В результате перечисленных выше процессов глобальная гегемония капитала как бы «взламывает» национальные народнохозяйственные комплексы. Прежние закономерности воспроизводства, развития и функционирования экономики на макроуровне, которые складывались (и описывались) как национальные, в условиях глобализации формируются и должны не только описываться, но и, что особенно важно, регулироваться (известно, что ни одна экономика не выживет ныне без макрорегулирования) на международном уровне.
Однако ныне такое регулирование если и существует, то нацелено почти исключительно всего лишь на поддержание правил и норм «свободного» рынка. Между тем необходимо глобальное сознательное регулирование как минимум во всех тех сферах, которые в настоящее время являются объектом воздействия национального государства. В странах Западной Европы это, например, социальные и экологические нормативы и программы, системы частичного перераспределения доходов в пользу беднейших и социально незащищенных слоев населения, программы (и призванные их обеспечить регуляторы - финансово-кредитные и т.п.) структурной перестройки и многие другие.
Такое регулирование необходимо и в мировом масштабе и это будет всего лишь один из элементов «программы-минимум», смягчающей противоречия глобальной гегемонии капитала. Однако эти интернациональные механизмы глобального программирования и регулирования мировой экономики ныне лишь зарождаются, причем как альтернатива [неолиберальной] глобализации, главным образом как инициативы разного рода неправительственных организаций, движений и т.п.
Практикой же является фундаментальное противоречие в механизме функционирования глобальной макроэкономики: все более взаимосвязанные и единые процессы функционирования и развития интернациональной экономики, требующие более интенсивного и комплексного регулирования (в частности, вследствие мощнейших контрастов в развитии), агенты глобализации пытаются втиснуть в прежние рамки либерального рынка при наличии национального государственного регулирования.
Вследствие этого складывается уже отмеченное нами в начале подраздела противоречие между либеральной моделью глобализации, с одной стороны, и национально-государственными системами регулирования и социальной защиты - с другой. Так национальное государственное регулирование, по видимости, оказывается тормозом глобализации. Последнее создает опять же объективную видимость альтернативы: или сильное регулирование и социальное национальное государство, но при этом бегство капиталов и проигрыш в глобальной экономике, или сокращение госрегулирования и социальных ограничений (дающее, добавим, большую свободу для гегемонии агентов глобализации) и выигрыш на глобальных рынках (но, добавим, проигрыш в социальной защите и т.п.).
Но эта дилемма, намеренно повторим, лишь видимость. Действительная же проблема состоит в том, чтобы глобальная экономика была объектом интернационального эко-социо-гуманитарно-ориентирован-ного регулирования со стороны демократически организованных субъектов (открытыхмеждународных ассоциаций и их представителей). Даже если пока не рассматривать стратегической задачи-максимум - снятия глобальной гегемонии капитала, - остается стратегическая задача-минимум: развития принципов социального хозяйства и социального партнерства на международном уровне (для всех кооперирующихся государств), включая гарантии социальной защиты, единые социальные, экологические и т.п. нормативы, международные механизмы хотя бы частичного смягчения социальной дифференциации богатых и бедных как мировой проблемы, мощные демократически формируемые надгосударственные органы, способные хотя бы вводить ТНК в единые для всех стран социальные рамки.
Но мы забежали в проблемное поле альтерглобализма, а наш предмет -глобальная гегемония капитала. Вернемся к его анализу.
Рассматривая социальные параметры функционирования глобальной экономической системы мы можем зафиксировать, что воспроизводство описанных выше противоречий, и в частности противоречия труда и капитала в глобальной экономике XXI века, прошедшей через этап социально-регулируемой системы (и не до конца потерявшей его достижения), не может не обострять антагонизм между принципами социального государства и законами жизнедеятельности глобального капитала, для которого характерно свободное движение в поисках наименьших социальных ограничений (со стороны государства, профсоюзов, местного самоуправления и т.п.).
Выше мы уже отметили эту видимостную дилемму в связи с проблемой противоречия неолиберальной глобализации и государственного регулирования экономики. Мы можем в данном случае лишь повторить сказанное применительно к проблемам социальной защиты: ее высокий уровень вызывает бегство капитала (и, как следствие, снижение экономического потенциала и т.п.). Как и в случае с государственным регулированием, наличие этого противоречия и его острота сегодня не оспаривается никем. Однако и здесь выход из конфликтной ситуации большинство ищет на путях либо снижения социальной защиты, либо ограничения интернационализации.
Между тем существует и кратко описанный нами принципиально иной выход. Даже если пока не рассматривать путь перехода к посткапи-талистическому обществу как наиболее общую альтернативу, возможна борьба за реформирование мирохозяйственных отношений позднего капитализма, которая могла бы стать своего рода «отрицанием отрицания» отношений частичного социального регулирования капиталистической системы, когда обновленные принципы «социального государства» и гражданского общества были бы развиты в интернациональном масштабе.
Ниже мы еще вернемся к этой проблеме, а сейчас подчеркнем, что глобальный капитал не только противостоит наемному труду и другим антигегемонистским силам, но и внутренне противоречив. Его жизнедеятельность - это экономическая, силовая, идеологическая и т.п. борьба (а не только конкуренция) различных группировок (корпоративных союзов), в которой используется весь тот сонм методов, которые были выделены нами при анализе гегемонии капитала, а также и другие, в данной (преимущественно политико-экономической) работе не исследуемые. Арены борьбы этих группировок крайне многообразны - от мировых рынков и геополитических столкновений держав до внутригосударственных структур (столкновение в борьбе за влияние на правительства, парламенты и президентов сил, лоббирующих интересы разных корпоративных группировок) или даже человеческих душ.
Завершая этот раздел, авторы хотели бы обратить внимание на то, что исходным пунктом, своего рода «клеточкой» глобальной гегемонии капитала является, на наш взгляд, то новое общественное отношение корпоративного доминирования и манипулирования, которое было проанализировано авторами выше, в разделе, посвященном новой - тотальносетевой - природе современного глобального рынка. Именно это новое отношение, рождающее власть корпоративных сетей над рынком и даже шире - экономикой, обществом и человеком - становится системным качеством глобализации. И именно о нем пойдет речь ниже с акцентом на эмпирически-данных, а не только абстрактно-сущностных аспектах.
Транснациональная корпоративная сеть: анатомия, структура, доминирование
Исследование структуры и механизмов жизнедеятельности современного корпоративного капитала (т.е. непосредственная задача этой части текста) оказалось для нас задачей более сложной, чем предыдущие, преимущественно абстрактно-теоретические проблемы. Поэтому именно этот раздел и будет наиболее уязвим для критики и в то же время относительно менее оригинален: ниже мы будем опираться на ряд проделанных другими учеными конкретных исследований механизмов функционирования современного капитала.
Начнем нашу презентацию итогов такого анализа с анатомии корпоративной сети.
Категории транснационального капитала и корпоративного капитала широко используются в современной литературе, а понятие корпоративной сети мы рассмотрели выше, поэтому будем использовать их в дальнейшем как некоторые рабочие термины, более точные определения которых мы должны получить как итог нашего исследования анатомии того, что из себя представляет «единица» позднего капитализма - относительно обособленный капитал неолиберального периода капитализма.
Проделанный выше анализ отношений гегемонии капитала позволяет сразу же уточнить его: «типичная» транснациональная корпоративная сеть (группа)365 - это, на наш взгляд (и здесь нет ничего особенно оригинального), система корпоративных капиталов, соединяемая в единое, но аморфное образование с размытыми границами и слабо специфицированными правами собственности, характеризующееся сложной совокупностью внутренних социальных связей (о ее структуре - ниже).
Ее системным качеством (отличающем сеть от совокупности входящих в нее капиталов и других групп) является способность этой сети как целого (1) оказывать локальное регулирующее воздействие на рынок, быть субъектом гегемонии («пауком»), генерируя «поле зависимости» (о его социально-экономической природе мы писали выше) и (2) осуществлять отношения гегемонии данного капитала по отношению к включенным в него работникам. Оговоримся сразу: это определение носит полит-экономический характер и не может служить рабочим для экономической практики. Но оно базируется на выводах предшествующего и может служить отправной точкой для последующего исследования.
Эта группа представляет собой центр (сердце и мозг) гигантской полупрозрачной, но мощной сети, образуемой ее актуальными и потенциальными клиентами во всем их многообразии (паук и его паутина). Типичным эмпирическим феноменом с которым мы можем соотносить названную выше категорию, является транснациональная корпорация.
Как таковая, корпорация-сеть есть система определенных производственных отношений. Такой взгляд не является чем-то принципиально новым. Он восходит к марксовой трактовке отдельного (единичного) капитала как отношения двух полюсов - наемного труда и капитала в узком смысле слова. Однако для нас такой политэкономический акцент принципиально важен, ибо указывает на ключ к исследованию природы данного феномена: анализ параметров взаимодействий различных акторов, их форм и содержания.