• страны «Третьего» мира со средним уровнем экономического развития (социопространственная характеристика; на языке мир-системного анализа - «полупериферия»), для которых характерен преимущественно позднеиндустриальный монополистический капитализм (социовременная характеристика), реализующие модель догоняющего развития зависимого типа (характеристика места в глобальной метасистеме);
• лежащий в основании всей систем блок беднейших стран «Третьего» мира (социопространственная характеристика; на языке мир-системного анализа - «периферия»), для которых характерен преимущественно раннеиндустриальный капитализм (социовременная характеристика) зависимого типа (характеристика места в глобальной метасистеме).
Существенно, что в данной структуре сопрягаются социальное время и пространство, подтверждая правомерность наших методологических выводов о структурировании экономических систем (они были сделаны в I томе) и гипотезу об историко-логической структуре эволюции позднего капитализма (в Прелюдии ко II тому данной книги).
Это внутренняя закономерность структуризации «позднего капитализма» эпохи глобализации, обусловленная тем, что содержательно он включает, повторим, разные историко-логические пласты как элементы своей современной структуры и именно эта структура обеспечивает едва не наиболее эффективную из возможных (с точки зрения интересов глобального капитала) модель его всемирного воспроизводства.
Поскольку гегемония капитала всегда не абсолютна, ибо капитал есть лишь один из полюсов капиталистического мира, постольку и в социопространственной структуре глобального воспроизводства капитала присутствует тенденция к образованию относительно независимых анклавов, стремящихся к (опять же относительно) самостоятельному существованию в глобальном мире. При этом одни из них (Китай, Вьетнам) образуют хотя и особую, но относительно открытую подсистему, другие (фундаменталистские образования) тяготеют к изоляции.
Более того, характеризуя глобализацию как форму, скрывающую всемирную гегемонию корпоративного капитала в условиях интернационализации производства и других сфер жизни общества, мы можем сделать вывод, что как таковая (как процесс самоотрицания, «заката» и «царства необходимости», и капитализма) она порождает мощные завихрения социального пространства и времени. В результате такая (являющаяся следствием гегемонии капитала) глобализация неизбежно сопровождается одновременной архаизацией социальной жизни, возрождением реакционных, регрессивных общественных форм в определенных анклавах мирового сообщества.
Глобализация, как глобальная гегемония мирового капитала, не может дать и не дает всемирного равномерного развития наиболее прогрессивных форм капитала, базирующихся на генезисе постиндустриального общества. Она порождает, повторим, (1) противоречиво взаимосвязанные сети, в каждой из которых [пере]развитый «паук» («центр») высасывает соки из огромной «периферии»; (2) архаичные анклавы с реверсивным током социального времени, а также (3) социумы, пытающиеся вырваться из этой глобальной гегемонии.
Воспроизведение такой структуры становится (но еще не стало) закономерностью глобальной экономикиXXI века.
Завершим этот подраздел достаточно очевидным следствием из вышесказанного: такая пространственная конфигурация глобализации не может не порождать и на практике постоянно порождает массовое геонасилие.
Период позднего капитализма знаменуется и адекватными для него (т.е. эскалирующими наиболее зверские формы отчуждения - прямое насилие, и прежде всего, - войны) последствиями в геополитической сфере.
Первый этап этого «заката» (и, соответственно, эволюции позднего капитализма) ознаменовался адекватными для империализма формами насильственного подавления колоний и Первой мировой войной. Последняя стала неизбежным следствием всемирного обобществления производства (этапа индустриального общества), протекавшего в форме образования государственно-монополистического капитала и закономерно породила первый всплеск массового (но первоначально локализованного лишь в нескольких странах) выступления против гегемонии капитала - Октябрьской революции в России (несколько позднее в Германии и Венгрии). Ответом на мировую войну стала первая победившая в масштабах одной из империй революция против капитала, приведшая к началу радикального изменения мировой геополитической системы412.
Начало второго этапа столь же неслучайно ознаменовалось Второй мировой войной - Войной капитала против человечества. Она была развязана именно корпоративным капиталом, обретшим свою предельно жесткую форму - фашизма. Она была войной не только против отдельных стран, не только за перераспределение общественного богатства и жизненного пространства. Вторая мировая война со стороны фашизма была насилием, направленным, на установление тотального мирового господства корпоративного капитала, т.е. всемирное попрание родовых качеств человека (физическое и интеллектуальное порабощение) повсюду (в том числе и в фашистских метрополиях), на тотальное уничтожение целых народов (вплоть до попыток физического истребления евреев, славян, цыган.), разрушение мировой культуры. Это было насилие против Человека и Человечества.
Принявший форму фашистской диктатуры корпоративный капитал опять же неслучайно потерпел поражение именно от антикапитали-стических сил - советского народа и антифашистов (единый фронт которых сложился практически во всем мире - от Юго-Восточной Азии до Америки - с центром в СССР413). Эти трагические годы стали не только временем самых жестоких преступлений, но и массовой солидарности и альтруистической творческой энергии (вплоть до готовности отдать свою жизнь ради общего дела - победы над фашизмом) людей (десятков миллионов людей по всему земному шару!), действовавших вразрез со всеми рефлексами отчужденного эгоистического человека.
В этой борьбе человечество впервые практически проявило свою «родовую сущность» во всемирном масштабе, показав, что «простые» люди способны на проявление высочайших человеческих качеств - той самой «родовой сущности человека» - в массовых масштабах, а всемирная борьба за освобождение от наиболее варварских форм отчуждения (мировой эпидемии фашизма) реальна и может быть победоносна. Вот почему эта Война - прежде всего и именно Великая Отечественная война - стала величайшим событием всемирной истории, указывающим на то, что «царство необходимости» смертно, а Победа в этой войне стала важнейшим знамением начала конца предыстории (прологом к которому была Октябрьская революция, породившая силы, победившие в этой войне).
Конечно же, эта победа была не полной и временной (одной из причин и следствий чего была мутантная природа социализма в СССР и, позднее, «Мировой социалистической системе»), но это была Победа.
Эпоха НТР неслучайно совпала с завершением второго этапа эпохи «заката» «царства необходимости» (и, соответственно, эволюции позднего капитализма) и адекватных ему форм насилия. Сотни тысяч мирных жителей, уничтоженных ядерной бомбардировкой американской военщиной японских городов Хиросима и Нагасаки, открыли счет жертв оружия массового уничтожения, которое стало символом насилия эпохи «заката» предыстории. Создание и применение такого оружия указали на достижение предельных форм массового уничтожения, неслучайно совпавших с эпохой массового производства, массового потребления, массовой культуры - у всех них единый технологический базис (переход от позднеиндустриальных к постиндустриальным глобальным производительным силам) и единая социально-экономическая природа (гегемония корпоративного капитала).
Завершением этого периода стали «локальные войны». Основные из них - узаконенное институтами капиталистической геополитики насилие против субъектов, вступивших на борьбу с наиболее варварской (колониализм) формой мировой гегемонии капитала (войны США и Западной Европы против народов Африки, Азии и Латинской Америки, начавших борьбу за освобождение от колониализма) - унесли суммарно больше жизней, чем Вторая мировая война. И они же породили новую волну мирового антикапиталистического движения, имевшего как мир-
^ войны стал иным: в нем сложилась «Мировая социалистическая система», в нем начали распадаться и рухнули колониальные империи, в нем победили социал-реформистские модели позднего капитализма.
ные, так и насильственные формы (антиколониальная борьба, революция на Кубе и др.), сформировавшего новые формы геополитики (сложился двухполюсный мир и движение неприсоединения), идеологии и культуры.
Третий этап стал закономерным порождением «информационной революции» и неолиберальной глобализации, тяготеющей к постепенной эволюции в направлении к ультраимпериализму (протоимперии) и порождающей пандемию так называемых асимметричных войн и терроризма как одного из их слагаемых.
Последние десятилетия сделали общераспространенным мнение, что современные международные конфликты можно объяснить «столкновением цивилизаций», противостоянием якобы склонного к «терроризму» мусульманского мира и якобы «демократического», «правового», «мирного», а потому «цивилизованного» Запада. Однако этот поверхностный взгляд не только не отражает действительного существа проблемы, но и, более того, создает, как и всякая превратная форма, видимость ложного содержания.
Действительной же глубинной основой терроризма и так называемых «миссионерских войн» (именно эту «пару» мы назвали «асимметричными войнами») стало очевидно бросающееся в глаза фундаментальное противоречие, установившегося более 20 лет назад однополюсного мира, в котором власть (и это сегодня очевидно и для правых, и для левых) принадлежит узкой группе «глобальных игроков», и которое базируется на развитии новых глобальных сетевых технологий и адекватных им форм корпоративного капитала.