297.
Вторые - не только (хотя и прежде всего) корпоративная номенклатура, но и составляющие ее опору мелкие буржуа, лица свободных профессий и люмпены, а также частью наемные работники, являющиеся «рабами», функцией корпоративно-капиталистических структур. Это широкий круг лиц, в своей жизнедеятельности подчиняющихся практически без остатка гегемонии капитала: от крупного менеджера до «рядового» наемного рабочего, озабоченного лишь проблемой выгодной продажи рабочей силы и соблюдения правил «порядочной жизни» - даже если он всей душой ненавидит эти правила; от рантье-миллиардера до ме-щанина-пенсионера, послушно соблюдающего все навязанные ему условности существования в государстве-корпорации.
Подчеркнем еще раз: речь в обоих случаях идет не столько о социально-психологических установках (они вторичны), сколько об особом объективном социальном делении, обусловленном степенью действительного высвобождения определенных групп людей из-под власти гегемонии корпоративного капитала и соответственно включения индивида в объективный социальный процесс (и систему отношений) - социальное творчество.
Можно предположить, что чем сильнее человек по своему классовому положению привязан к собственности, посту в иерархии и иным институтам господствующего мира отчуждения, тем труднее порвать ему с этой порабощающей связью и включиться в социальное творчество. Отсюда следует, что наиболее соответствующим нонконформистской жизнедеятельности является положение свободного работника, включенного в коллективный, самими трудящимися организуемый творческий труд. Но такие формы труда пока что остаются исключением. Более того, работник кооператива, например, в буржуазном мире приобретает многие черты, характерные для частного собственника.
Поэтому потенциально наиболее массовым субъектом позитивной борьбы с отчуждением (субъектом социально-гуманистических реформ, а затем и народно-демократических, социалистических революций) может быть наемный (т.е. частично зависимый от капитала, но противоположный ему по своему классовому интересу; частично отчужденный от своих товарищей вследствие конкуренции продавцов рабочей силы, но коллективистский по характеру своего труда) работник, обладающий способностью к социальному творчеству (в частности, высоким уровнем культуры и навыками коллективной самоорганизации).
Наиболее далекими от этой роли являются собственник капитала и «обслуживающие» гегемонизм корпоративного капитала слои: высшие служащие превратного сектора и госаппарата (включая «верхушку» армии и полиции), лица, занятые «производством идеологии» («встроенная» в мир отчуждения и воспроизводящая его своим трудом - например, в mass media и «массовой культуре» - интеллигенция), а также мелкая буржуазия и маргинальные, люмпенизированные, криминальные слои.
Существенно также деление внутри этих «сил отчуждения» на субъектов гегемонии - они в значительной степени (но не полностью) совпадают с классом буржуазии - и «рабов» гегемонии - как правило, это наиболее придавленные слои угнетенных. Последние при определенных условиях способны поддержать как социалистические преобразования (но могут послужить и опорой их вырождения), так и крайние формы гегемонизма капитала, например фашизм.
Несложно сделать вывод, что деление на социально подавленных членов общества и социальных творцов в основе своей обусловлено объективным противоречием между гегемонией корпоративного капитала (высшей на сегодняшний день формы отчуждения) и ассоциированным социальным творчеством.
Несколько условно описанное деление может быть проиллюстрировано схемой (естественно, существенно упрощающей реальные отношения), показывающей «наложение» и взаимообусловленность социальноклассового и социально-творческого (субъекты и объекты гегемонии, с одной стороны, субъекты социального творчества - с другой) делений общества (см. рис. 2.4).
В первом случае (вертикальное деление) представлены классы и внутри (а также меж-) классовые страты, выделяемые по традиционным марксистским критериям, привязанным к месту человека в системе производительных сил и производственных отношений (с учетом надстроечных факторов) современного общества, где отношения позднего капитализма соседствуют с пережитками внеэкономического принуждения.
Во втором случае, представленном на схеме (диагональный разрез, «стрела социального творчества«), водораздел проходит не по традиционным классообразующим признакам, а на основе иного, но тоже базисного, материального социального критерия: бытия индивида как функции, (субъекта или объекта, «раба») отчуждения или субъекта ассоциированного активно-творческого преобразования общественных отношений (естественно, в соответствии с закономерностями их развития).
В отличие от классового деления эта граница носит «мерный» характер (поэтому на схеме она изображена косыми диагональными линиями): большая часть из нас в определенной мере (а не абсолютно) является и «рабом» отчуждения, и субъектом ассоциированного социального творчества. К тому же эта граница крайне подвижна во времени и пространстве: в периоды революционного подъема, а тем более революций граница резко смещается влево - широкие массы включаются в социальное творчество; в периоды кризиса социальных движений и усиления гегемонизма капитала растет конформизм, снижается социальнопреобразовательный потенциал, и граница смещается вправо.
Замечу: отсюда вытекает очевидный императив для левых сил -сдвиг «стрелы социального творчества» влево.
Итак, социальная стратификация позднего капитализма оказывается принципиально сложна и несводима к традиционному марксистскому делению. Более того, важнейшим параметром социальной структуры позднего капитализма является и то, что она прямо связана в последние десятилетия с антагонистическим характером процессов глобализации и интернационализации современного мирового сообщества (этой проблеме будет посвящена следующая глава работы). Последнее расколото не просто на богатых и бедных. Его противоречия ныне многослойны и сложны.
В исходном пункте - противоречие трудящегося большинства стран «Третьего» и «Первого» мира, с одной стороны; транснационального и национального капитала тех же стран, с другой.
Однако трудящиеся стран «Первого», «Второго» и «Третьего» миров имеют существенные различия, касающиеся специфических условий отчуждения и эксплуатации (доминирование «цивилизованного» гегемонизма капитала и элементов социального партнерства - в первом; «варварских» форм капитализма вкупе с внеэкономическим принуждением - во втором и третьем случаях), уровней культуры, организованности, опыта, т.е. потенциала социального творчества и др. В этих условиях складываются объективные противоречия между трудящимися «бедных» и «богатых» стран.
В то же время противоречие «Север»-«Юг» создавало и создает основы для «классового мира» антагонистических классов внутри каждой из групп стран. В «богатых» - для защиты своих «общих» привилегий (отсю да почва для расизма, поддержки милитаризма, защиты не только сверху, но и снизу «нового мирового порядка» в развитых странах). В «бедных» -для совместной борьбы «верхов» и «низов» этих стран против гегемонии «Севера» (отсюда основания для фундаментализма, национализма, сепаратизма и милитаризма в развивающихся странах).
Пронизывающие весь современный мир противоречия труда и капитала - с одной стороны; конформистов (субъектов и «рабов» гегемонизма капитала и бюрократии) и субъектов социального творчества - с другой; граждан отстающих и развитых стран - с третьей, создают крайне сложную картину расстановки социальных сил в современном мире.
В результате борьба против национального угнетения, неоимпериализма приобретает амбивалентный характер: накладываясь на конформизм, зачастую приобретающий в странах «Третьего» и «Второго» миров агрессивно-консервативные формы, эта борьба выливается в поддержку авторитарных, патриархальных, полуфеодальных движений, «ностальгию» по «развитому социализму» и т.п.
В то же время борьба за национальное освобождение и новый тип международных отношений становится неотъемлемой частью социалистических преобразований, если она опирается на интернационализм, ведется на основе совместного с ассоциациями трудящихся развитых стран (иначе успеха не добиться) созидания новых форм общественной жизни в национальном и интернациональном масштабе - от социально, гуманистически ориентированных реформ до народно-демократических и социалистических революций.
В свою очередь, конформистское большинство трудящихся развитых стран способно, проявляя шовинизм, поддерживать гегемонизм «отечественного» корпоративного капитала или, напротив, может сформировать большинство, ориентирующееся на интернациональное решение проблем освобождения трудящихся.
В результате, с одной стороны, «рабы» отчуждения в странах «Севера» и «Юга», ориентируясь на фундаментализм, национализм или шовинизм, поддерживая свои элиты, фактически консервируют, укрепляют власть корпоративного капитала в развитых странах и бюрократических националистических режимов - в развивающихся, что ведет к увековечиванию нынешних мировых антагонизмов. С другой стороны, поднимаясь до интернационализма, международных форм совместного социального творчества, его субъекты создают интернациональную социальную базу социалистических преобразований в борьбе (путем реформ и революций) как против мировой гегемонии корпоративного капитала, так и против национализма и сепаратизма.
Также и социальная база борьбы против глобальных угроз человечеству формируется в итоге из той части общества, которая в силу своих жизненных условий способна воспринять, осознать приоритетность этих общечеловеческих проблем. Прийти же к такому осознанию можно (1) теоретически (это была и будет узкая «интеллектуальная» часть этих движений), (2) практически (что становится участью все большего числа граждан, сталкивающихся с экологическими проблемами, ужасом войн, геноцида и т.п.) и (3) через высшие формы организованной борьбы за социализм (трудящиеся, являющиеся субъектами социального творчества).