98.
Дает ли такое развертывание категорий некоторое новое знание по сравнению с тем, что без того известно каждому экономисту? Да, дает. Но это не столько знание о том, как выгоднее продать свой товар здесь и сейчас, сколько знание о том, как и почему, через какие этапы и в каком направлении развивается «рыночная экономика»; какие условия и почему благоприятны для ее возникновения (юридическая независимость индивидов, развитое общественное разделение труда, отсутствие внешних ограничений на перемещение работников и продуктов их труда); при каких она обретет адекватный технический базис (массовое индустриальное производство и потребление); когда, в какой мере и при каких условиях одна из ее основных общественных сил - класс наемных рабочих - будет содействовать развитию своей противоположности -капитала, а когда и почему - нет и т.п.
Диалектическое видение «рыночной экономики» позволит поставить и ряд других проблем, которые вообще не видны тем, кто не вооружен таким специфическим «телескопом», как диалектика. Простейший пример - проблема развития таких внутренних параметров рынка, которые обусловливают необходимость развития пострыночных отношений, ростки которых нелинейно развиваются в мире вот уже более ста лет в таких формах, как бесплатное общедоступное образование и сознательное регулирование макроэкономической динамики; модифицирующее рынком формируемые пропорции и рыночные стимулы социально ориентированное перераспределение и обществом устанавливаемые едва ли не во всех экономиках цены на важнейшие товары (например, минимальная заработная плата -цена важнейшего товара последнего столетия - товара «рабочая сила» и мн. др.)
Но мы увлеклись. Наша тема - позитивная критика позитивизма, и для того, чтобы ее продолжить, обратимся ко второй теореме диалектики (она нам, кстати, поможет продолжить и ответ на вопрос, какое именно новое теоретическое знание о товарном мире дает использование диалектического метода).
Историческое и логическое:
возможность выделения «красной нити» истории.
Вторая теорема диалектики
Теорема два. Реальный исторический процесс всегда отличен от некоторых теоретически (на основе метода восхождения от абстрактного к конкретному) построенных моделей развития общества, но диалектическая логика позволяет определить некоторые принципиальные критерии, отличающие «зигзаги» истории от ее красной нити.
Доказательство этой теоремы уже дано в названных нами выше работах классиков диалектической логики (в частности, Э.В. Ильенкова), к работам которых авторы отсылают читателя. Здесь же ограничимся лишь краткими пояснениями, указывающими на тот путь, пройдя по которому можно освоить доказательства этой теоремы.
Начнем с критики господствующего ныне внеисторического подхода к общественной жизни. В настоящее время вновь получили широчайшее распространение идеи «естественности» тех или иных исторически особенных типов общественных отношений или характеристик личности (будь то постулат либерализма об эгоистической природе человека или идеи славянофильства о богоизбранности российской цивилизации). Они трактуются как вечные, не имеющие исторических границ, что однозначно противоречит историческим фактам и делает критику этих идей важнейшей задачей марксистов. Последнее требует для своей реализации новых аргументов и подходов, вырабатываемых нашим направлением99.
В любом случае, уже сама постановка вопроса о том, что социальная система имеет свои исторические и логические границы и предел развития, дает очень многое для исследования практики.
Этот тезис уже был нами аргументирован выше, сейчас же хотелось бы проиллюстрировать его актуальность при помощи все того же элементарного примера с рыночной экономикой (выбор этого примера неслучаен: «экономический империализм» и рыночный фундаментализм стали едва ли не доминирующими среди представителей современной общественной науки).
Давайте зададим себе «наивный» вопрос, диктуемый логикой исследования: а когда рынок стал господствующим в мире экономическим способом координации?
Ответ на него столь же очевиден, сколь и неожидан (для тех, кто привык считать его «естественным» экономическим механизмом): рынок (как экономическая система, обслуживающая большую часть трансакций большей части человечества) окончательно победил только в. конце XIX - начале XX века. До этого же человечество много столетий мучительно пыталось перейти к рынку и капиталу, заплатив за это ценой кровопролитнейших революций и войн (чего стоит хотя бы самая кровавая война XIX века - между Севером и Югом в США, да и Первую мировую войну явно не большевики развязали), колониального угнетения и т.п. (В скобках заметим: такое, основанное на позитивизме, течение общественной мысли, как экономическая неоклассика (т. н. economics) вообще «видит» только развитые системы, а то и вообще исключительно американскую экономику, оставляя на долю особых дисциплин, лежащих «по ту сторону» собственно экономической теории, - компаративистики и экономики развития - хозяйственную жизнь У человечества.) В результате оказывается, что нынешний экономический mainstream изучает отнюдь не экономику вообще (что он неявно провозглашает своим именем), а очень узкий (с точки зрения истории) пласт экономической жизни некоторых стран последнего полувека. Так что исторический подход может дать много неожиданных выводов. Но это лишь простейший аспект поставленной в начале этого раздела проблемы.
Более важно в данном случае напомнить, что диалектический метод предполагает акцент на принципе диалектического единства исторического и логического, когда система теоретических категорий формируется в процессе «отслеживания» объективного процесса генезиса, развития и «заката» самой материальной системы. Последнее может быть сделано методом движения от практики к теории и обратно исследователем, погруженным в практику. При этом закономерные, неслучайные исторические этапы развития системы будут эмпирическими основаниями для выделения теоретических абстракций, а логическая структура развитого целого отразит в своих основных пунктах историю его генезиса.
Вот как это положение комментирует Э.В. Ильенков: «На чем же основывается - в объективном смысле - эта способность логического анализа настоящего давать историческое по существу понимание этого настоящего. А через него - прошлого, т.е. реального генезиса, породившего это настоящее? Естественно, что данная особенность логического развития понятий, способа восхождения от абстрактного к конкретному может быть объяснена и объективно оправдана лишь в том случае, если допустить, что само настоящее (т.е. исторически высшая фаза развития конкретного) в самом себе - в своем развитии - содержит свое прошлое и обнаруживает его в каком-то измененном, „снятом" виде»100. Противоположную точку зрения, ссылаясь на метод «Капитала», высказывал В.П. Шкредов101. Из западных марксистов на ту же позицию позднее встал К. Артур. Согласно его пониманию, марксово исследование товара в «Капитале» не имеет отношения к процессу исторического становления капитализма, потому что только при капитализме товарное производство достигает всеобщности, и только такое товарное производство есть предмет исследования в «Капитале»102. На основании верного тезиса, что диалектическое исследование системы покоится на изучении только тех явлений, которые находятся в границах (в том числе - исторических) именно данной системы, эти марксисты почему-то вообще отказываются ставить вопрос о том, в каком отношении зрелая система находится к своим историческим предпосылкам и как теоретическое знание о зрелой системе позволяет понять ее исторические предпосылки.
Существенно, что критерием «отсечения» исторических случайностей (зигзагов) и отображения теоретически значимых процессов служит практика функционирования зрелой системы - воспроизведение ставшим целым основных компонентов своего генезиса. Если некоторый феномен генезиса воспроизводится ставшей системой - значит он теоретически закономерен, если нет - это чисто исторический феномен, «зигзаг». И обратно: исторический процесс развертывания системы служит теоретически осмысленным эмпирическим основанием для логического структурирования целого на основе восхождения от абстрактного к конкрет-ному1. Эти тезисы в принципе хорошо известны уже более 100 лет2, но
1 Очень точно это положение высказано Э.В. Ильенковым: «Без принципа историзма само восхождение от абстрактного к конкретному лишается ориентира и критерия, становится неясно, какое же именно понятие надо логически развить раньше, а какое позже, какое считать абстрактным, а какое более конкретным.
Здесь задачу решить может только непосредственное эмпирически-истори-ческое исследование, опирающееся на «логические» соображения. История и показывает, что стоимость (т.е. товар и деньги) не только может, но и должна в ходе восхождения от абстрактного к конкретному быть понята раньше, чем капитал. Они в истории реально существовали гораздо раньше, нежели вообще появился хоть какой-то намек на специфически капиталистическое развитие, - существовали как частные и побочные формы других, ныне отживших свое формаций» (ИльенковЭ.В. Философия и культура. М., 1991. С. 303; эти положения развиты в монографии: Мареев С.Н. Диалектика логического и исторического и конкретный историзм К. Маркса. М.: Наука, 1984).
2 По поводу этих положений более полувека назад началась достаточно жесткая полемика, восходящая к попыткам Л. Альтюссера показать, что марксово исследование «антиисторично» на том лишь основании, что оно не воспроизводит все богатство исторического процесса со всеми его зигзагами. Но марксов метод тем и отличается от эмпиризма, что не описывает, а теоретически обобщает практику = историю. «Капитал» - это не история, но и не «антиистория». Это логика, закономерность истории. Отрицая эту сторону марксовой логики и акцентируя логико-аналитический аспект, Альтюссер и большая часть аналитического марксизма по сути смыкается с позитивизмом в своем отказе от возможности выделять законы, логику истории.