Поясним последний тезис. Переход «по ту сторону материального производства» и трансформация индустриального носителя рабочей силы в человека, хотя бы потенциально способного к креативной деятельности, приводит к тому, что именно целостное развитие индивида на протяжении свободного времени становится основным «капиталом» общества и основным пространством-временем, в котором развивается креатосфера. Следовательно, экономическое подчинение именно этого пространства-времени жизнедеятельности человека капиталу, точнее, превращение жизнедеятельности человека на протяжении свободного времени в (повторим тезис одной из предыдущих глав, посвященной анализу подчинения человека капиталу) в составную часть экономического процесса капиталистического воспроизводства становится объективно необходимым направлением развития капитала. Именно эту роль выполняют массовая культура и система деятельности средств массовой информации407.
Массовая культура (точнее, корпоративный капитал, организующий творческую деятельность как масскультуру) формирует такую систему отношений, где творческая деятельность превращается (посредством системы отношений отчуждения, свойственных для корпоративного капитала - отсюда, кстати, характеристика масскультуры как превратной формы) в массовое квазииндустриальное производство, тиражирование псевдокультурных феноменов (стандартных клипов, фильмов или комиксов, в которые превращаются даже величайшие произведения искусства).
Более того, благодаря массовости (мы бы сказали - тотальности, ибо масс-культура становится важнейшей частью тотального рынка сетей) и корпоративной организации, создающей сложные механизмы подчинения клиентов («поля зависимости»), здесь складывается экономическая система подчинения человека как личности (а личность живет и действует именно в свободное время) капиталу как тотальности. И это один из важнейших аспектов превращения свободного времени человека в разновидность капитала.
Вот почему мы можем сказать, что масскультура и массмедиа есть не столько формы культуры и распространения информации, сколько особые сферы бытия тотальной гегемонии капитала. Они становятся важнейшими сферами жизнедеятельности капитала и подчинения ему человека в той мере, в какой (1) развертывается процесс перехода человечества «по ту сторону материального производства» и (2) сохраняются капиталистические формы этого процесса.
Итак, механизмы массового духовного производства и идейного манипулирования завершают пирамиду гегемонии корпоративного капитала, становясь субститутом креатосферы. Логика этого процесса такова: объективные закономерности социального прогресса (рост производительности труда и соответствующее сокращение удельного веса и значения материального производства, развитие творческой деятельности, увеличение объемов свободного времени) требуют развертывания деятельности и отношений, адекватных для креатосферы, но власть корпоративного капитала не может допустить этого развития и потому замещает его субститутами - массовым духовным производством (масс-культурой и идеологией корпоративного капитала408).
В то же время современный мир свидетельствует о наличии и столь же объективного процесса развития альтернатив этим формам отчуждения, но прежде чем говорить о них, обратим внимание на уже названный выше тезис - тенденцию рождения «протоимперии».
К последней проблеме мы вернемся чуть ниже, а сейчас обратим внимание на социопространственный аспект глобальной гегемонии капитала, ибо рассмотренные выше отношения массового политического и духовного производства есть лишь одна из сторон политической гегемонии. Другой стороной является порождаемая совокупностью глобальных проблем (в свою очередь, вызванных к жизни процессами «заката» «царства экономической необходимости») и внутренних противоречий между различными структурами корпоративного капитала новая гео-экономическая и геополитическая конфигурация мира, рождающая интенции глобальной системы отношений насилия.
Социопространственное бытие глобального капитала: новая геоэкономическая и геополитическая структура мира.
Глобализация и архаизация
Суммируя выделенные выше характеристики трех «пластов» процесса глобализации, можно сделать вывод, что в той мере, в какой развивается глобальная гегемония корпоративного капитала, в этой мере социальное пространство капитала XXI века реорганизуется по-новому. Оно не похоже на социопространственную структуру эпохи «классического» капитализма и империализма первой половины XX века с метрополиями и колониями; оно устроено иначе, чем в условиях существования «Первого» (развитые капиталистические страны), «Второго» («Мировая социалистическая система») и «Третьего» (развивающиеся страны) миров. Классические работы по империализму В.И. Ленина и Розы Люксембург,
о которых мы уже не раз упоминали, оказываются в этом контексте в определенной мере и актуальными, и требующими критического снятия, развития. Первое относится ко всему тому, что сказано о сращивании крупнейших производственных корпораций (в категориальном поле Ленина - монополий), банков и государств в единую систему, подчиняющую себе весь остальной мир и выступающую как источник и экономической, и политической гегемонии, более того, как актуальная угроза вооржунного насилия, регулярно оборачивающаяся очередной «локальной» войной. Второе - необходимость критического снятия - касается не только новой конфигурации стран периферии (уход в прошлое колониальной системы, появление мощной группы стран, реализующих стратегии догоняющего развития и т.п.), но и прежде всего рассматриваемой ниже новой геоэкономической и геополитической конфигурации мира.
Не точно характеризует нынешний мировой порядок и схема И. Вал-лерстайна («центр-периферия»^ не говоря уже о модели ре-колонизации и создания однополярного мира в духе З. Бжезинского409 или идеях «империи доверия»410.
Глобальная гегемония капитала: социопространственная структура
Дело в том, что глобальные игроки (МНК и ТНК, международные институты - МВФ, НАТО и др.) создают гораздо более сложную структуру мира. Социальное (в т.ч. экономическое) пространство современного мира все более воспринимает сетевую структуру современного капитала и превращается в совокупность взаимопересекающихся глобальных сетей.
(Еще раз повторим важный рефрен: этот процесс, как и все остальные атрибуты глобальной гегемонии капитала, носит незавершенный характер; он сугубо не линеен в социальном времени и неравномерен в социальном пространстве.)
Каждая из этих сетей тем самым становится «базовым элементом» метасистемы глобальной гегемонии капитала. Это необычный «элемент» структуры. Он аморфен, не имеет определенных границ и есть скорее поле, нежели материальный объект, хотя и вполне конкретные объекты («глобальные игроки» и зависимые от них структуры) в этих сетях присутствуют. Основные из этих сетей объединяют экономически и политически субъектов и объектов глобальной гегемонии капитала, сращенных в противоречиво, антагонистически единые системы. Подчеркнем: в каждой из таких сетей соединены и субъекты, и объекты глобализации, включенные именно в их поле зависимости. Первые, в большинстве случаев - это корпоративные капиталы, сращенные с государствами «Первого» мира. Вторые - совокупности опять же капиталов (в том числе филиалов ТНК) и правительств-сателлитов стран «Третьего» мира, зависимых от определенных «глобальных игроков», в качестве которых выступают сети ТНК и государств «Первого» мира, а также ключевые международные институты. Работники и потребители в этих сетях занимают подчиненное положение, причем граждане «Третьего» мира оказываются в двойном подчинении.
Существенно наличие не только противоположности и единства субъектов и объектов глобализации как акторов одного отношения подчинения-эксплуатации, но и их диффузии. Субъекты глобальной гегемонии капитала проникают в «Третий» мир, образуя анклавы «цивилизованности» (в той мере, в какой макдональдсы и пятизвездочные отели являются атрибутами «цивилизации») и даже постиндустриального капитала (особенно в центрах мегаполисов или «бангалорах»), а объекты глобальной эксплуатации проникают в страны «Первого» мира (эмигранты, острова нищеты и пауперизма в развитых странах, особенно опять же в мегаполисах). Именно эти аморфно-диффузные симбиозы антагонистически сращенных субъектов и объектов гегемонии капитала и образуют базовые элементы социопространственной структурны воспроизводства капитала в глобальном масштабе.
В то же время здесь необходимо сделать оговорку: в конце XX - начале XXI века человечество находилось и находится в начале перехода к описанной выше новой структуре, черты которой лишь возникают и пока просматриваются не слишком определенно (что, надеемся, отчасти извиняет размытость приведенных характеристик: становящийся предмет обусловливает незавершенность и неопределенность его теоретического описания). В той мере, в какой глобальная сетевая структура гегемонии капитала еще не сложилась, остается правомерным выделение мира (стран) -субъектов гегемонии (т.н. «Первый» мир) и миров (стран) - объектов гегемонии (т.н. «Третий» мир).
В основе этого деления лежит устойчивое воспроизводство на протяжении всей историко-логической эволюции капитала ХХ - начала XXI веков противоречие между различными (по уровню развития, историко-логическому месту в системе отношений капитализма) типами систем, образующих основные блоки пространственно-временной структуры современного глобального капитала411. Это:
• образующие «Первый» мир богатейшие страны (социопространст-венная характеристика; на языке мир-системного анализа - «центр»), для которых преимущественно характерна переходная к постиндустриализму неолиберальная модель позднего капитализма (социовременная характеристика), выступающие в качестве совокупного субъекта гегемонии (характеристика места в глобальной метасистеме);