К сожалению, этот аспект останется лишь заявкой на будущий текст, ибо здесь авторы еще не могут дать в достаточно систематизированном виде ответ на вопрос, какие именно социально-культурные проблемы превращаются ныне в глобальные. Но, по-видимому, в качестве намека на будущие теоретические разработки можно выделить следующие пункты.
Во-первых, это глобальная проблема общей декультуризации социума, связанная с развитием (и даже ренессансом) превратных форм креатосферы Расширенное воспроизводство или даже консервация этих форм ведут к торможению прогресса культуры, мира, лежащего «по ту сторону материального производства». Как мы уже мельком отметили, развитие массовой культуры (отчужденных форм духовного производства) ведет к деградации подлинной культуры и ее вытеснению в маргинальное гетто «элитарной» культуры. При этом параллельно деградации подлинной культуры развертывается процесс технологической усложненности материальных носителей псевдо(масс)культурных феноменов (типичный пример, упоминавшийся в первой части книги - сложные технологически и дорогостоящие видеоклипы с дебильными песенками).
Во-вторых, это уже отмеченное отчуждение большей части человечества от возможностей использования даже превратных форм развития креатосферы вследствие глобальной монополизации информации, образования и духовного производства со стороны mass media, идеологических структур и т.п. стран, являющихся «родиной» транснациональных корпораций, что и порождает информационный, культурный и идеологический империализм. Причем в данном случае духовное производство оказывается не просто подчинено интересам элит развитых стран. Оно оказывается прямым порождением гегемонии корпоративного капитала (со всеми последствиями, которые были сформулированы выше).
Это отчуждение человечества от возможности использования даже превратных форм креатосферы (плодов прогресса «информационного общества», «общества профессионалов») является второй глобальной проблемой в социально-культурной сфере.
Наконец, третьей глобальной проблемой в этой сфере становится развивающееся подавление (вследствие названных первых двух тенденций) личности человека как социокультурного субъекта. Личность (в потенциале - личность человека-творца, ориентированного на развитие культурных ценностей) превращают в функцию - специалиста и клиента, подчиненного стандартам «общества потребления», массовой культуры и корпоративной идеологии. Такой человек теряет свой творческий потенциал даже в том случае, когда он обладает высоким образовательным уровнем (выше уже говорилось об индивиде как винтике «глобального человейника» в социально-экономическом плане; очевидно, что есть и социокультурный аспект власти этого «человейника»)426.
В странах же «Второго» и «Третьего» миров, т.е. странах, где проживает большая часть человечества, происходят еще более опасные процессы: они поглощают отбросы массовой культуры, окончательно замыкаясь в культурном «гетто» (кстати, с этим, равно как и с более глубокими социально-экономическими проблемами глобального пауперизма, связаны и феномены современного неолуддизма, впервые заявившего о себе еще в период хиппи и сохраняющегося в различных формах активного и пассивного разрушения внешних форм общества потребления и массовой культуры во всем мире).
Но это, повторим, лишь намеки на характеристику трех глобальных социокультурных проблем, которые человечество должно, но пока не может (вследствие гегемонии корпоративного капитала) решить.
Завершая характеристику глобальных проблем человечества как проблем «заката» общественной экономической формации, вызванных тотальной гегемонией корпоративного капитала, авторы хотели бы подчеркнуть: эти проблемы как бы синтезируют все виды, формы и методы данной гегемонии, делая ее всеобще-, глобально-противоречивой во времени и пространстве.
Однако капитал ныне, как всегда, порождает в своем воспроизводстве и силы, противостоящие его власти и доминированию. В представленном тексте они были отмечены лишь попутно при анализе ключевой проблемы гегемонии.
Ниже авторы хотели бы коротко суммировать эти основные антитезы тотальной гегемонии корпоративного капитала, вызываемые к жизни им самим.
К ПРОБЛЕМЕ КОНТРГЕГЕМОНИИ
(НЕСКОЛЬКО СЛОВ в ЗАКЛЮЧЕНИЕ К 3-й ЧАСТИ)
«Контргегемония» - такое заглавие наш коллега из Великобритании Джереми Лестер выбрал для своего нового журнала, призванного обобщить имеющиеся в нынешнем мире и в человеческой истории основные антигегемонистские тенденции. Это понятие авторы решили использовать в качестве заголовка для заключения доклада.
При этом мы лишь пунктирно наметим основные линии анализа объективных процессов и социальных сил, противостоящих гегемонии капитала427.
Начнем с классических марксистских тезисов об обобществлении производства как основе формирования нового типа координации - сознательного и непосредственно общественного регулирования глобальных социально-экономических процессов - и о классе наемных работников как основе будущей ассоциации, осуществляющей эту координацию. В той мере, в какой индустриальное материальное производство остается основой жизнедеятельности человечества (а на ближайшую историческую перспективу здесь будет занято до У трудящихся Земли) - в этой мере авторы считают по-прежнему актуальными эти положения.
Однако «закат» экономической формации и связанная с этим глобальная гегемония капитала как доминирующий феномен позднего капитализма делают принципиально недостаточными и ограниченными названные выше антигегемонистские тенденции. Наиболее важные процессы позитивной практической критики гегемонии (а также противостоящие ей силы) порождаются более мощным процессом, далеко выходящим за рамки классического капитализма - процессом генезиса «царства свободы» и всеобщей (если угодно, «массовой») творческой деятельности как его материальной основы.
Ключом к пониманию этой контргегемонистской тенденции является следующее методологическое соображение, раскрытое еще во введении к данному тексту. Поздний капитализм оказался способен к столь длительному развитию и тотальной (а это значит - далеко выходящей за пределы отношения эксплуатации наемного труда) гегемонии именно потому, что он внедряет переходные отношения, соединяющие господствующие капиталистические начала с ростками новой социальной организации - ростками «царства свободы». И хотя последние остаются в общем и целом подчинены капиталу, тем не менее они ему сущностно противоположны. Соединяясь с обобществленным трудом как антагонистом капитала, эти ростки способны создавать предпосылки рождения мощных контргегемонистских процессов и социальных сил.
Краткую систематизацию тех и других мы построим, опираясь (что естественно) на пунктир историко-логической эволюции позднего капитализма.
Первый уровень: развитие монополистического капитализма и подрыв свободной конкуренции вкупе с империализмом и колониализмом не только поднимают на новый уровень процессы обобществления, но и создают предпосылки (в виде локального монополистического и государственного воздействия на рынок) для сознательного регулирования социально-экономической жизни, что является прямой антитезой тотальному доминированию рынка как исходному пункту гегемонии капитала. Крайнее обострение межимпериалистических противоречий и колониализм создают к тому же возможность начала социалистических преобразований в отдельных частях мирового сообщества (с угрозой вырождения и мутации этих первых ростков нового мира).
Второйуровень: появление и широкое распространение социал-реформизма, во-первых, создает ряд переходных отношений, в которых развиваются ростки свободных ассоциаций граждан, трудящихся (а свободная ассоциация есть прямая антитеза закрытой корпорации вообще и капиталистической в частности), и, во-вторых, развивает формы самоорганизации трудящихся и граждан, формируя контргегемонистские силы. Важной предпосылкой прогресса последних и противостояния гегемонии капитала в целом становится относительное углубление в этот период политической демократии в развитых странах, преодоление колониализма в «Третьем» мире, а также интенсивное и экстенсивное развитие мутантного социализма при частичном преодолении деформаций и прогрессе «чистых» ростков «царства свободы» (хрущевская оттепель .). Однако в целом, по своим основам эта система не выходит за рамки позднего капитализма.
Резкое ускорение научно-технического прогресса создает предпосылки для перехода от реформизма к качественно новому обществу, основанному на доминировании творческой деятельности (но именно и только предпосылки; на деле они так и не реализованы в полной мере; НТП скорее усугубил глобальные проблемы, но не стал основой развития ноосферы).
Третий уровень: неолиберальный период, знаменуясь общим наступлением сил капитала, тем не менее неслучайно (как было показано выше) совпадает с постепенным сокращением роли материального производства и развитием информационных технологий; в развитых странах создаются дополнительные технологические предпосылки для перехода к креатосфере как области, лежащей «по ту сторону» не только гегемонии капитала, но и вообще «царства необходимости». Концентрация наиболее высококачественных ресурсов и наиболее влиятельных корпоративных структур в превратном секторе показывает, что поздний капитализм уходит с пути прогресса (развития производительных сил, человека как родового существа), создавая вместе с тем мощнейшие предпосылки нового рывка к «царству свободы» (своего рода воспроизведение на новом витке «отрицания отрицания» ситуации, характерной для империализма начала века с его первым импульсом прорыва к социализму).
Наблюдаемое нами постепенное «угасание» неолиберализма знаменуется развитием переходных отношений, развивающих элементы формального и реального освобождения труда (пока что внутри и к вящей выгоде капитала): участия работников в управлении и собственности, некоторой эмансипации от власти капитала работников, занятых творческой деятельностью и превращении знаний, творческих способностей в alter ego капитала и т.п. Впрочем, пока что эти процессы являются не более чем тенденцией, а обостряющаяся глобальная гегемония капитала вызывает и ответную реакцию - бурный рост альтерглобалистского движения и других форм социального творчества. Более того, именно в этих условиях вновь начинается прогрессивное развитие социальной базы перехода к «царству свободы», «стрела социального творчества» сдвигается влево.