Так, например, над действительным содержанием специфического для капитализма отношения экономического отчуждения - создания прибавочной стоимости наемным трудом и присвоения ее капиталом - на стадии зрелости этой системы (ее воспроизводства на собственной основе) «надстраиваются» превратные формы заработной платы и прибыли, создающие видимость иного содержания - создания трудом зарплаты, а капиталом - прибыли.
На стадии же достижения системой своей зрелости, и особенно на стадии «заката», она начинает активно генерировать именно превратные формы, которые становятся важнейшим средством самосохранения системы, механизмом торможения прогресса (с момента достижения зрелости прогресс ведет к скорейшей гибели системы, ее переходу в новое качество). Они канализируют субъектную деятельность в русло «защиты» существующего общественного образования. В этом смысле мы можем сказать, что превратными являются те формы, которые способствуют самосохранению ставших реакционными отчужденных общественным отношений, создают видимость продолжающейся прогрессивности системы, формируют «наведенное» содержание, указывающее на то, что эта система (объективно! Здесь кажется то, что есть на самом деле) является как бы прогрессивной и тем самым направляют деятельность общественных субъектов (индивидов, социальных и политических сил, их идеологов и даже теоретиков-интеллектуалов) в русло превратных целей и действий, служащих не скорейшему разрушению системы (т.е. прогрессу), а ее самосохранению (т.е. регрессу). Превратные формы тем самым выступают как своего рода «социальный рефлекс» самосохранения социальной системы, вступившей в стадию зрелости.
В этом описании авторы невольно представили объективные процессы как некоего демиурга, едва ли не сознательно выбирающего себе те или иные формы. Так нам было проще изложить гипотезу, сделать ее более понятной. В действительности объективная связь форм и содержания является несколько иной: в той мере, в какой общественная система находится на восходящей стадии своего развития, в ней общественные отношения способствуют прогрессу производительных сил, человека и т.п. и потому производят формы, адекватные своему содержанию. Адекватность форм, их непревратность является важным фактором успешности социального прогресса системы. И, напротив, в той мере, в какой общественные отношения становятся регрессивными (т.е. тормозят рост общественной производительности труда и развитие человеческих качеств или уводят его со «столбовой дороги», отклоняют от оптимальной траектории прогресса, критерием которого, повторим, является мера свободного всестороннего развития личности), они неизбежно вызывают к жизни именно превратные формы.
Если в первом случае объективный процесс становления системы в силу некоторых обстоятельств породит неадекватные, превратные общественные формы, то система «собьется с пути», уйдет со «столбовой дороги», мутирует (типичный пример - генезис мутантных форм социализма в СССР, о чем мы многократно писали ранее).
Во втором случае, на этапе «заката», действует обратная связь: в той мере, в какой система под воздействием прогрессивных общественных сил будет развиваться по оптимальной траектории, то есть идти прямо и непосредственно к новому обществу, отыскивая путь скорейшего и наименее болезненного самотрансформирования в новое качество, в этой мере и на стадии «заката» для нее будет характерно наименьшее развитие превратных форм. Если же она будет в силу своей объективной внутренней логики и при помощи консервативных общественных сил стремиться к самосохранению, то она будет генерировать все более и более сложные и масштабные превратные формы, выступающие своего рода самозащитой умирающей системы. Превратные формы тем самым выступают в качестве одного из важных механизмов, помогающих камуфлировать процесс ее «заката», противостоять субъектной деятельности по разрушению старой системы, гасящих эту деятельность и, напротив, интенсифицирующих субъектную деятельность по самосохранению старой системы.
Как именно действует этот «рефлекс» самосохранения социальной системы, как здесь сопрягаются объективное и субъективное начала -интереснейший вопрос, который пока останется без ответа.
Превратные формы, развиваясь преимущественно в период, когда система обретает зрелость и начинает воспроизводиться на собственной основе, а также, особенно бурно, в период «заката», обретают тем самым относительно независимые от содержания, внутренних законов генезиса и развития механизмы своего функционирования и взаимодействия. Эти относительно самостоятельные превратные формы устойчиво воспроизводятся, функционируют по «правилам», отличным от механизмов содержания (типичный пример - механизмы формирования и движение средней прибыли в отличие от закона прибавочной стоимости). Эти отличные от законов, характеризующих сущность системы, механизмы воспроизводства превратных форм еще более закрепляют относительную самостоятельность последних.
Здесь на первый план выходит проблема соотношения и взаимосвязи законов жизнедеятельности мира содержания и адекватных ему форм с миром превратных форм и «наведенных» ими содержаний. Готового решения этой проблемы у авторов сейчас нет, но есть текст по проблемам «Капитала», в котором один из авторов117 показал основные закономерности превращения содержательных законов товарного производства в закономерности мира превратных форм. О его методологическом обобщении пока говорить рано.
Формирование этих механизмов происходит по мере превращения общественных форм в тормоз развития производительных сил и человека. Достигнув стадии зрелости, устойчивого воспроизводства на собственной, адекватной ей основе («Основание» в логике Гегеля), система общественных отношений генерирует определенные формы этого воспроизводства. Подчиняясь логике дальнейшего прогресса, эти формы должны далее начать разрушать свое содержание, генерируя элементы новой системы. Эту объективную логику дальнейшего развития системы по пути ее самотрансформации в новую и реализуют те общественные силы, которые заинтересованы в снятии данной системы.
Так, в условиях капитализма наемные работники как субъект снятия капитала объективно заинтересованы в том, чтобы начать изменять отношения эксплуатации, трансформировать отношения извлечения прибавочной стоимости и подчинения труда капиталу с тем, чтобы в перспективе снять их, заменив отношениями присвоения прибавочного труда обществом и свободным трудом. Эту траекторию и начали реализовывать парижские коммунары революционным путем, европейские социал-демократы - реформистским, эволюционным. Но даже если взять пример последних, то они, неслучайно используя в первый период своей активности (ХХ век) марксизм, действовали в соответствии с логикой внутренних, содержательных законов капитализма, а не его превратных форм. Они начали практику частичного перераспределения прибавочной стоимости в пользу наемных работников (прогрессивный подоходный налог и т.п.), смягчения формального и реального подчинения труда капиталу (участие работников в управлении, регулирование условий труда и т.п.), противодействия закону-тенденции абсолютного и относительного обнищания наемных работников (социальное обеспечение, регулирование минимальной заработной платы, пособия по безработице и общественные работы.).
В противоположность этой логике, объективный интерес самосохранения капиталистической системы, меж- и внутриотраслевая конкуренция капиталов, их стремление к максимизации прибыли вели к формированию механизмов выравнивания нормы прибыли и формирования цены производства, развитию торгового и ссудного капитала, акционерных и иных форм, способствующих дальнейшему саморазвитию капитала. Так капитал как сила, заинтересованная в самосохранении «старой» системы, стал объективно генерировать все более и более сложные превратные формы и механизмы их воспроизводства. Поскольку они возникали как механизмы самозащиты капитала, механизмы их воспроизводства должны были обеспечивать результаты, отличные (в чем-то -противоположные) по своей направленности (здесь речь идет только
о векторе эволюции капитализма) тем, что генерируют сущностные процессы.
Если последние должны были способствовать и способствовали ограничению присвоения прибавочной стоимости и подчинения труда, «подрывали» свои же собственные основы, то первые, опять же объективно, были направлены в противоположную сущностным процессам сторону - в сторону все более активного присвоения все больших количеств прибавочного труда, все более сложного и разностороннего подчинения труда.
Именно эту объективную тенденцию самосохранения системы и обеспечивали (и обеспечивают) все более сложные механизмы функционирования превратных форм (заметим, несколько отвлекаясь: именно на решение задачи изучения и развития этих механизмов функционирования превратных форм неслучайно нацелена и политическая экономия капитала - т. н. economics).
Поскольку же эти механизмы, как мы показали несколько выше, направлены в сторону, противоположную сущностным законам развития (самоотрицания, снятия) капитала, постольку механизмы функционирования превратных форм не только отрываются от сущностных законов, но и действуют в противоположном направлении, создавая объективную видимость того, что капиталистическая система устроена совсем иначе и функционирует по совсем иным законам, нежели те, что были выведены на содержательном уровне; что, соответственно, любая деятельность, продиктованная адекватным отображением сущностных законов (например, социал-реформизм или тем более социалистическая революционность) неадекватна практически данным механизмам функционирования этой системы, идет вразрез с требованиями и жизни (а она предстает на этом этапе развития системы преимущественно в виде превратных форм), и науки (той политэкономии капитала, которая адекватно - и в этом смысле научно - отображает действительно существующие механизмы функционирования превратных форм при помощи позитивных методов).