В-третьих, сфера услуг (если рассматривать, прежде всего, проблему изменения содержания труда, качественных сдвигов в технологиях) даже в странах «золотого миллиарда» крайне неоднородна, включает значительную долю ручного и достаточно примитивного индустриального труда.
Здесь господствует низкоквалифицированный труд, мало меняющий свое содержание оттого, что, например, кассир пользуется компьютеризированным кассовым аппаратом, оставляющим на долю человека примитивнейшие функции: поднести продукт к одному считывающему устройству, пластиковую карточку покупателя - к другому и нажать несколько клавиш с картинками.
Следовательно, главным является не столько сдвиг в соотношении промышленности и сферы услуг, сколько иные изменения в материальной базе социальных процессов. Какие именно изменения здесь происходят -этому будет посвящена основная часть нижеследующих размышлений.
Наконец, как мы отметили, при общем росте доли сферы услуг, в ее отраслевой структуре также происходят существенные изменения. Это прежде всего проходивший вплоть до Мирового финансового кризиса опережающими темпами рост таких отраслей, как финансы, корпоративное и государственное управление, услуги адвокатов и других структур, обслуживающих трансакции. Все эти сферы образуют занимающий доминирующее положение в экономиках развитых стран превратный или, говоря проще и жестче, бесполезный сектор - сектор, в котором создаются феномены, бесполезные или вредные с точки зрения задач развития человеческих качеств, культуры, технологий, решения глобальных проблем.
Итак, мы можем сформулировать следующий тезис: для капитала конца XX - начала XXI века становится характерен именно тот сдвиг в материальной базе общественной жизни, который и был им (среди прочего) «заказан»: доминирующими в экономике становятся сферы, где капитал прямо занят производством самого себя (денег) из самого себя (из денег) и обслуживанием этих процессов (управление, защита и спецификация прав собственности и т.п.). При этом современные технологические сдвиги отчасти позволяют делать это, не прибегая к «излишнему» процессу производства материальных и культурных благ, ранее, как правило, лежавшему в основе производства капитала. Торжество современного фиктивного финансового капитала находит в названных структурных сдвигах свою адекватную базу, на создание которой он и «нацеливал» (еще раз повторим, этот процесс происходил и происходит преимущественно стихийно и объективно) производство.
Не менее важно и то, что непосредственно связанная с ростом сферы услуг социально-экономическая траектория развития «общества потребления» обеспечивает выполнение другого «заказа» капитала, адресованного производительным силам: обеспечить формирование адекватной (задачам укрепления гегемонии капитала) социальной базы в странах «золотого миллиарда». Сытый мещанин-потребитель, воспроизводящий развитие сферы услуг (преимущественно утилитарного плана), и есть такой социальный базис.
Однако все описанные выше сдвиги начались по меньшей мере 40-50 лет назад. И хотя они сохраняют свое значение в мировой социальноэкономической жизни и поныне (будучи особенно актуальны для стран «периферии»), следует специально подчеркнуть, что последние десятилетия вызвали к жизни новые феномены.
Четвертый сдвиг отображается в понятиях «информационного (сетевого и т.п.) общества», «компьютерной революции», «общества знаний» и т.п. Не пытаясь пока систематизировать эти теории, отметим, что во всех этих случаях фиксируются процессы изменения технологий общественного производства, ресурсов и продуктов этих технологических процессов и некоторые экономические, социальные и т.п. процессы, сопровождающие эти изменения. Основными в этих изменениях, с поверхностной точки зрения, являются процессы массового развития информационных технологий (прежде всего компьютеризация самых разнообразных трудовых и производственных процессов и развитие информационных сетей, Интернета и т.п., со всеми вытекающими отсюда последствиями).
Статистические данные, характеризующие эти процессы, общеизвестны и многократно приводились в упоминаемых выше работах36, поэтому ограничимся лишь кратким комментарием.
Акцент на мировом измерении названных технологических сдвигов (его делают, к сожалению, далеко не все исследователи информационного общества) показывает, что массовая информатизация производства и общественной жизни, равно как и сопровождающие ее и многократно прокомментированные в отечественной и зарубежной литературе изменения в размещении и формах организации производства (от «электронных коттеджей» и практики job sharing до сетевых предприятий), социальной структуре (рост роли «профессионалов», меритократии) - все это удел некоторой части стран «Первого» мира. В большей же части мира компьютеры, мобильные телефоны, Интернет и т.п. если и распространены, то составляют преимущественно поверхностный слой жизнедеятельности человека, не затрагивая базисные качества: содержание труда и место большей части работников в общественном производстве, качество жилья, образования, медицины и т.п. В результате информационные технологии в жизни большинства граждан «Третьего» мира и значительной части граждан развитых стран, занятых в материальном производстве или сервисе ручным или примитивным конвейерным трудом, играют такую же роль, какую стеклянные бусы играли в жизни индейцев в XVI-XVIII веках. Новые типы организации труда и производства, творческая по своему содержанию деятельность распространены в мире существенно менее, чем поверхностные формы «информационной революции» (Интернет и т.п.). Для большей части человечества информационная революция ограничивается крайне примитивными проявлениями, подобными проявлениям промышленной революции XIX века в Индии или Китае.
Однако для значительной части экономики «метрополий» глобального корпоративного капитала эти технологические сдвиги стали реальностью. Более того, лавинообразный прогресс информационных технологий, с одной стороны, был вызван к жизни прежде всего (но не исключительно - у макротехнологии и науки есть и свои внутренние законы развития) потребностями быстрорастущего фиктивного финансового капитала и обслуживающих его и его гегемонию отраслей (от корпоративного управления до ВПК). С другой стороны, информационные
V V V V V
технологии стали важнейшей материальной основой формирующейся на рубеже веков глобальной гегемонии корпоративного финансового капитала (подробнее об этом - во II и III частях этого тома).
Оставив обоснование предлагаемого ниже тезиса на будущее, и лишь отметив, что оно связанно с характеристикой творческой деятельности как системного качества материальной основы «царства свободы», сформулируем наиболее важный аспект глобальных подвижек, происходящих в современном мире. Итак, пятым из отмечаемых в этом подразделе сдвигов становится так называемая «революция знаний», указывающая на не просто возрастающую, но определяющую роль образования в развитии социальных и экономических процессов современности. При этом развитие так называемой «образовательной революции» идет (как и все вышеупомянутые процессы) крайне нелинейно во времени и неравномерно в пространстве. Ее прогресс сильно тормозится контртенденциями и существенно замедлился после Мирового экономического кризиса. Кроме того, она, как и все глобальные сдвиги, протекает (NB!) в формах, адекватных для корпоративного капитала, и значима для экономической и социальной жизни преимущественно развитых государств37.
Все это сугубо неслучайно.
Во-первых, по-прежнему велик разрыв в образовании между «Первым» и «Третьим» мирами (в бедных странах неграмотными являются в среднем 30% мужчин и более 50% женщин, а в вузы зачисляется 5-6% молодежи, тогда как в развитых странах - более 50%'). При этом, как видно из таблицы 9, в бедных странах не только ниже уровень образования, но и удельный вес расходов на образование в ВВП, который и без того несоизмеримо меньше, нежели в развитых странах.
таблица 9 Расходы на образование и индекс образования2 в некоторых странах мира
Источник: http://data.worldbank.org/data-catalog/world-develop-ment-Indicators
Не менее существенен разрыв внутри каждого из «миров» между социальными группами. Все это закрепляет и воспроизводит социально-экономическое доминирование номенклатуры корпоративного капитала и обслуживающих ее слоев3.
^ Культурная революция, 2014; Стратегия опережающего развития - III. В 2-х томах / Под общ. ред. А.В. Бузгалина, М.И. Воейкова, Р. Крумма. М.: Культурная революция, 2011.
1 См.: Мир и Россия. СПб., 1999. С. 35-37.
2 Индекс образования измеряет достижения страны с точки зрения достигнутого уровня образования ее населения по двум основным показателям: (1) Индекс грамотности взрослого населения (2/3 веса) и (2) Индекс совокупной доли учащихся, получающих начальное, среднее и высшее образование (1/3 веса). Эти два измерения уровня образования сводятся в итоговом Индексе, который стандартизируется в виде числовых значений от 0 (минимальное) до 1 (максимальное).
3 Воспроизводство неравенства обусловлено во многом культурной средой: в семьях состоятельных групп культурная среда, как правило, лучше, чем в семьях из бедных (и «хронически бедных») групп, что приводит к разли-
Во-вторых, развитие образования идет прежде всего по траектории подготовки относительно узкого (в мировом масштабе) слоя профессионалов (неслучайно идея «общества профессионалов» является столь популярной ныне), а не гармонично развивающейся личности каждого, ибо именно «профессионалы» нужны для воспроизводства капитала эпохи информационного общества.