343.
Итак, прогресс креатосферы может и должен рассматриваться как одна из основ процесса социального освобождения. Но что же есть сам этот процесс? Продолжим наше продвижение по пути определения данного феномена, обратившись к тем отношениям ассоциированного творения истории, где феномен социального освобождения проявляет себя в своей едва ли не наибольшей полноте и потому противоречивости - к социальным революциям.
глава з Социальные революции: контрапункты социального освобождения, культуры и отчуждения
В грядущей социальной революции пролетариям нечего терять, кроме своих цепей, обретут же они весь мир.
К. Маркс и Ф. Энгельс
В своих работах авторы неоднократно апеллировали к противоположности отношений отчуждения (во всем их многообразии - от общественного разделения труда до глобальной гегемонии капитала) и ассоциированного социального творчества; поэтому вполне логичным (во всяком случае, в рамках данного «категориального поля») будет вывод о том, что движение к «позитивной свободе» предполагает диалектическое отрицание, снятие отношений «царства необходимости» (мира отчуждения) и создание новых отношений, добровольное [само]ассоциирование индивидов. Именно этот процесс (в единстве качественных, революционных и эволюционных преобразований) мы и будем называть социальным освобождением, а меру (опять же в единстве качественных, интенсивных и экстенсивных изменений) продвижения по этому пути - мерой социального освобождения344.
Еще раз к проблеме взаимообогащения культуры и социального освобождения.
Некоторые комментарии
Как мы уже отметили выше, сложнейшей проблемой социального освобождения была и будет диалектика сосуществования в рамках «царства необходимости» креатосферы и отношений отчуждения. В общем виде эта проблема решается на пути отрицания, разрушения антагонистических социальных форм при сохранении и развитии материальной и духовной культуры, предметного тела и деятельностного мира, самих субъектов креатосферы (т.е. попросту, сохранении и развитии, видоизменении, но не уничтожении «как класс» объектов материального производства, науки и искусства, достижений и традиций прошлого, самих людей как их носителей).
Но это решение хорошо только «в общем виде». На практике «активизм» освободителей зачастую оборачивался разрушением не только отчужденных социальных форм (на смену которым приходили новые), но и культуры (вплоть до физического уничтожения памятников культуры и творчески самостоятельных личностей - об этом подробнее в следующем разделе). Следовательно, проблема требует более конкретного решения, в поисках которого нам придется вновь обратиться к сформулированному выше закону взаимообогащения прогресса культуры и социального освобождения, в соответствии с которым (напомним) мера развития креатосферы прямо пропорциональна мере социального освобождения (и/или борьбы за социальное освобождение) и обратно пропорциональна мере отчуждения в единстве ее количественных (например, норма эксплуатации) и качественных (эволюция видов отчуждения от личной зависимости к глобальной гегемонии капитала) параметров. Мы накопили достаточный материал для того, чтобы сделать новый шаг в раскрытии спрессованного в нем содержания.
Следствием названного закона (мы намеренно опускаем ряд промежуточных пунктов выведения этой связи) является императив осво-вождения культуры: для сохранения в полном масштабе и дальнейшего развития креатосферы (включая сюда не только предметный мир культуры в привычном смысле слова - библиотеки, музеи. - но и творческий потенциал граждан Земли, природу как самоценность, производственный аппарат как бытие культуры и т.п.) необходимо снятие отношений отчуждения и развитие таких социальных отношений, которые обеспечат адекватные условия для прогресса культуры.
Возвращаясь к гипотезе взаимообогащения прогресса культуры и социального освобождения, подчеркнем: в первом случае речь идет не столько о материальном благосостоянии и развитии негативной свободы (хотя и то, и другое, повторим, есть важные предпосылки социального освобождения), сколько об интенсивности (потенциальной и реализуемой в действиях) энергии социального творчества, в том числе - энергии борьбы с отчуждением. Потенциал же последней может быть очень высок в обществах с жесточайшим угнетением, но находящихся на пороге своего краха, где и социальное творчество, и культура развиваются не «благодаря», а «вопреки», как борьба с отчуждением и в этом смысле - социальное творчество. Во втором случае, говоря о мере отчуждения, мы делаем акцент на глубине подчинения трудящихся господствующей системе и их смирения с этим подчинением (что может быть наиболее типично для относительно «сытых» застойных социумов).
Примеры практически всех мощных культурных всплесков в истории человечества могут служить одним из подтверждений предложенной выше гипотезы. Перелом истории при переходе от феодализма к капитализму и вызванные им социальные брожения и революции рождают науку и искусство Ренессанса в Италии и Нидерландах, затем - в Германии, а еще позже - в России. Чудовищно напряженное противоречие ростков массового социального творчества («энтузиазма»), вызванного небывалым революционным подъемом начала XX столетия, и сталинщины в СССР создало условия для развития (и «благодаря» [энтузиазму] и «вопреки» [сталинщине]) такого удивительного феномена как советская культура.345
Живительный воздух свободы или борьбы за нее всякий раз рождал в истории человечества величайшие культурные (научные, образовательные, художественные, нравственные) достижения. И всякий раз, когда объективные или субъективные факторы разделяли социальные преобразования и культуру, это оборачивалось трагедией: первое вырождалось в активизм и насилие, вторая погибла под обломками вырождающегося и распадающегося социально-преобразовательного процесса.
Более того, культура и ее прогресс являются одним из важнейших источников энергии социального творчества, стимулируя развитие последнего как позитивной созидательной деятельности.
Культура выполняет эту роль (и это социально-философское обоснование можно найти в работах Д. Лукача) будучи своего рода живым воплощением «родовой сущности человека». Xарактерное именно для подлинной культуры выражение отчужденности от человека его субстанциональных свойств (творческой деятельности, достойной жизни) в виде трагедии личности, восстающей против правящих миром законов отчуждения, и мечтаний о самореализации своих человеческих качеств346, является важнейшей предпосылкой социального творчества. Культура сохраняет в социальной памяти Человека и постоянно развивает (через творчество все новых и новых художников и мыслителей, восстающих против мира отчуждения) мечту об иной жизни (как сказал бы Лукач -человеческую мечту о своей истинной родовой сущности347), создавая тем самым и важнейшую субъективную (точнее - культурно-творческую) предпосылку борьбы за социальное освобождение.
Важным в этой связи является отношение деятелей культуры к социальному творчеству: притягательность социально-преобразовательной деятельности для творцов, не подчиненных без остатка (идейно и/или материально) системе отчуждения, может служить своего рода «лакмусовой бумагой» того, насколько эти социальные преобразования действительно содействуют освобождению Человека, а значит и культуры. Отказ же свободомыслящей творческой прослойки общества (но не подчиненной истеблишменту «элитной» интеллигенции) от диалога с социально-активными силами будет, скорее всего, свидетельствовать о скором (или уже начавшемся) вырождении последних348.
Сказанное позволяет объяснить, почему соединение творчества [в узком смысле слова] созидателей креатосферы с социальным творчеством масс в режиме диалога, где каждая из сторон является активным, самостоятельным субъектом, рождает (1) невиданно оптимистичную культуру, одновременно высокую и массами воссоздаваемую (востребованную, распредмечиваемую и «досотворяемую», а не потребляемую народом), равно как и (2) столь же радостное, музыкальное (пользуясь словами А. Блока) со-творение «низами» новой жизни349.
Отсюда вытекает и важнейшая (и сложнейшая) задача двоякого рода.
Для всякого субъекта социальных преобразований - обеспечить диалог с творчески-продуктивной частью общества, вырвать ее из власти сил отчуждения, включив в деятельность свободных ассоциаций, дающих таким индивидам большие возможности самореализации, чем господствующая система^
Для субъектов креатосферы - задача самостоятельного поиска путей к диалогу с силами социального освобождения, преодоления их практикой порождаемого недоверия к творческой интеллигенции, в большинстве своем прислуживающей власти; задача «выдавливания из себя раба», стоящая прежде всего перед интеллигенцией.
Так мы наверное могли бы завершить наши размышления о диалоге развития креатосферы и социального освобождения в рамках «царства необходимости», если бы не принципиальной важности вопрос о росте производительности труда и прогрессе материального богатства. Именно «рядовые» труженики, занятые репродуктивным трудом, не только создают все материальные блага, но и воспроизводят своим трудом и креатосферу, и отчуждение. Более того, они зажаты в двойные тиски: эксплуатации со стороны правящих классов - с одной стороны; отчуждения от культуры - с другой, будучи единственной силой, создающей материальные основы для развития обоих миров и обладая как Личности не меньшим, чем «элитарная» интеллигенция (но задавленным социальным угнетением) творческим потенциалом.