484.
Однако общая политико-экономическая постановка вопроса предполагает в качестве предпосылки дальнейшего исследования и анализ некоторых более конкретных параметров, указывающих на контрапункты пред- и посткризисной российской экономики. Среди таких конкретных вопросов выделим лишь один, но принципиально значимый: о пре имущественно паразитическом типе российского капитала.
Новый век для российской экономики начался и на протяжении 7-8 лет оставался периодом экономического роста. Однако, несмотря на это, российская экономическая система так и не смогла избавиться от ряда заложенных в ней в 1990-е гг. прошлого века негативных качественных составляющих.
Прежде всего об общеизвестной проблеме использования одного из наиболее очевидных потенциальных источников развития - природной ренты. Она, во-первых, в значительной степени становится (посредством описанных выше каналов) источником дохода корпоративно-бюрократической номенклатуры и как таковая используется не для инвестиций в Российскую экономику, а для паразитического [пере]потребления и/ или вывозится за рубеж.
Во-вторых, та часть природной ренты, которая попадает в государственный бюджет, используется неэффективно. Государство замораживает достающуюся ему часть природной ренты в Стабилизационном фонде, и лишь совсем недавно появилось намерение перевести некоторую часть ее в Фонд развития. Та часть ренты, которая оседает (безо всяких на то оснований) в руках добывающих компаний, в значительной мере служит фундаментом для их экономического и технологического благодушия. И лишь некоторая часть этой ренты перетекает по разным каналам в другие отрасли, обеспечивая эффект мультипликатора экономического роста. До сих пор соотношение между изъятыми и разведанными запасами природных ресурсов остается отрицательным, а это значит, что российская экономика продолжает строиться на проедании природных ресурсов.
Обновление основного капитала, даже в период экономического подъема начала 2000-х оставляло желать лучшего: нетрудно подсчитать, что накануне экономического кризиса объем инвестиций в основной капитал оставался уровне на 20% ниже i99i года (когда он расценивался как совершенно недостаточный). В посткризисный период ситуация принципиально не изменилась (см. таблицу ii).
Возможности инновационного развития упираются и в деформированную отраслевую структуру российской экономики.
Рассмотрим в качестве примера наилучший (с точки зрения экономической динамики) период - предкризисное состояние российской экономики начала 2000-х. Так, отрасли, от которых во многом зависит инновационный потенциал страны - обрабатывающая промышленность, образование, здравоохранение - развивались в этот период темпами от 2 до 4% в год, в то время как финансовая деятельность, гостиничноресторанный бизнес, оптовая и розничная торговля - от 9 до ii% в год1. Инвестиции в машиностроение находились на уровне 2,2-2,3% от общего объема инвестиций в основной капитал, или в 6-7 раз меньше, чем инвестиции в добывающий сектор, и в 3-4 меньше, чем в сырьевые про-изводства2, в настоящее время эта деформированная с точки зрения распределения между видами экономической деятельности структура инвестиций, во многом сохраняется. При крайне высоком уровне удельного энергопотребления3 российская экономика шла и идет в большей мере по пути экстенсивного расширения потребления энергии, нежели энергосбережения, что порождает дефицит электроэнергии. Запросы на получение условий по подключению к энергосетям, по данным Мин: Итоги 2006 года и будущее экономики России: потенциал несырьевого сектора // Вопросы экономики. 2007. № 9. С. 30, рис. 3.
2 Итоги 2006 года и будущее экономики России. С. 3i, рис. 4.
3 Энергоемкость ВВП России по потреблению электроэнергии в 2008 г. была почти в 3 раза выше, чем в Японии и Великобритании, в i,7 раза выше, чем в Финляндии, на 20% выше, чем в Канаде и Китае. Если же сравнивать страны по показателю энергоемкости ВВП по производству электроэнергии, что более корректно для России с учетом большой доли экспорта энергоресурсов в ВВП, то различия по энергоемкости становятся на порядок выше: в 2007 г. энергоемкость ВВП России по производству электроэнергии в 2007 г. была в 30 раз выше, чем в Японии, в 4 раза выше, чем в Китае, в 2 раза выше, чем в Канаде. Единственной страной, которая по этому показателю опережает Россию, является Норвегия (см.: Доклад о развитии человеческого потенциала в Российской Федерации-2009: Энергетика и устойчивое развитие / Под общ. ред. С.Н. Бобылева. М., 20i0. С. i57).
таблица 11 Динамика инвестиций в основной капитал в 1991-2012 гг.485
Источник: рассчитано по данным Росстата.
промэнерго России на середину 2000-х гг. удовлетворялись только на 17%486. Ввиду того, что сроки технологического присоединения являются одной из составляющих делового климата, улучшение которого является одной из приоритетных задач, в последние годы предпринимаются меры по повышению доступности данного вида услуг. В то же время устранение технических барьеров не позволит решить проблему снижения энергоемкости ВВП, для этого необходимо обеспечить реализацию инновационного сценария развития экономики. В случае, если сценарий будет инерционным, не удастся выполнить поставленную задачу снижения энергоемкости ВВП на 40% к 2020 г., что признается уже и Министерством энергетики, ввиду чего обосновывается снижение целевого показателя до 20% уменьшения энергоемкости ВВП487.
Перечень препятствий структурного и инфраструктурного характера (низкая протяженность и плохое качество автодорожной сети, отсутствие современного скоростного железнодорожного транспорта, плачевное состояние жилищно-коммунальной инфраструктуры и т.д.), осложняющих путь к инновационному развитию, можно продолжать. Ясно, однако, что без преодоления этих препятствий невозможно говорить о переходе на интенсивный тип воспроизводства.
Среди важнейших проблем российского воспроизводства - социальные. Значительному повышению качества рабочей силы, что является необходимым фундаментом развития, а не просто роста современной экономики, препятствует низкая доля заработной платы в ВВП России и высокий уровень дифференциации доходов населения.
Имевший место в 2000-е годы (естественно, с перерывом на кризис 2008-20i0 гг.) стихийный рост заработной платы лишь незначительно изменил долю заработной платы в ВВП (см. таблицу 12).
По-прежнему продолжают действовать механизмы государственной политики доходов, оказывающие давление на заработную плату в сторону ее занижения - установление минимального размера оплаты труда ниже прожиточного минимума, а также установление тарифной сетки оплаты труда в бюджетном секторе таким образом, что почти все тарифные разряды оплачиваются ниже прожиточного минимума488.
Широковещательные намерения значительно поднять уровень заработной платы в бюджетном секторе по части реального исполнения резко отстают от сделанных обещаний. Хотя доля населения, живущего за чертой бедности, за последние годы сократилась, общая дифференциация доходов, как мы показали выше, не сокращается. Сохраняется и общий асоциальный тренд воспроизводства в России, где правящая экономико-политическая элита так и не сделала сколько-нибудь значительного шага к выходу из того абсолютно нетерпимого состояния с использованием человеческого потенциала нации, которое сложилось в последнее время, и которое является одним из мощнейших системным барьеров на пути перехода к интенсивному, эко-социо-гуманитарно ориентированному развитию.
таблица 12 Динамика заработной платыи доли оплаты труда в ВВП в 1991-2012 гг/
| годы | реальная начисленная заработная плата, в процентах к предыдущему периоду | реальная начисленная заработная плата, в процентах к уровню 1991 г. | доля оплаты труда в ВВП (включая скрытую оплату труда и смешанные доходы), процентов |
| i99i | 96,6 | - | 43,7 |
| i992 | 67,3 | 67,3 | 36,7 |
| i993 | i00,4 | 67,6 | 44,5 |
| i994 | 92,i | 62,2 | 49,3 |
| i995 | 72 | 44,8 | 45,4 |
| i996 | i06,4 | 47,7 |