х добровольных объединений граждан (органов местного самоуправления, различных общественных организаций и социальных движений, органов самоуправления трудовых коллективов и т.п.) с политическим представительством прежде всего этих реально работающих открытых ассоциаций, а не полупрофессиональных, во многом коммерциализированных и сращенных с государственной бюрократией политических партий.
Борьба за движение к «базисной» демократии от традиционной представительной системы, господствующей ныне в развитых странах, становится одним из ключевых вопросов развития хотя бы некоторых элементов политического равноправия в буржуазной системе.
Другим компонентом - и едва ли не основным - развития элементов такого политического равноправия становится борьба за социальногуманитарные ограничения рынка и капитала. Эти ограничения, с одной стороны, сужают возможности использования своих преимуществ капиталом. Этому служит сложная система мер, включающая и простейшие механизмы прогрессивного подоходного налога, и системы социальных и гуманитарных нормативов, ограничивающих возможности эксплуатации работников, создающие потенциал для развертывания их социальной активности (ограничение рабочей недели и т.п.) и механизмы т.н. «социального партнерства» и т.п. С другой стороны, наличие социальных гарантий и общедоступность некоторых общественных благ (частично -образования, здравоохранения) усиливает потенциальные возможности политической активности несобственников капитала.
Сказанное позволяет зафиксировать устойчивую закономерность (закон-тенденцию) прямо-пропорциональной связи меры социализации капиталистической экономики и потенциальных (не обязательно реализуемых) возможностей для повышения меры равноправия участников политического процесса, принадлежащих к разным социальным группам (классам) общества, меры реального демократизма политической системы. Иными словами, при наличии «классически» институтов [буржуазной] демократии в рамках капиталистической системы действует закон-тенденция: чем выше мера ее социализации, тем более развита реальная демократия.
Эта закономерность сталкивается с массой противодействующих факторов, среди которых в настоящее время господствующими являются механизмы политико-идеологического манипулирования - но об этом ниже. Сейчас же отметим, важное политическое следствие наличия этой тенденции: объективную необходимость поддержки борьбы за социализацию экономики всеми действительными сторонниками демократии.
Столь же известна и обратная связь: поскольку главным механизмом введения социальных ограничений в условиях капиталистической системы является социальная активность наемных работников и других слоев граждан, заинтересованных в развитии социальных институтов, постольку создание условий для реализации социальной активности, институтов демократии (особенно низовой, базисной) является условием повышения меры социальной справедливости.
Кроме того - и этот пункт акцентируется гораздо реже - только включение в низовое социальное творчество как форму развития и демократии, и социальной ответственности формирует качественно иной - нонконформистский - образ жизни, обнажает для участников этого процесса историческую ограниченность и противоречия рыночно-буржуазной модели ценностей и поведения, подрывает основы товарного и денежного фетишизма, идейно-поведенческого господства рынка и капитала.
Отсюда так же хорошо известный теории, но далеко не всегда реализуемый на практике императив: возвышение демократии есть важнейшая предпосылка развития социальной справедливости.
В этой связи на первый план выходит акцентируемая либералами проблема социально-экономических основ свободы индивида. Традиционный аргумент правых в данном случае - апелляция к частной собственности как единственно возможной основе такой свободы386. Отсюда, в частности, делается вывод о том, что только обладающие частной собственностью представители общества (т.н. «средний класс» - собственники если не значительных акций, то хотя бы недвижимости и «человеческого капитала») являются действительными гарантами политических свобод и, следовательно, демократии. В своем крайнем виде эта логика приводит к выводу о предпочтительности элитарной модели политической организации, где политическая власть принадлежит тем, у кого в руках сконцентрирована собственность и кто, «следовательно», ответствен, профессионален и компетентен.
Этот текст - не место для критики право-либеральных идей. Один из нас посвятил этому другие свои работы387. В данном случае нам важно зафиксировать лишь два позитивных тезиса.
Первый. Материальной социальной основы позитивной свободы индивида, Человека как родового существа на самом деле выступает не частная собственность, а актуализируемая способность человека творить историю, изменяя обстоятельства в соответствии с познаваемой им же объективной логикой развития исторического процесса, «спрямляя» зигзаги истории (мы об этой проблеме писали в I части книги). Здесь, конечно же, присутствует мощная угроза излишнего активизма таких творцов истории, но в том-то и проблема, что именно мера сознательного воздействия на исторический процесс отличает свободного индивида от волюнтариста. Эту меру (чтобы не уводить в вопрос в плоскость споров о социализме, нарочито приведем лишь примеры буржуазнодемократических воздействий на историю) знали Вольтер и Руссо, безвестные гезы и всемирно известный Линкольн. В отличие от частной собственности социально-творческий потенциал подлинно демократичен: им обладают и великие политические лидеры демократических революций и «рядовые» организаторы экологических движений, такие представители научной аристократии, как Ноам Чомски и миллионы представителей «отверженных» Латинской Америки.
Этот социально-творческий потенциал в отличие от частной собственности не является чем-то внешним, отчужденным и отчуждаемым от индивида: он не передается по наследству; он не отчуждаем (настоящий социальный творец остается им даже в застенках; он не является атрибутом какого-то одного, монопольно владеющего средствами производства социального слоя. В то же время его формированию способствуют прогресс общедоступных образования и культуры, социальной защищенности и т.п. И в этом смысле, повторим, социально ориентированное развитие есть предпосылка возвышения свободы. В свою очередь, рост социальнотворческого потенциала все более широкого числа (в пределе - всех) граждан есть важнейшая предпосылка развития действительной демократии, демократии как народовластия, мера прогресса которого тем выше, чем более значима роль каждого гражданина в управлении развитием всех институтов общества.
Частная же собственность делает индивида не субъектом свободно-
"Ч V V V V
го действия, а функцией той экономической структуры, собственником которой он является: функцией «Хаммера», на котором ужасно неудобно (но престижно) ездить по тесным городским улицам, или корпорации, которой поэт должен помогать рекламировать пиво. свобода распоряжения частной собственностью столь же иллюзорна, сколь свобода покупателя в супермаркете, где вы можете купить любой из ста сортов одинаково невкусной колбасы, или любую из тысячи одинаково модных кофточек, но не можете отказаться от бытия shopingmen’а (или shop-ingwomen).
Второй аспект, который нельзя не затронуть в качестве дополнительной ремарки к тексту об азбуке марксистской теории демократии, - это упомянутая, но не раскрытая выше проблема вырождения демократии в охлократию, проблема некомпетентности и безответственности решений «безграмотной» и «некультурной» «толпы». Принципиальное решение этой, кажущейся неразрешимой, проблемы на самом деле давно уже найдено. Оно содержится в самой постановке вопроса. В самом деле, в той мере, в какой господствующая система экономических и общественных отношений превращает большинство граждан в толпу безответственных Хамов-конформистов, - в этой мере народовластие мало продуктивно.
Но в том-то и соль марксистской постановки проблемы, что мы хотим не Хама делать хозяином, а создавать такие условия, в которых превращенные капиталом и рынком в конформистов (а частью и в хамье, в том числе - привилегированное, зачастую обладающее дипломами элитных университетов илиучеными степенями) люди смогут шаг за шагом освобождать себя от власти социального отчуждения и учиться социальному творчеству, начиная с простейших форм участия в управлении собственным домом или организации экологической дружины.
Кстати, именно об этом говорил Ленин, которому ныне все время приписывают фразу о передачи управления «кухаркам». Намеренно повторим: В.И. Ульянов писал о том, что мы согласны с буржуазными лидерами в том, что кухарку нельзя ставить управлять государством (это буржуазная система ставит полуграмотных экс-киноактеров на роль президентов и губернаторов в гигантских государствах: вспомним
о господах рейганах, шварценеггерах и Ко). Но мы не согласны с тем, что трудящихся нельзя обучать управлению государством, обучать и практически, и включая их в культурную жизнь.
Именно об этом говорил Ленин, призывая молодежь учиться, учиться и учиться делу коммунизма, т.е. делу живого социального творчества; именно поэтому в своем завещании он на первое место поставил задачи культурной революции: «Пролетарская культура должна явиться закономерным развитием тех запасов знания, которые человечество выработало под гнетом капиталистического общества, помещичьего общества, чиновничьего общества. Все эти пути и дорожки подводили и подводят, и продолжают подводить к пролетарской культуре так же, как политическая экономия, переработанная Марксом, показала нам то, к чему должно прийти человеческое общество, указала переход к классовой борьбе, к началу пролетарской революции. <...> Коммунистом стать можно лишь тогда, когда обогатишь свою память знанием всех тех богатств, которые выработало человечество.