерности в рамках единой системы теоретических координат398.
Еще одним важным источником интеллектуального вдохновения для И. Валлерстайна стала рассмотренная выше концепция зависимости, или развития недоразвития А. Г. Франка399. Продемонстрировав на примере Латинской Америки тот факт, что отсталость стран этого региона была результатом не внутренней динамики сохранения феодализма, а внешнего влияния и роли, отведенной региону в глобальной капиталистической экономике, А. Г. Франк, таким образом, преодолел «изоляционизм», присущий некоторым представителям теории модернизации, и сделал шаг по направлению к валлерстайновскому постижению предмета социальной науки как исторической системы, а в контексте современности — единой капиталистической мир–системы.
Критический заряд франковского тезиса о «развитии недоразвития» как результат инкорпорации в капиталистическую систему также оказывал содействие отрицанию одномерной и вульгаризированной версии теории модернизации, чью позицию в 60‑е годы XX в. парадигматически сформулировала Ш. Ейзенштадт: «…исторически модернизация является процессом изменения по направлению к тем типам социальной, экономической и политической систем, которые развились в Западной Европе и Северной Америке с 16‑го века до 19‑го»400.
С точки зрения самого И. Валлерстайна, «мир–системный анализ не является теорией социального мира или его части. Он является протестом против способа, которым социально–научные исследования были структурированы с момента их возникновения в середине 19‑го столетия….Мир–системный анализ родился как моральный и, в широчайшем понимании этого термина, политический протест»401. Исследователь предпринимает попытку переосмыслить фундаментальные основы социологического теоретизирования относительно общественного развития, хотя он и отрицает такое словоупотребление и говорит о динамике мир–системы. В этом ему помогает творческое переосмысление достижений французской исторической школы «Анналов» в целом и исследований Фернана Броделя в частности (недаром исследовательский Центр, который основал И. Валлерстайн, носит имя этого ученого). Особое его внимание привлекает присущий этому течению интерес к взаимодействию экономики, социальной структуры и культуры в рамках продолжительных исторических периодов.
Серьезное влияние на Валлерстайна имели также работы французского историка Пьера Шоню, исследовавшего экономику испанской колониальной империи.
Тем не менее широкое использование исторических источников еще не делает мыслителя историком. В отличие от историков, в особенности тех, кто принадлежал к школе «Анналов», его документами являются вторичные источники, а сам он не столько творец, сколько пользователь находок исторической науки.