е (или другая форма отчуждения) человека, а труд и его результат отделены от производителя.
Перечень легко продолжить. Но в то же время эти миры жестко и тесно взаимодействуют.
С одной стороны, система отношений отчуждения подчиняет себе (естественно, не абсолютно и в разной мере на разных этапах развития
^ противоречиво соединяющие ростки свободной ассоциированности и сохраняющиеся отношения отчуждения.
i Исследование диалектики этих понятий восходит к работам К. Маркса, В. Ленина, К. Либкнехта, позднее - книгам и статьям советских (Н.С. Злобин,
В.М. Межуев и др.) и зарубежных (Б. Оллман, И. Мессарош, А. Шафф и др.) марксистов-«шестидесятников». В последнее десятилетие противоречивое сопряжение отчуждения, социального освобождения и культуры раскрывается в работах Л.А. Булавки, в частности в ее книге «Феномен советской культуры» (М., 2008) и тексте «Творчество масс: опережение реальности» (в книге «Ленин online: 13 профессоров о В.И. Ульянове-Ленине». М., 20ii).
общества) культуру и подавляет (опять же в разной мере на разных этапах развития общества) ее прогресс.
С другой стороны, в рамках всей предшествующей истории («царства необходимости») развитие материального богатства и рост производительности труда, создающие абсолютно необходимые предпосылки для прогресса креатосферы, шли и идут в рамках отчужденных общественных форм и сами несут на себе печать отчуждения (разделение труда, подчинение человека машине и т.п. хорошо известные феномены). Более того, внутренние противоречия мира отчуждения (в частности, производственных отношений) формируют пусть весьма ограниченные, но нелинейно растущие импульсы развития культуры, ибо без использования результатов творческой деятельности невозможен ни интенсивный, ни экстенсивный прогресс материального и духовного производства (в частности, рост производительности труда, прогресс производительных сил), а вместе с тем и отношений отчуждения.
Так, интенции перехода от крепостничества к наемному труду и потребности в увеличении прибавочного продукта и росте нормы эксплуатации вызывают к жизни промышленную революцию и дальнейший научно-технический прогресс, а значит - развитие науки и образования. Смена примитивных форм тоталитарного политического и идеологического господства на более тонкие и в то же время более мощные либеральнодемократические предполагает определенный прогресс обществознания и искусства.
Эти простейшие примеры подталкивают нас к выделению (пока что в качестве гипотезы, обоснование которой лежит за пределами данного текста) некоторых закономерностей во взаимодействии креатосферы и мира отчуждения.
Первая обусловлена содержательной противоположностью творчества и отчуждения. Это обратно пропорциональная нелинейная зависимость между мерой развития и общественной востребованности творчества в какой-либо из сфер социальной жизни (и жизни индивида - его ценностей, мотивов и т.п.), с одной стороны, и ролью механизмов отчуждения (например, рынка) в регулировании этих сфер. Эту связь можно сформулировать и несколько иначе: чем больше творческий потенциал деятельности (ее ценность как всеобщего универсального блага) и чем менее значимы для ее субъекта отчужденные мотивы и ценности (деньги, власть и т.п.), тем больше может и должна быть роль неотчужденных форм организации этой деятельности и, в частности, мотивации ее субъекта.
Эта связь носит мерный характер (т.е. предполагает учет и качественных, и количественных параметров) и будет рассмотрена подробнее во II томе, где будут выделены противоречия творчества и одной из социальных форм отчуждения - рынка. Там же будут приведены примеры такой зависимости: большая роль рынка в жизнедеятельности шоу-бизнеса, чем «высокого» (кстати, в лучших своих проявлениях вполне общедоступного - вспомним стихи Пушкина, музыку Дунаевского, фильмы Бондарчука, романы Шолохова.) искусства, или в организации прикладных опытно-конструкторских разработок по сравнению с фундаментальной наукой, или обучения прикладного специалиста в соотношении с воспитанием и образованием Человека как свободно и гармонично развивающейся личности.
Вторая зависимость является в некотором смысле следствием первой и характеризует связь меры развития творческой деятельности со спецификацией прав собственности: чем больше творческая ценность (всеобщность) некоторой деятельности и ее результатов (как процессов -продуктов прямого и опосредованного культурой диалога творца со всем [в потенции] миром креатосферы, тем меньше возможность и необходимость спецификации прав собственности на такой «продукт».
Эта закономерность, хотя и выглядит замысловатой, на самом деле отражает достаточно очевидную и эмпирически постоянно наблюдаемую связь: фундаментальные ценности науки и искусства, педагогики и морали принадлежат всем (как теорема Пифагора, симфонии Чайковского, опыт Корчака или Макаренко); права собственности на них принципиально неспецифированы; в то же время особые прикладные разработки или произведения массовой культуры могут находиться в частной собственности, а права на них закрепляться некоторым образом. При этом, однако, противоречие всеобщности феномена культуры и частной собственности будет либо разрушать (например, в виде приобретения нелегальных копий) права частной собственности, либо тормозить развитие креатосферы (ограничивая доступ к всеобщим ценностям всех тех, кто не может получить эти права (купить лицензионный диск или попасть в дом к хозяину частной коллекции), либо вызывать и то, и другое, там и тогда, где и когда собственность вторгается в пределы креатосферы340.
Наконец, сказанное позволяет выделить и третью взаимосвязь -между (1) мерой ценности творческой деятельности (и, соответственно, «мощью» ее воздействия на общество), (2) глубиной и масштабами отчуждения и (3) мерой востребованности последним творчества (например, тем, насколько научно-технический прогресс необходим для «прогресса» гегемонии капитала): чем более развиты параметры (1)-(3), тем выше угрозы человечеству со стороны творчества в мире отчуждения (ниже мы эту связь назовем «стрелой Аримана»).
Перефразируя эту связь, можно сказать, что наибольшие угрозы человечеству несут наиболее жесткие (например, агрессивные тоталитарные) режимы (например, фашизм), ориентированные на активное инициирование творчества (хотя бы в отдельных сферах - милитаризм, идеологизированное искусство и т.п.) и его освоение. Впрочем, примеры этого далеко не сводимы к военной угрозе со стороны тех или иных диктатур: использование инициируемого в массовых масштабах творчества для развития превратного сектора (от финансовых спекуляций до массовой культуры) современным капиталом ненамного менее опасно для человечества, о чем мы уже писали в в упомянутых выше работах.
Персонифицированной мерой взаимодействия креатосферы и «царства необходимости» (и это прямое следствие представленных выше размышлений) становится соотношение творческих и отчужденных (в том числе - мелкобуржуазных) начал в деятельности и поведении человека (цели и ценности, стимулы и мотивы).
С некоторой долей условности это мерное (т.е. соединяющее количественные и качественные параметры) соотношение в человеке его качеств свободной творческой личности, с одной стороны, и подчиненного силам отчуждения конформиста (например, мелкого буржуа) - с другой, может быть отражено в соотношении деятельностно-творческих (свободное время, самореализация в деятельности, человеческие, товарищеские отношения в социальном микрокосме) и отчужденныих (деньги, власть, место в иерархии) стимулов и ценностей. И если социология с трудом может определить эту меру для общества, то каждый человек (при известной доле честности перед самим собой) может достаточно конкретно оценить свои поступки (а не только намерения) при помощи этой меры. Более того, в каждом своем поступке (или его отсутствии) он вольно или невольно всякий раз для себя практически определяет эту меру.
В контексте сказанного не будет слишком оригинальным вывод: в истории человечества постоянно присутствует оппозиция мира (социального пространства и времени) отчуждения и мира свободного гармоничного развития Человека. Первое - общественная атмосфера, адекватная для «царства экономической необходимости» («предыстории», «экономической формации»). Второе - рождающиеся предпосылки, элементы, ростки «царства свободы», креатосферы.
Эта оппозиция имеет не только общественное и индивидуальное (затрагивающее, повторим, каждого человека) измерение, но различные общественные пласты.
Первый - это соотношение двух пространств общественной жизнедеятельности: креатосферы и сфер отчужденной общественной жизнедеятельности (особенно - превратного сектора).
Второй - отношений освобождения и отчуждения.
Третий - субъектов этих отношений (социальных творцов-новаторов, в том числе тех, кто полустихийно, как, например, «рядовые» участники революций или строительства новых городов в СССР, и сил отчуждения, как активных - угнетатели, так и пассивных - их холуи).
Все эти три соотношения носят, подчеркнем вновь, мерный характер и изменяются нелинейно.
Первая («теневая») сторона была и остается господствующей на протяжении всех предшествующих эпох развития человечества. Вторая («солнечная») присутствует как нелинейно пробивающаяся оппозиция.
Используя образы известного мыслителя и писателя-фантаста И. Ефремова^ можно сказать, что человечество ныне переживает «Час быка» -тягостное предрассветное время. В XX веке (особенно в ^6о-е годы) многим казалось, что критическая точка уже пройдена, и мера освобождения по меньшей мере уравновесила меру угнетения. Но ныне маятник качнулся в другую сторону, и мы вновь застыли в предрассветной эпохе.
Тем важнее в этой неблагоприятной атмосфере предрассветной серости преодолеть пессимизм. Изменение названной пропорции, переход к доминированию не отчужденной (свободной) общественной деятельности (и, соответственно, развитию человека) станет свидетельством рассвета новой эпохи общественного развития - «царства свободы» - системы отношений ассоциированного социального творчества, расцветающих на базе приоритетного развития креатосферы. Именно в этом направлении могло бы идти человечество, реализуя уже имеющийся потенциал высоких технологий, образования, науки и культуры, но в реальности оно движется (вследствие глобальной гегемонии корпоративного капитала) преимущественно по иной траектории.