399.
Как таковой процесс политического производства противоположен по своим основным параметрам демократическим процессам. Демократия, как известно, основывается на том, что субъектом политического процесса является индивид, получающий качество гражданина - субъекта принятия политических решений, обладающего равной властью и равными правами с любым другим членом общества. Рассматриваемые нами механизмы политических технологий (как ядро массового политического производства) предполагают нечто противоположное: индивид, субъект, гражданин заменяется пассивным объектом (электоратом), который в этом качестве выступает как некоторая масса - предмет труда (ее структура важна для политтехнолога так же, как для столяра важна структура древесины). Принятие решений гражданами заменяется производством результата, заданного теми или иными слоями номенклатуры, а «электорату» предлагается субститут-игра (ее природа близка к природе экономических игр в «казино-капитализме», описанных нами в предыдущей главе) под названием «выборы». Равенство прав граждан как субъектов политического процесса заменяется их неразличенностью-аморфностью (массовкой, «тусовкой»; отчасти здесь употребим термин Негри и Хардта multitude)400 ... - перечень легко продолжить.
Сказанное позволяет сформулировать некоторую закономерность политического процесса общества, периода глобальной гегемонии капитала (теорему, доказательству которой была посвящена вся первая часть этого текста):
Для современного общества характерна обратно пропорциональная связь между развитием демократии и массового политического производства401.
Следствие из этой теоремы звучит еще более жестко:
В современном обществе демократия отмирает в той мере, в какой эффективны (достигают поставленных целей) политические технологии, PR и другие средства политико-технологического манипулирования, превращающие граждан-субъектов в пассивную массу-электорат (объект).
Подчеркнем: речь идет именно о некоторой мере отмирания демократии в современном обществе. Причем мере, которую вполне могут определить именно профессионалы из сферы политтехнологий и т.п., оценив результативность своей деятельности (подчеркнем вновь - не результаты деятельности той или иной «команды» технологов, а результативность той системы, по правилами которой играют все они). При этом сами политтехнологи ответственны за этот подрыв демократии не более (и не менее), чем наемные экономисты-менеджеры - за власть корпоративного капитала, наемники-офицеры - за жертвы войн и т.п.
Таковы основные аспекты системы политической гегемонии современного глобального капитала, оформляющей ее технологические и социально-экономические основания. Венчает же эту систему воспроизводство духовной гегемонии корпоративного капитала.
Воспроизводство духовной гегемонии капитала: идейное манипулирование и массовая культура
Характеризуя развитие как бы «попятных» процессов, типичных для новейшего этапа позднего капитализма в области духовного производства и воспроизводства, подчеркнем особо заметную с конца ХХ века тенденцию «декультуризации» общественной духовной жизни (понимая под культурой охарактеризованный авторами выше интенсивный и открытый для всех, не только элиты, процесс со-творчества)402.
На смену своеобразию относительного культурного ренессанса середины ХХ века (неслучайно совпавшего с тремя волнами социального освобождения - Октябрьской революцией, победой над фашизмом, всемирной «оттепелью» шестидесятых) с его шедеврами кино и литературы, преклонением перед наукой и образованием, ныне идет процесс восстановления господства именно духовного производства, адекватной философской парадигмой для которого оставался до последнего времени постмодернизм403.
Это господство вообще является отличительной чертой предыстории, и в частности эпохи гегемонии корпоративного капитала (относительные всплески культуры в периоды, неслучайно корреспондирующие с ростом социального творчества и элементов освобождения человека, его деятельности, не отрицают этой закономерности).
Ныне, повторим, идет волна нового наступления духовного производства эпохи mass media и информационных технологий. Это мир, где идеи и ценности не рождаются, но тиражируются; где, более того, на культурные ценности как бы «надеваются» разнообразные превратные формы (среди наиболее распространенных - «информационный товар», «инновация»), характерные для современного общества отчуждения; где новые знания превращаются в средство для извлечения дополнительной прибыли; где рост культурного потенциала становится средством для профессионального роста и повышения заработной платы, в свою очередь служащей средством повышения утилитарного потребления; где культурные, художественные ценности превращаются в объект для массовой культуры.
Такова основная тенденция духовного производства - подчинение и «переворачивание», превращение культурных ценностей в объекты отчужденного мира за счет «выдавливания» их культурной сущности и развития лишь формы отчужденного сознания. Кроме того, в мире духовного производства происходит отражение отчужденных форм, характерных для экономических и социально-политических отношений. Этот мир увековечивает в идеологических и нравственных нормах, в произведениях культуры, в общественной науке, образовании (увековечивает, одевая на них свои превратные формы, подчиняющие себе их содержание) господство частной собственности и капитала, статус человека как наемного работника, утилитарные ценности, государство как аппарат насилия и т.д. и т.п.404
Итак, тиражирование культурных ценностей, при надевании на них превратных форм, убивающих культурную ценность, - во-первых; духовная апология и через это увековечивание как «естественных ценностей цивилизации» феноменов экономического, социального и политического отчуждения (денежного фетишизма, частной собственности, рыночного эгоизма.) - во-вторых; создание духовных предпосылок и интенций для воспроизводства этого отчуждения - в-третьих, - таковы важнейшие сферы «ренессанса» современного духовного производства405.
В результате этих характерных для конца ХХ века процессов «декуль-туризации» и «ренессанса» духовного производства в мире утверждается идеология корпоративного капитала. Она сводит духовные ценности, идеалы и цели к тем ценностям, идеалам и целям, которые продуцируются, воспроизводятся корпоративным капиталом и позволяют ему воспроизводиться. Наиболее типичными оказываются два типа такой идеологии.
Первый - прямое подчинение человека господствующим нормам, своего рода «империалистический патриотизм». В этом случае духовное производство доказывает через все доступные средства - науку и искусство, образование и воспитание, повседневную жизнь - и во всех проявлениях - от научных трудов до рекламы, от боевика до армейского устава, - что такие феномены экономического отчуждения, как рынок с характерным для него денежным фетишизмом, утилитарными потребностями и т.д.; такие институты, как капитал и частная собственность; такие механизмы, как господство государственного аппарата, сращенного с элитой корпораций - все эти нормы, все эти институты, все эти феномены суть вечные, незыблемые, естественные и единственно возможные нормы и ценности. Именно так они утверждаются в умах и сердцах людей в процессе воспроизводства идеологии корпоративного капитала.
Второй тип идеологии корпоративного капитала (на самом деле, эти две формы соединены и являются двумя сторонами одного процесса)
- это увековечивание мещанской, конформистской идеологии и соответствующих форм общественного сознания. Прежде всего это увековечивание норм и ценностей общества потребления, в котором высшей ценностью является обладание и потребление предметов, вещей (и чем дальше - тем больше даже не вещей как таковых, а их симулякров). При этом сами люди, личности превращаются в данном случае в функции социализированных вещей или их симулякров. Человеку внушается, что его ценность сводится к тому, сколько денег лежит у него на счете, какой у него дом, какая у него машина, какие бренды он способен приобрести, к какому тренду он принадлежит и т.д. и т.п.
Аналогичным образом трансформируется семья, которая воспроизводится на основе не столько человеческих чувств, сколько на основе сохранения и воспроизведения частной собственности.
Дружба превращается в отношения партнерства с обязательным заключением коммерческих соглашений, с оценкой издержек оппортунистического поведения и выгод от инвестиций в «социальный капитал» и т.д. и т.п. Любовь замещается сексом.
Культура - шоу-бизнесом.
Все это - не критика западного общества, а лишь констатация господства отчужденных институтов массового духовного производства406.
Материальные предпосылки для этой трансформации связаны с тота-лизацией рынка и гегемонии капитала, для которых, в свою очередь, основанием является процесс постепенного перехода человечества «по ту сторону собственно материального производства». В условиях гегемонии капитала последний приобретает вид все ускоряющейся экспансии духовного производства, вытесняющего культуру. Наиболее активная сфера этой экспансии в настоящее время - массовая культура и ее производные (компьютерные игры и другие феномены «виртуалки» и т.п.). Все они позволяют реально (т.е. не только по социальной форме, но и технологически!) подчинять человека капиталу в сфере его свободного времени (точнее было бы сказать - времени досуга) и духовной жизни.