Свой анализ мы начнем с вопроса, постановка которого, на наш взгляд, дает в руки исследователя «золотой ключик» от двери в мир теоретической проблемы «причины мирового финансово-экономического кризиса». Этот ключевой вопрос суть следующий: почему после более чем полувекового развития без значительных спадов мировая капиталистическая экономика вновь оказалась в условиях глубокого всестороннего всемирного кризиса?
Принципиальный ответ современного марксизма на этот вопрос относительно прост: капиталистическая социально-экономическая система, пройдя по спирали «отрицания отрицания», вернулась (в новом качестве) к тому состоянию, для которого были имманентны мощные внутренние кризисы. Уточним. После падения советской системы и постепенно начавшегося демонтажа социальных ограничений и государственного регулирования капитализм стал постепенно возвращаться к состоянию, напоминающему эпоху классического монополистического капитализма конца XIX - начала XX века. В условиях снятия многих антикризисных регуляторов (один из наиболее очевидных примеров - отмеченное выше нарастание дерегулирования в финансовой сфере) вновь актуализировались «классические» причины кризиса, характерные для «свободного» рынка (классического капитализма). Кроме того, они оказались мультиплицированы новыми причинами, включая новый виток развития виртуального фиктивного финансового капитала как господствующей в условиях современного рынка экономической силы.
Рассмотрим эти причины по порядку, взяв за основу логику классической марксистской теории кризиса, показывая всякий раз (естественно, очень бегло, штрихами) основные модификации, которые претерпел капитал в новом веке.
Противоречия товара. Глубинные предпосылки кризиса,
или Почему бизнес осенью 2008 г. начал требовать
государственной поддержки
Сейчас уже мало кто помнит классическую марксистскую теорию кризисов, поэтому некоторые напоминания о ней станут необходимой частью нашего анализа. Все начинается - и в этом специфика Маркса, который не постулирует, а выводит все основные положения своего грандиозного сочинения - с анализа товара. Именно здесь содержится ключ ко всему последующему анализу капиталистической экономики и потому ключ к пониманию кризисов.
(В скобках заметим: у Маркса нет особой теории кризиса. Теория кризиса и теория капиталистического способа производства есть одна теория: все тома «Капитала» раскрывают на основе восхождения от абстрактного к конкретному теорию цикличности капиталистического воспроизводства, и, в частности кризисов перепроизводства.)
Итак, теория товара Маркса предполагает, в частности, то, что труд в условиях этой системы носит двойственный характер.
С одной стороны, это частный труд - труд обособленных производителей, где каждый работает абсолютно независимо от других, за свой счет, на свой страх и риск, не зная, сколько его товара будет куплено, по какой цене и будет ли куплено вообще. Отсюда, в частности, такие фундаментальные свойства рыночной системы как возможность обогащения и разорения, конкуренция и т.п. важнейшие черты и стимулы развития рыночной системы.
С другой стороны, в условиях товарного производства все производители соединены системой общественного разделения труда. Здесь каждый производит товары не для себя, а для другого и потому все зависят друг от друга и от пропорционального развития всей системы в целом.
Как разрешается это противоречие товарного производства? Только посредством обмена продуктов как товаров на рынке. Признал рынок произведенные каждым агентом рынка на свой страх и риск продукты общественно необходимыми (акт купли-продажи совершился успешно) -система товарного воспроизводства работает нормально. Не признал какую-то часть из них необходимыми (а именно это и происходит на многих рынках) - вот оно, возможное начало кризиса.
Вот здесь - в этой основе товарного производства и обмена как единого процесса воспроизводства - и лежит самая глубокая (и вместе с тем самая абстрактная) тайна экономических кризисов капитализма. В этой системе пропорциональность, сбалансированность экономики устанавливаются не непосредственно, а только апостериори, «задним числом», в результате стихийного столкновения товаров на рынке.
Но это еще не объяснение кризисов. Это только показ того, почему при капитализме в принципе возможен кризис перепроизводства (недопроизводство в этой системе быстро и просто компенсируется ростом цен; проблема же перепроизводства простым падением цен не решается; но об этом позже). Кстати, здесь же лежит и самая глубокая (и потому, намеренно повторим, самая абстрактная) тайна всех шагов антикризисного регулирования: сделать так, чтобы производитель имел общественные, а не рыночные гарантии производства (гарантированные инвестиции, дешевые кредиты и т.п.) и реализации своей продукции (государственные закупки или «хотя бы» кредитование реализации).
Отсюда некоторая абстрактная закономерность, выведенная Марксом 140 лет назад: чем глубже обособленность производителей (mainstream бы сказал: чем более совершенна конкуренция), тем больше потенциал кризиса. Чем более точно и полно производство и обмен ориентированы на действительные общественные потребности, тем менее вероятен кризис перепроизводства.
Совсем недавно эти слова казались анахронизмом, верхом старомодности. А в октябре 2008 г. глава ФРС США на весь мир заявил, что причина кризиса - в чрезмерном доверии к механизмам саморегулирования рынка. Гораздо важнее, однако, другое доказательство: чего возжаждали в условиях кризиса представители капитала, бизнесмены-практики? Они потребовали не отказа государства от какого бы то ни было регулирования, а вливания в экономику гигантских общественных ресурсов с целью, непосредственно-общественного гарантирования своего выживания. Здоровый рефлекс капитала говорил устами взалкавших 700 млрд долларов бизнесменов США (первоначальный объем государственных вливаний, предусматривавшийся планом Поль-сена; в последний месяц 2008 года в этой стране заговорили уже о гарантиях на более чем 2 трлн долларов), 1,3 трлн долларов - бизнесменов ЕС, более 100 млрд долларов - бизнесменов России: рыночный механизм саморегулирования не работает. Нужны непосредственно-общественные регуляторы, гарантирующие априори общественную необходимость того, что они производят или того, чем они спекулируют. И вот государства выкупают «плохие долги», чтобы защитить бедных финансовых спекулянтов от разорения.
Деньги и абстрактная возможность кризисов
при капитализме. Финансовый кризис
как относительно самостоятельное явление
Следующий шаг в анализе возможности кризиса (напомним, мы о необходимости этого явления не сказали еще ни слова) связан с анализом денег. Для Маркса деньги - не просто некий механизм, создающий удобную форму обмена. И не просто некое количество знаков стоимости, которое должно быть урегулировано так, чтобы не нарушались пропорции товарного обмена. Для Маркса товар и деньги есть две стороны производственного отношения, обусловливающего определенные принципы функционирования рыночной экономики и ее противоречия. Одно из таких противоречий связано с функцией денег как средства обращения. В самом деле, в акте обмена двух товаров (акте купли-продажи) деньги - всего лишь мимолетный посредник. Как таковые они могут быть заменены всего лишь некоторым символом стоимости -бумажным или (в современных условиях все чаще) виртуальным знаком. Более того, в формуле Т - Д - Т акты Т - Д и Д - Т в принципе могут оказаться разорваны во времени и в пространстве. По мере дальнейшего развития денег и обретения ими функции средства платежа (появление кредитных денег) этот потенциальный разрыв все более становится правилом.
Так возникает простейшая определенность проблемы реализации как одной из важнейших проблем рыночной экономики вообще и капиталистической экономики, в частности. В условиях капитализма кому-то всегда не хватает денег, кто-то всегда не может продать товар. В результате там и тогда, где и когда в силу некоторых обстоятельств (о них ниже) масса этих жаждущих, но не способных обрести деньги (или хотя бы дешевый кредит) товаровладельцев становится критической, возникает возможность кризиса перепроизводства. Там и тогда эти товаровладельцы (бизнесмены, выражаясь современным языком) начинают требовать от правительства (ибо больше не от кого: свой брат частник просто так или задешево ни копейки не даст!) дешевых кредитов и субсидий.
Таков первый шаг в объяснении природы кризисов в классической марксистской теории. Но для анализа современных кризисов классических положений Маркса недостаточно. Мир существенно изменился и одно из таких фундаментальных изменений - формирование виртуального фиктивного финансового капитала и, как следствие этого, огромного финансового сектора. Последний термин, вообще-то говоря, не слишком строг, хотя и типичен для исследований на заданную выше тему. Для придания нашему изложению строгости авторы хотели бы уточнить его: далее мы будем говорить не столько о некотором секторе экономики, в котором осуществляются финансовые операции, сколько об особом капитале, осуществляющем вложения в финансовые трансакции и получающем от их осуществления некоторые прибыли и/или убытки. Так вот, этот - финансовый - капитал в последние десятилетия стал превращаться в относительно самостоятельный и самодостаточный. Более того, он стал расти темпами, существенно опережающими динамику капитала в сфере так называемого «реального производства» (статистически его обычно отображают как нефинансовый сектор). Цифры этого роста хорошо известны, и они впечатляют. В 1980 году мировые финансовые активы (акции, негосударственные долговые обязательства, государственные долговые обязательства, банковские вклады) были примерно равны мировому ВВП (12 и 10 трлн соответственно. На 2007 год, с учетом вторичных деривативов, объем финансовых активов превышал мировой ВВП уже в 12 раз (см. рис. 2.3).
рис. 2.3 Динамика рынка деривативов (Источник: BIS.) Объемы рынка деривативов