<...> Если я знаю, что знаю мало, я добьюсь того, чтобы знать больше, но если человек будет говорить, что он коммунист и что ему и знать ничего не надо прочного, то ничего похожего на коммуниста из него не выйдет»388.
Следовательно, демократия может, должна и будет развиваться, не вырождаясь в охлократию, в той мере, в какой граждане будут все более включаться в социальное творчество, будучи социально защищены и обладая не только открытым доступом к культуре и образованию, но и всеми необходимыми политическими свободами, и гарантиями своих социальных и гражданских прав.
Все сказанное выше относится, как легко заметит хорошо знающий классический марксизм читатель, к азам нашей школы. Но поскольку эти азы многим из нынешних специалистов в области общественных наук мало (а то и вообще не) известны, постольку авторы решились о них напомнить, дополнив некоторыми своими комментариями.
Наиболее интересные вопросы возникают, однако, при обращении к современным формам подрыва демократии в развитых «цивилизованных» странах.
Массовое политическое производство vs. демократия
На протяжении последних десятилетий, ознаменовавшихся торжеством неолиберализма, позднебуржуазные формы социал-реформизма все более вытесняются превратными формами демократии - массовым политическим производством и массовым потреблением институтов власти389. И если первое осуществляют обслуживающие власть корпоративной номенклатуры «профессионалы» из среды политтехнологов и им подобных, то второе - удел обывателей, мещан1, превращаемых этим массовым производством в послушных объектов манипулирования.
Причины и содержание таких подвижек и станут предметом нашего внимания.
Начнем с постановки проблемы нового качества государства и политики в эпоху конца предыстории.
Достаточно известен (во всяком случае, в рамках парадигмы современного постсоветского марксизма) тезис о том, что государство как форма институционализированной политической власти, есть исходная и всеобщая форма социально-политического отчуждения. Иными словами, государство - это аппарат, регулирующий общественную жизнь при помощи насильственных, над человеком стоящих и человека подчиняющих форм. Для обществ, основанных на социальном неравенстве («царства необходимости»), в частности современного глобального капитализма, этот аппарат так же имманентен, как и рынок (и другие формы социально-экономической власти - вплоть до корпоративного капитала). Пройдя через ряд этапов своего развития, государственнополитические механизмы достигают своего развитого, адекватного зрелой общественно-экономической формации (классическому капитализму) вида в форме буржуазных демократии и гражданского общества, но период «заката» этой эпохи существенно видоизменяет природу государства как особой ипостаси отчуждения.
Переход к глобальному постиндустриальному обществу и «протоимперии», знаменующийся принципиальными изменениями в материальном производстве, экономических отношениях и социально-классовой структуре, приводит и к существенным подвижкам в сфере политических отношений2.
Во-первых, «закат» эпохи разделения труда и господства репродуктивной деятельности создает предпосылки для размывания [буржуазной]
^ формы человеческих взаимодействий, это сочетание правил, механизмов, обеспечивающих их соблюдение, и норм поведения» (Норт Д. Институты и экономический рост: историческое введение. // THESIS. Т.1. 1993. Вып. 2. С. 79).
1 Как тут не вспомнить знаменитую горьковскую реплику по поводу обывателя, сподобившегося полуслучайно поучаствовать в протестной студенческой акции: «Я же аккомпанирую вам. мещанин, бывший гражданином -полчаса?» (ГорькийМ. Мещане // Горький М. На дней. СПб.: Азбука-классика, 2008. Доступ к электронной версии текста по ссылке: http://az.lib. ru/g/gorxkij_m/text_0i70.shtml).
2 См., например: ПарентиМ. Демократия для немногих. М.: Прогресс, 1990; ЛимнатисН. Манипулирование --сущность, проявления, пути снятия: философский и социально-политический анализ. М.: Экономическая демократия, 2000.
демократии как формы наибольшего приближения политической власти к гражданам, доступной в условиях «царства экономической необходимости»390. Известно, что в мире культуры (и в некоторой мере - в обществе знаний) «решения» принимаются не голосованием, а в диалоге субъектов со-творчества. Здесь прав не тот, кто получит больше голосов, а тот, кто сумеет доказать истинность своего утверждения (в сфере науки), реализуемость своей конструкции (в сфере технологий), красоту своего произведения (в сфере искусства), нравственную правомерность своего поступка (в области морали). Вследствие этого в данном мире, лежащем «по ту сторону» утилитарных ограниченных благ и репродуктивной деятельности создаются предпосылки для перехода от [буржуазной] демократии к самоуправлению ассоциированных индивидов (подробнее об этой диалектике не раз говорилось в работах Сартра, Фромма, Батищева и мн. др.).
Однако в современном мире существует мощная тенденция к замещению высвобожденного прогрессом производительности и потенциально свободного для развития культуры пространства некими фиктивными, иррациональными механизмами - профессионально-технологичным, но малохудожественным шоу-бизнесом, ничего не дающим большинству жителей профессиональным спорт -бизнесом и т.п.
Нечто подобное происходит и в политико-идеологической сфере. Здесь возникают предпосылки для замещения [буржуазной] демократии не открытым диалогом субъектов ассоциированного социального творчества (зародышевыми формами которого являются демократия участия, базисная демократия, самоуправление), а превратной формой - политическим производством и манипулированием391. Последнее (как и, например, в случае с шоу-бизнесом в его роли субститута культуры), во-первых, становится бизнесом и, во-вторых, осуществляется «профессионалами», выступающими как субституты творцов.
Более того, глобальное информационное общество и массовые телекоммуникации обеспечивают для этого манипулирования адекватную материально-техническую базу. Этот тезис столь же очевиден, сколь и важен. Роль «ящика» (вообще электронных СМИ) в навязывании политических решений общеизвестна. Несколько меньше внимания уделяется другим аспектам генезиса массового информационного общества: унификации идейно-политической среды, культурной деградации индивида, все более превращающегося в узкого специалиста, сущностью личностных качеств которого становится безоговорочное доверие другим специалистам (политтехнологам и т.п.) и недоверие самому себе в областях, выходящих за пределы его узкой компетенции и мн. др.
Тем самым, во-вторых, создаются основы для столь же массового конформизма, вызывающего гражданскую пассивность, подрывающую основы демократии и гражданского общества, превращающего гражданина в пассивный объект - с одной стороны, рождения субъекта -силы, заинтересованной в трансформации демократии в управляемое ими политическое производство - с другой. Таким объектом становится «электорат», а субъектом - номенклатура глобального корпоративного капитала.
Характеристика основных каналов власти глобального капитала нами была уже дана: системы управления, характерные для господства корпоративного капитала и стабилизирующие эту систему господства (это касается и управления внутри корпораций, и манипулирования «клиентами», и государственного управления), воспроизводят все необходимые компоненты этой гегемонии. Воспроизводятся, во-первых, институциональные, правовые условия этой гегемонии; во-вторых, система образования, формирующая человека, отчужденного от функции социального творца, человека-мещанина, конформиста; в-третьих, адекватная этой гегемонии система культурных ценностей (что осуществляется прежде всего через массовую культуру и идеологию современного корпоративного капитала); в-четвертых, ... перечень читателю уже известен392.
Оборотной стороной этой гегемонии и предпосылкой ее воспроизводства является уже упомянутый нами выше конформизм и подавленность масс. Так образуется замкнутый круг «конформизм - гегемония капитала - конформизм.. .»393.
Существенно, что в развитых странах люди как бы «куплены» и подчинены обществу потребления, обеспечивающему большинству представителей «золотого миллиарда», с одной стороны, высокий стандарт удовлетворения утилитарных потребностей; с другой - необходимость постоянной борьбы за их удовлетворение.
Эта двойная игра, постоянная погоня за удовлетворением утилитарных потребностей воспроизводится всеми компонентами гегемонии корпоративного капитала: технологией репродуктивного труда (который вызывает у человека желание лишь утилитарно потреблять); экономическими отношениями (работа за зарплату); формальной демократией; господствующими формами духовного производства, где доминирует массовая культура, воспроизводящая утилитарные потребности и ценности. Через всю эту пирамиду социальных отчуждений у человека формируется потребительский стереотип, и он воспроизводит конформизм и подчинение данного человека корпоративному капиталу, создавая, в свою очередь, основы для власти этого капитала.
Оборотной стороной этого потребительского общества, этой «сытости» так называемого «среднего класса» развитых стран является нищета и обострение национальных конфликтов в странах «Третьего» мира (об амбивалентности национально-освободительных движений писалось не раз) и среди угнетенных «низов» развитых стран.
Выше мы, опираясь на аргументы широкого круга исследователей, обосновали вывод: сегодня в мире сложилась достаточно устойчивая и самовоспроизводящаяся структура корпоративного капитала, которая сверху донизу пронизывает социальные отношения современного человеческого сообщества.