Юй Яо вздрогнула:
– Если карта перевёрнута, то значение меняется на противоположное.
Противоположность воскрешению и надежде – смерть и отчаяние?
Чёрная бабка достала ещё один матерчатый мешок, смахнула туда кукол с полки, потом выбрала четырёх почти готовых из бамбуковой корзины, кинула туда же и вручила Ю Хо. Заготовки выглядели старыми и грязными, а одна ещё и с подпалинами, будто кто-то её поджёг. Затем Чёрная бабка выпроводила гостей на улицу.
Сегодня экзаменуемые вышли позже, чем в прошлый раз, снаружи никого не было, деревенские закончили колоть лёд и разбрелись по домам. Они заперлись по своим убежищам – стучи сколько угодно, всё равно никто не откроет, – так что решено было не тратить зря время.
Экзаменуемые разделились на две группы: Ю Хо и Цинь Цзю пошли в свой домик, а остальные двинулись вдоль замёрзшей реки к лесу.
– До сих пор не могу понять, почему жители деревни так боятся этого леса, – хмыкнул Юй Вэнь. – Да, кругом могилы, но их не то чтобы много, и все уже старые. Неприятно, но всяко лучше, чем оставаться в домах!
– Кто знает, – заметил Лао Юй.
– Страх без причины не возникает, – поддакнула Юй Яо.
Они вошли в лес, но, памятуя о Ю Хо, решили не забредать слишком далеко.
– Подождём здесь, – сказал Юй Вэнь. – Отсюда хорошо видно дом брата.
Никто не стал возражать, все расселись прямо на земле и принялись грызть чёрствый хлеб в ожидании наступления ночи.
В доме горел свет.
Пока Ю Хо обшаривал шкафы, Цинь Цзю уселся на диване и взял багет.
– Будешь? – предложил он.
– Нет. – Ю Хо даже не оглянулся.
Громкий хруст разнёсся по всей комнате: настолько зачерствел хлеб.
– Ты не в духе? – снова заговорил Цинь Цзю. – А я готов тебе отдать большую половину!
Ю Хо весь день ничего не ел, и настроение у него было отвратительное. Он с досадой хлопнул дверцей шкафа и, не глядя на Цинь Цзю, прошёл мимо.
– Хочешь давиться этим сухарём – пожалуйста, а я пас.
Шкафы, полка над очагом, ящики, банки… Ю Хо обшарил гостиную, спальню и кухню, но не нашёл ничего съестного. Почему этот чёртов экзаменационный центр ещё не сровняли с землёй?
Он выпрямился и почувствовал, как что-то коснулось его шеи, скосил глаза и увидел, что Цинь Цзю приставил к ней засохший багет, словно нож.
– Хватит! Я уже обыскал всё, больше есть нечего.
Ю Хо не реагировал: он не собирался сдаваться. Приставучий наблюдатель снова провёл багетом у самых его губ и сказал:
– Ты попробуй! Он не так плох, как кажется. Рядом со мной ещё ни один экзаменуемый не умер от голода, так что не вздумай стать первым.
Ю Хо скривился, тяжело вздохнул, отломил кусок багета и холодно поинтересовался:
– Почему из всех наблюдателей направили именно тебя?
Цинь Цзю снова сел на диван, положил чайные листья в заварочный чайник, и только потом, подняв глаза, ответил:
– По правилам такое скучное занятие, как слежение за процессом экзамена, поручают старшему наблюдателю. Увы, так уж сложилось, что это именно я. А ты бы кого предпочёл?
– 922, 154… Да кого угодно.
По крайней мере, этим ребятам хватало мозгов взять с собой говядину.
Деревенская печь жарко горела, и чайник вскоре забулькал.
Цинь Цзю слегка прищурился:
– Я передам, что экзаменуемые вспоминают о них с ностальгией. Им будет приятно до чёртиков!
Ю Хо пропустил этот вежливый по форме, но едкий по сути комментарий мимо ушей, и в комнате воцарилась тишина.
Ю Хо несколько раз откусил от чёрствого багета, а потом стряхнул крошки и посмотрел на Цинь Цзю:
– А ты у нас, значит, старший?
– Что, не похож?
– Как ты получил свой номер?
– Благодаря выдающимся способностям? За боевые заслуги? Вроде система учитывает множество факторов.
Цинь Цзю говорил так небрежно, словно его это вовсе не касалось.
– И ты самый крутой, получается?
Цинь Цзю усмехнулся, устроился поудобнее, вытянув длинные ноги, и ответил:
– Не факт. Якобы когда-то был ещё Главный наблюдатель… мой предшественник.
Глава 26Ранг А
– Главный наблюдатель – это 000? – спросил Ю Хо.
– Не совсем…
Судя по всему, прежде система функционировала иначе: наблюдатели проходили тщательный отбор, их было мало, но все считались настоящей элитой, а самый главный был исключительно ловок и силён.
– Несколько лет назад наблюдателям присваивали не числа, а буквы, – пояснил Цинь Цзю. – Ему присвоили ранг А.
От чайника на плите валил пар, но Ю Хо этого не замечал.
Цинь Цзю провёл пальцем по ободку своей чашки и приподнял бровь:
– Смотрю, тебя интересует мой предшественник?
Ю Хо пришёл в себя. Он отложил в сторону чёрствый багет, положил подбородок на скрещённые руки и невозмутимо взглянул на Цинь Цзю.
– Жду, пока чай заварится, вот и спросил от скуки. И где же этот наблюдатель, который может задавить тебя авторитетом?
– Твоё описание не совсем точное. Когда он был наблюдателем, я сам сдавал экзамен. Потом я заступил на должность, но вместе мы поработали всего ничего, и трудно сказать, кто там на кого давил… – Цинь Цзю услышал, как Ю Хо хмыкнул. – А вот где он сейчас… Может, умер? Я не в курсе, почему его удалили из системы.
Ю Хо уловил еле заметную перемену в его тоне и поднял глаза:
– А он тебе не нравится!
Цинь Цзю хохотнул, а потом уголки его губ снова расслабленно опустились.
Из-за сбоя в системе пострадала память Цинь Цзю, часть воспоминаний о людях и событиях стёрлась, в том числе и об этом Наблюдателе А. Система провела самодиагностику, и информация о тех годах была заблокирована, сейчас никто не мог её извлечь.
Всё, что Цинь Цзю знал о Наблюдателе А, он знал с чужих слов. Говорили, что когда он сам сдавал экзамен, то доводил его до белого каления, а потом, когда они работали вместе, терпеть друг друга не могли. Система дала сбой именно в той зоне, за которую отвечали эти двое, но им не удалось тогда помириться, и всё закончилось катастрофой: Цинь Цзю пришлось пройти через врата ада, а Наблюдателя А и вовсе исключили из системы.
Цинь Цзю не знал, насколько правдивы эти слухи. В его памяти сохранились какие-то руины, окружённые бетонным забором, усыпанные обрывками кабелей и обломками техники. Цинь Цзю сидел на фрагменте металлической трубы, опёршись о колено, вся рубашка на груди перепачкалась кровью. Он заходился в кашле… Там был ещё один человек. Во что тот был одет и как выглядел, Цинь Цзю не помнил, помнил только бесконечный лес за его спиной. Вроде как это и был Наблюдатель А.
Всякий раз, как Цинь Цзю вспоминал эту сцену, ему становилось нехорошо. Настолько, что казалось, он не выдержит боли. Почему-то он был уверен, что не чувствует отвращения к тому человеку.
Комнату заполнил запах лежалого чая – не слишком приятный, но всё же бодрящий.
Ю Хо бросил взгляд на Цинь Цзю, затем встал, порылся в шкафах, нашёл относительно приличную чашку и не церемонясь плеснул себе чаю. Он сделал несколько глотков, и наконец сухой хлеб, комом стоявший в горле, проскользнул вниз.
Что за помутнение на него нашло – вести светские беседы с наблюдателем? Он снова стал собой: молча отставил чашку и ушёл в спальню.
Спальня выглядела довольно опрятно. Перед экскурсией на Жёлтый источник[18] экзаменуемым давали возможность поспать в тепле: в шкафу нашлось несколько одеял. Ю Хо достал одно, намереваясь укрыться с головой и крепко заснуть, но, прежде чем затворить дверь, он мельком взглянул на диван в гостиной и замер.
Через минуту он притащил из шкафа ещё одно одеяло и грубо кинул на диван, едва не задев рукой наблюдателя. Цинь Цзю удивлённо посмотрел на одеяло, а затем перевёл взгляд на Ю Хо. У того на лице явственно читалось «да чтоб ты сдох». Ничего не объясняя, Ю Хо вернулся в спальню и с грохотом захлопнул дверь.
Первая половина ночи в деревне прошла спокойно. Чудовища с ножами не появлялись.
Ю Хо два часа старательно боролся со сном, а потом наконец сдался, натянул до подбородка одеяло, перевернулся на бок и задремал.
Под утро послышался стук… Тук-тук-тук.
Звук раздался сначала снаружи, а затем быстро переместился внутрь. Тук-тук-тук.
Через несколько минут стучали уже из-под кровати, прямо в спину Ю Хо. Ю Хо не реагировал: спал как младенец.
Тук-тук-тук. Ю Хо продолжал сладко сопеть в подушку, прикрывая одной рукой глаза. Прошло пять минут, а он так и не проснулся. Существо в полном недоумении прекратило стучать.
В спальне долгое время было тихо, потом раздалось негромкое шуршание вроде того, что экзаменуемые слышали ночью в лесу: нечто поползло по деревянному полу из спальни в гостиную и нашло там второго гостя.
Тук-тук-тук. Снова раздался стук, и сразу же спящий на диване наблюдатель зашевелился.
Тут со стороны журнального столика раздался вкрадчивый женский голос:
– Я пришла к непослушному гостю. Ты сегодня шил кукол?
«Вы там с дуба рухнули – наблюдателя допрашивать?!» – возмутился про себя Цинь Цзю, а вслух сказал, не открывая глаз:
– Ну, не шил, и что теперь?
– Ох… какая жалость, придётся оставить тебе только голову. – Тварь с притворным сочувствием вздохнула.
В следующую секунду мертвенно-бледная рука, сжимающая нож, взметнулась вверх, но прежде чем остриё вонзилось в живот Цинь Цзю, он перехватил её и крепко сжал.
Наблюдатель сел и дотянулся до лампы. В ярком свете он наконец разглядел нападавшего. Назвать того «чудовищем» можно было с большой натяжкой: ни головы, ни туловища, только рука. Судя по срезу, её отрубили давным-давно. Возможно, у кого-то из незадачливых экзаменуемых вроде Лян Юаньхао…
Не обременённая телом рука была очень гибкой и подвижной. Она дёргалась и махала ножом, пытаясь дотянуться до противника, но Цинь Цзю сдавил её железной хваткой.
Ему быстро это надоело. Он холодно усмехнулся, вытащил из-под журнального столика кожаный шнур, крепко связал сжимающую нож руку, а затем, прихватив этот «подарок», постучался в «сонное царство» по соседству.