Характеризуя корпорацию-сеть как генератор «поля зависимости» не следует забывать, что эти сети вступают в систему разнообразных отношений борьбы и партнерства друг с другом, перераспределяя весьма аморфные границы своего влияния. Соответственно и круг клиентов каждой из корпораций всегда размыт, подвижен, не определен, да и подчинение не только локально, но и частично, неполно.
На поверхности явлений может казаться, что этот «бренд» создает команда менеджеров (или, в редких случаях, ее хозяин-основатель, например, мифологизируемый Форд иди Билл Гейтс), но в сущности дело в другом - в том, что в условиях глобальной гегемонии капитала не могут не возникать именно такие корпоративные структуры. Существование таких «фирм» (равно как и их борьба, взаимопоглощения370 и конкуренция) есть закон нынешней стадии развития позднего капитализма.
Возвращаясь к анализу структуры корпоративных групп, заметим, что не каждая из них включает все перечисленные выше блоки. Часть замыкается на операциях с фиктивным финансовым капиталом, оказываясь лишь косвенно связанной с производством товаров и услуг; иные, наоборот, относительно независимы от контроля отдельных финансовых институтов (но не от жизнедеятельности финансового капитала как конкретно-всеобщего феномена); возможны иные модификации.371
Естественно, что эта многоуровневая международная система весьма отлична от частнокапиталистической или даже акционерной капиталистической фирмы, которые были описаны в «Капитале» К. Маркса и к характеристикам которых (вот парадокс!) до сих пор апеллируют праволиберальные теоретики, размышляющие о преимуществах частной собственности (типичный пример - работа Дж. Сакса «Рыночная экономика и Россия»)372.
Существенно, что в этих условиях корпоративная группа превращается в мини-общество, где складывается своя система производственных (но не только) отношений. В рамках корпоративной группы («паука» и его «паутины») начинает складываться даже особая социальная стра-тификация373, особая система распределения прав собственности, посредством которой осуществляются важнейшие отношения производства, распределения труда и его продуктов в условиях современного капитализма.
Как было отмечено выше, эти отношения включают сложный комплекс механизмов подчинения труда капиталу (экономической власти).
Завершая этот подраздел подчеркнем едва ли важнейший его вывод: основная власть в таких аморфных структурах принадлежит (что в принципе давно известно специалистам, но почти никогда не раскрывается в учебниках, популярной и пропагандистской литературе) не акционерам, и даже не менеджерам (как это считают многочисленные сторонники теории «революции управляющих»), а, как уже было отмечено выше, корпоративной номенклатуре - ограниченному кругу частных лиц, «приватизировавши» не собственно объекты, а преимущественно основные права собственности, каналы власти.
Заметим, что на теоретическом уровне, при характеристике системы отношений тотальной гегемонии корпоративного капитала, мы уже показали принципиальное наличие этих «каналов».
Суммируем эмпирически фиксируемые проявления важнейших из каналов власти внутри корпорации374. Это:
• власть, которую дает виртуальный фиктивный капитал (кто контролирует трансакции с фиктивным капиталом данной корпоративной структуры, тот получает контроль над ее «кровеносной системой»);
• контроль, сохранение и развитие «традиций» и имиджа фирмы (того самого «бренда»);
• контроль за информацией и монополия на ключевую внутреннюю информацию (в том числе о распределении прав собственности, движении финансов, персонале);
• стратегическое управление (принятие стратегических решений, контроль);
• управление кадрами и шире - функционированием «человеческого капитала» и т.п. вплоть до жесткого административного подчинения труда на «периферии» корпорации);
• контроль за движением акций (не обязательно собственность на контрольный пакет);
Упомянем вновь, что методы такого доминирования раскрыты (в несколько публицистизированной форме) в работе А. Зиновьева «Запад»: «.читая книги и смотря фильмы, в которых как-то затрагивалась внутриклеточная жизнь западного общества, я узнавал феномены, хорошо знакомые мне по жизни в России, но с одним коррективом: в западных клеточках эти феномены проявляются в более жестокой форме, а индивид меньше защищен от социально более сильных коллег.
У меня не было иллюзий насчет внутриклеточных отношений на Западе. И все же то, что мне довелось узнать из официальных источников в Германии (например, из телевизионных передач), меня потрясло. По исследованиям социологов и психологов, более миллиона наемных работников в Германии является жертвами систематического психологического террора со стороны коллег. Многие исследователи условий труда считают центральной проблемой 90-х годов преследование группой сотрудников своих «слабых» коллег. Рабочее место для огромного числа людей превращается в ад. Интриги, оскорбления, шантаж, угрозы, принуждение к сексу и т.п. являются обычными явлениями. На рабочих местах идет ежедневная война такого рода. В коммунистических коллективах против этого есть хоть какая-то защита (партийная и комсомольская организация, общие собрания, дирекция, стенная газета и т.п.), в западных же ее почти нет. Клеточка коммунистического общества более человечна.
• осуществление связи с государственными структурами и иными институтами легального и нелегального насилия, а также средствами массовой информации.
Таков далеко не полный перечень лишь важнейших из каналов власти в ТНК. Подчеркнем вновь, что юридически зафиксированная собственность на акции является не более чем одним из них. При этом система отношений собственности (включающая доверительное управление, многоступенчатый контроль за фирмой через систему перекрестного владения акциями, дочерние или материнские кампании etc.), как правило, принципиально сложна (если не сказать - запутана до степени превращения в уже упоминавшийся «черный ящик»). Акциями конкретных фирм в большинстве случаев владеют другие фирмы и многоступенчатая система холдингов (причем часть информации об этом является коммерческой тайной), а также мелкие акционеры, за которыми скрывается опять же очень мало кому известный круг физических и юридических лиц, которым акции переданы в доверительное управление (поэтому, кстати, авторы выделил информацию о правах собственности как важнейший канал власти).
Подчеркнем еще раз - реальным «прототипом» описанной выше корпоративной структуры является не столько отдельная фирма (пусть даже гигантская ТНК), сколько аморфная финансово-производственная и политико-информационная сеть, реальная вершина которой скрыта на Олимпе виртуального финансового капитала. Именно там находятся постоянно грызущиеся между собой боги современного капитала, властвующие (но не прямо и не однозначно) над царями (боссами юридически зафиксированных фирм) и рядовыми жителями «земли». При этом (как и в античных легендах) «люди» (среди которых то и дело встречаются «герои») далеко не всегда следуют велениям «богов», а «боги» то и дело спускаются с Олимпа по той или иной нужде.
Но оставим в стороне аллегории. В принципе собственно исследование внутренней жизни такой аморфной структуры (а они к тому же взаимно проникают друг в друга и переплетаются, особенно на вершине375) не входит в задачу данного текста, посвященного исследованию отношений тотальной гегемонии современного капитала.
Поэтому ниже обратимся к анализу того, как устроены механизмы взаимодействия кланово-корпоративных структур между собой и с «третьими лицами».
Здесь авторы вновь сталкиваются с задачей показа не сущностных черт современного капитала, но их проявлений, что в принципе является для данного текста не столь важной задачей. В то же время эта задача относительно менее сложна, так как в современной теории существует ряд областей, призванных описать именно эти механизмы, - от микро-и макроэкономических исследований (и даже многочисленных учебников) до исследовательских работ (и опять же учебников) по финансам, менеджменту, маркетингу, теории отраслевых рынков и т.п. Тем самым с теоретической точки зрения в этой области осталось сделать совсем «пустяк»: критически синтезировать в единую систему эти знания, показав к тому же, как эти проявления взаимосвязаны с сущностными механизмами гегемонии капитала.
Некую совокупность гипотез, нацеленных на поиск решения этой проблемы, мы и хотим предложить ниже.
В качестве весьма пространного, но абсолютно необходимого (с точки зрения авторов, естественно) предварительного замечания сформулируем некоторую гипотезу.
Отступление.
Еще раз к вопросу об economics, маркетинге, менеджменте и финансах как областях изучения превратных форм позднего капитализма
Так как выше было показано, что система форм капиталистических отношений (отношений отчуждения) не может не быть системой превратных форм, то логичным представляется утверждение: описание этих форм, как таковых, в отрыве от их действительного содержания (вскрываемого марксизмом) и есть описание ничего иного как превратных форм определенных «блоков» и форм жизнедеятельности современного капитала. Проще говоря, показываемые в работах позитивистов (например, в учебниках по экономике и управлению) реально существующие формы бизнеса и есть те проявления сущности капитала, которые мы хотим исследовать в этом разделе.
Разница между нашим, критически-марксистским, взглядом и взглядом позитивиста состоит не в том, что видим разные факты, а в том, что мы даем их разную интерпретацию. Позитивист лишь описывает формы рынка, механизмы управления корпорацией и т.п. (при этом зачастую их изрядно идеализируя - для позитивизма вообще характерна идеализация господствующей системы как единственно возможной, а потому естественной, разумной и эффективной). Мы же показываем, что эти формы превратны, создают объективную видимость иного содержания, чем-то, что скрыто за ними на самом деле.