грантов-«интел-лигентов» немецкого фашизма, уничтожавшего целые народы, не говоря уже о памятниках культуры - перечень легко продолжить.354).
В этом смысле мы можем с полной ответственностью сказать, что «хам» (в том двояком смысле, который был раскрыт выше) есть действительно главная опасность всякой революции и культуры. Именно поэтому двойственность масс (в том числе - интеллигенции) в революции (субъект социального творчества - «хам») есть глубочайшее и опаснейшее противоречие, разрешение которого возможно в той мере, в какой революция выдавливает из трудящихся (в том числе намеренно повторим, - интеллигенции) не просто раба, но и хама, помогая им осознано трансформировать самих себя в творцов нового общества и культуры, условием чего, как мы уже писали выше, является интеграция сил революции и культуры.
Революции как локомотивы истории,
революции и реформы
Будучи особым миром социального творчества, [временным - если мы говорим о социальных революциях в рамках «царства необходимости»] торжеством социальной свободы, революция рождает особый тип социального времени и пространства. Мощные выбросы энергии революционного творчества массового субъекта спрессовывает социальное пространство и время, существенно меняя их конфигурацию.
В течение нескольких дней или месяцев в революционные периоды происходит столько исторических событий, сколько не случается за десятилетия застоя или стагнации. Время революции как время непосредственного социального творчества несется необычайно быстро, требуя от участников этого процесса столь же быстрой и точной, самостоятельной, творческой (и в этом смысле - обязательно талантливой) реакции (выше мы особо отметили, что в условиях революций человеческие таланты оказываются востребованы в массовых масштабах, ибо истории, которая, так же как и природа, не терпит пустоты, в условиях слома старой системы требуются - и в массовых масштабах -творцы новых общественных форм; в этом величие и опасность этих эпох).
Не менее радикально изменяется и социальное пространство: революция спрессовывает субъектов социального творчества в единый интернациональный мир, где рабочие и крестьяне не только крупнейших стран, но и деревень в глухих районах других континентов (и это, заметим, в эпохи, крайне далекие от информационной эры) не просто узнают
о революции (в Петрограде или Париже), но и готовы своими действиями поддержать товарищей по борьбе. В этих условиях «центр» и «периферия» существенно меняют свою конфигурацию; зачастую вообще преодолевается периферийность, и на маленьких окраинах «цивилизованного мира» (таких, например, как Куба в конце 50-х годов XX века) происходят события, потрясающие весь мир. В результате спрессованное в пространстве и во времени социальное творчество миллионов людей (до и после революции, в «обычные» эпохи, рассеянное по миру и истории) вызывает к жизни огромные общественные силы, порождая чрезвычайную насыщенность этих кратких эпох взаимосвязанными событиями и изменениями.
В условиях социальных революций историческое время несется необычайно быстро, а пространство спрессовывается, сокращая социальные дистанции между людьми, классами и государствами, ибо здесь действуют законы непосредственного социального творчества, когда для созидания новых общественных отношений используется энергия (1) широких масс, а не узкого слоя элиты, и (2) эта энергия направляется на творение истории прямо и непосредственно (вне барьеров отчуждения). Именно поэтому революции становятся «локомотивами истории».
Именно социальные революции оказываются пространством и временем максимального (в рамках «царства необходимости») продвижения человечества по пути социального освобождения. Революции, подчеркнем это вновь, оказываются теми уникальными периодами предыстории, когда люди сами, непосредственно, на глазах у ошеломленных обывателей создают новые общественные отношения и оформляющие их институты: новые отношения собственности и распределения, новые формы организации труда и политической жизни. В течение дней и даже часов создаются общественные феномены, навечно остающиеся в истории - Декларация прав человека, Советы рабочих и крестьянских депутатов и тысячи других.
Но это происходит только в той мере, в какой эти действия не вырождаются в активизм и волюнтаристическое насилие. Между тем на практике в той или иной мере (а для нас объективно важна именно эта мера) все имевшие место в истории революции «переболели» этой заразой вырождения; все - от крестьянских войн и Войны за независимость до Великой французской и Великой Октябрьской революций - и истории еще предстоит рассудить, где была, а где не была перейдена та качественная грань, за которой революция вырождается в бунт, где перегретый пар взрывает «локомотив истории», неся разрушения, жертвы и социальный регресс. Но как угроза взрыва локомотивов не могла остановить процесс развития железных дорог, так и угроза вырождения революций не может остановить прогрессивных изменений, непосредственно и прямо совершаемых трудящимися на пути к «царству свободы».
А что же реформы? Можно ли их квалифицировать как социальное творчество, шаги к освобождению Человека? Опять же оставляя в стороне раскрытые авторами в предшествующих публикациях политические аспекты проблемы, ограничимся лишь одной социофилософской ремаркой. В рамках «царства необходимости» на этапе, который мы назвали «закатом» этой системы, с необходимостью появляются феномены, которые, с одной стороны, подрывают системное качество мира отчуждения, а с другой как бы добавляют ему новую, молодую кровь, помогая найти ответ на тот вызов, который бросают старому миру им же самим вызванные к жизни силы научно-технического и социального прогресса. Этой «новой кровью» и становятся элементы ассоциированного социального творчества, которые, «вливаясь в старое тело», приобретают вид реформистских переходных отношений, соединяя черты отчуждения (власть рынка, капитала, бюрократии и т.п.) и социального творчества. Именно такими переходными формами, как мы уже заметили, является, в частности, большинство современных общественных организаций, движений и союзов, несомненно способствующих процессу социального освобождения, но в весьма узких рамках и весьма противоречиво.
Суммируя основные тезисы данного текста, можно сделать вывод, что основными предпосылками, которые подводят человечество вплотную к великой эпохе перехода из «царства необходимости» в «царство свободы», являющееся прямым наследником и адекватной формой прогресса и креатосферы, и социального творчества становятся:
1) рост производительности труда и материального богатства, прогресс производительных сил, создающие необходимые основы для социального освобождения; и в этом смысле все трудящиеся, независимо от их субъективного отношения к прогрессу свободы, являются созидателями материального фундамента последнего;
2) прогресс креатосферы, являющийся, с одной стороны, импульсом повышения производительности труда, прогресса производительных сил, в конечном счете - прогресса личностных качеств человека (развития его родовой сущности), вплотную подводящих к необходимости скачка «по ту сторону» материального производства, к превращению творческого труда в основной фактор развития, а с другой - основой «культурности», созидательной позитивности будущих социальных преобразований, своеобразной «прививкой» против активизма и чрезмерной гносеологической гордыни, условием адекватного постижения законов истории; и в силу этого все культурно-творческие силы общества, кто созидает на протяжении тысячелетий мир креатосферы, также служат делу освобождения Человека;
3) борьба за социальное освобождение (идущая через серию реформ и революций к негативной свободе и далее - классовой борьбе пролетариата); пройдя ряд ступеней, она приводит к образованию переходных форм самоорганизации трудящихся и граждан и в конечном счете ведет к формированию субъекта ассоциированного социального творчества, непосредственно совершающего подвиг социального освобождения -коммунистическую социальную революцию.
Именно в коммунистической революции - в процессе качественной трансформации «царства необходимости» в «царство свободы», который займет, возможно, долгие десятилетия, если не более - силам освобождения действительно нечего терять, кроме цепей отчуждения (и не потому, что они бедны, а потому, что они превращают в этой революции материальное богатство из самоцели в средство и предпосылку прогресса Человека). Именно в ней они действительно обретут весь мир (опять же не потому, что установят всемирную диктатуру, но потому, что откроют дорогу развитию ассоциированного социального творчества, позволяющего Человеку обрести мир подлинной свободы, а значит - мир Добра, Истины и Красоты, наследуя развитие всего богатства культуры, накопленного человечеством; и именно с этого момента развитие родовой сущности человека будет происходить в адекватных формах, знаменующих переход от предыстории к истории Человечества).
И это не формула веры авторов. Это «формула» развития объективных тенденций материального производства, креатосферы, практической и духовной борьбы Человека за свое освобождение. Вот почему мы можем, перефразируя К. Маркса и Ф. Энгельса, сказать, что мир отчуждения в силу своих внутренних противоречий сам создает материальные и культурные основы и вызывает к жизни социальные силы своего снятия, своих «могильщиков», по мере прогресса производительных сил, развития креатосферы и формирования субъекта ассоциированного социального творчества (борьбы за социальное освобождение).
Эпоха непосредственного перехода к «царству свободы», эпоха социалистических преобразований началась в 1917 году в России, но она впитала в себя подвиги, ошибки, кровь, пот и вдохновение известных всему миру и неизвестных никому реформаторов и революционеров; ученых, художников и педагогов; великих мыслителей и «рядовых» новаторов-тружеников. Она породила великие достижения социального творчества и чудовищных мутантов; она стала основой невиданного всплеска культуры и страшных преступлений против Человека.