Между тем природа творчества состоит в том (и это доказано советской школой философов и психологов - Леонтьевым, Выготским, Ильенковым), что способностью к нему обладает любой ребенок в любой семье - богатого и бедного, жителя Кембриджа и Урюпинска. И для всех них в потенции открыто поле общедоступной творческой деятельности. Оно уже давно (не одно десятилетие) принципиально широко и открыто для большинства. Только надо хотя бы на минуту задуматься и понять, что наиболее востребованная и в высшей мере креативная деятельность -это прежде всего труд воспитателя детского сада и школьного учителя, медицинского работника и тренера-физкультурника (мы нарочито использовали термин советской поры с акцентом на культуре физического бытия Человека, а не бизнесе в сфере профессионального спорта), ре-креатора природы и общества («садовники» и социальные работники), инженера и рабочего-инноватора, художника (причем не только профессионального) и ученого.
Еще раз подчеркнем: в сегодняшнем мире «рыночного фундаментализма» (Дж. Сорос) и глобальной гегемонии капитала (Бузгалин и Колганов) творческий потенциал человека уходит преимущественно в иные сферы. Это финансы и другие виды посреднической деятельности (по оценкам институционалистов в США трансакционные издержки давно превышают издержки производства). Это масскультура (где десятки высококреативных людей десятилетиями производят жвачку для обывателя) и товары для «общества пресыщения». А также военно-промышленный комплекс и другие силовые структуры (в США доля военных расходов ныне больше, чем во времена холодной войны ; в России численность занятых в многочисленных государственных и частных охранных структурах много выше, чем число энкавэдэшников во времена самого страшного сталинского террора). В этих сферах, по преимуществу паразитических, занято до половины наиболее квалифицированных работников развитых стран. И это притом что в Западной Европе сегодня 2-3% населения вполне способны прокормить, а еще 20-25% снабдить оборудованием и машинами все население этих стран.
Вывод получается обескураживающим: большая часть креативного потенциала человечества даже в наиболее развитых странах растрачивается по большому счету впустую. А то и во вред человеку и природе. Более того, социально-экономическая система, утилизирующая этот потенциал в развитых странах, ведет в сторону от того, что необходимо Человеку и Природе.
Так складывается система, в которой есть два полюса: гетто пресыщения и гетто нищеты, а в середине более-менее сытое/голодное большинство. Это большинство мечтает попасть в первое гетто, страшится скатиться во второе и пребывает в состоянии воспроизводства обывательского стандарта. В лучшем случае (массовидный стандарт США и ЕС) - это частный домик, автомобиль и двухнедельный отдых за границей. В худшем (массовидный стандарт России) - тесная квартирка, новый телевизор и обед в Макдоналдсе по праздникам. Такая модель -стратегически тупикова.
Если оставить в стороне заглавные буквы и пафос, то тезис прозвучит не слишком ново: можно и нужно искать альтернативы той модели развития креативного потенциала человека, которую реализуют страны «золотого миллиарда». Но искать эти альтернативы надо не на путях ностальгии по прошлому, а в альтернативных моделях будущего.
Отступление 2. Еще раз к вопросу о наших разногласиях
Вернемся к предмету нашей полемики с авторами, акцентирующими необходимость реиндустриализации, и уточним пункты наших согласий и расхождений.
Мы согласны с нашими коллегами по дискуссии (во всяком случае, с представителями левого крыла этих теоретиков) в том, что для прогресса нашей страны (да и для мировой экономики в целом) необходимы:
• сворачивание паразитических слагаемых нематериального производства (финансовых спекуляций, посредничества и т.п.);
• развитие материального производства и услуг, обеспечивающих прогресс человеческих качеств;
• отказ от политики и идеологии «рыночного фундаментализма» и развитие программирования экономики, проведение активной промышленной политики и других механизмов сознательного регулирования496;
• социальная ориентация экономики, снижение уровня социальноэкономической дифференциации и т.п.;
В чем же суть расхождений?
Они в акцентах. Но это не пустяки.
Главный акцент наших оппонентов, как мы уже не раз отмечали, это - (1) индустриализация (реиндустриализация, неоиндустриализация)i. Под этим в работах данных авторов, как правило, понимается не
^ Татаркин А.И. Промышленная политика как основа системной модернизации России // Там же; Цаголов Г.Н. Как преодолеть либеральный застой // Там же; и др.). Об этом пишут бизнесмены, развивающие производство в реальном секторе экономики (см.: Бабкин К.А. Разумная промышленная политика необходима и возможна // Экономика для человека. Социально ориентированное развитие на основе приоритета реального сектора. Материалы Московского экономического форума. М.: Культурная революция, 20i4; Он же. Финансовая политика тормозит российское развитие // Фактор стагнации: демонетизация финансово-экономической системы России и выход из нее. М.: Наука и политика, 20i4; Бодрунов С.Д. Российская экономическая система: будущее высокотехнологичного материального производства // Экономическое возрождение России. 20i4. №2; Бодрунов С.Д. Формирование стратегии реиндустриализации России. СПб., 20i3) и даже некоторые консультанты федеральной власти (см.: Глазьев С.Ю. Стратегия опережающего развития России в условиях глобального кризиса. М.: Экономика, 20i0). Систематически об этом, как уже отмечали, говорится в статьях, публикуемых в журналах «Российский экономический журнал» (главный редактор - А.Ю. Мелентьев), «Экономист» (главный редактор -С.С. Губанов), «Экономическое возрождение России» (главный редактор -С.Д. Бодрунов) и др.
: Подчеркнем: понятие «реиндустриализация» трактуется весьма разнообразно различными учеными.
В отличие от большинства авторов, пишущих о необходимости приоритетного развития материального производства, С.Ю. Глазьев прямо связывает будущее нашей экономики с наиболее современными (нано-, био- и т.п.) технологиями (см.: Глазьев С.Ю. Стратегия опережающего развития России в условиях глобального кризиса. М.: Экономика, 20i0).
В коллективном докладе по проблемам реиндустриализации, подготовленном под руководством Р.С. Гринберга, Д.Е. Сорокина и С.Д. Бодрунова, сделан важный и часто «забываемый» другими авторами акцент на необходимости развития прежде всего высокотехнологичного материального производства, не забывая и о необходимости его интеграции с наукой и образованием (см.: Реиндустриализация - ключевое направление современной экономической политики // Экономическая система России. Анатомия настоящего и стратегия будущего. М.: ЛЕНАНД, 20i4).
Для Р.С. Гринберга характерно также внимание к связи этой проблемы с вопросами социальной справедливости (см.: Гринберг Р.С. Свобода и справедливость: российские соблазны ложного выбора. М., 20i2; Гринберг Р.С. Результаты экономических реформ в постсоциалистических странах // Проблемы теории и практики управления. 20i3. №3), а Д.Е. Сорокин связывает даную проблему с общими контурами стратегии России и ее ^
то, что этот термин означает в строгом категориальном поле, о котором мы писали выше, т.е. не [вос]создание индустриальных технологий, а нечто иное, как правило, определяемое через описание ряда сфер, где требуется приоритетное развитие. При этом оказывается, что речь идет не столько об индустриализации в том или ином смысле, сколько о восстановлении и приоритетном развитии несырьевого материального производства. Согласитесь: воссоздание индустриальных технологий, т.е. 3-го и 4-го технологических укладов, и приоритетное развитие названных производств - это «две большие разницы».
При этом (2) вопрос о том, какими будут господствующие технологии и содержание труда в этих отраслях остается гораздо менее акцентированным, нежели приоритет несырьевого материального производства как такового. Безусловно, наши оппоненты не возражают против прогресса высоких технологий (особенно это характерно, повторим, для работ С.Ю. Глазьева), но главную задачу видят в ином: восстановить материальное производство СССР (отсюда и сам термин - реиндустриализация)i.
Такая «терминологическая некорректность» приводит к тому, что реальные практические задачи, выдвигаемые сторонниками этого курса), начинают тяготеть в силу ряда причин (о которых ниже) именно к строгому смыслу понятия «реиндустриалицазия» и в результате такие оппоненты неолиберального курса оказываются сторонниками консерватизма, хотя пишут они (как, например, С.С. Губанов) о прогрессивном курсе. Консерваторами же они являются прежде всего потому, что ориентируют стратегию на приоритет пусть обновленной, но в основном прежней структуры производства и, как мы увидим ниже, характерной прежде всего для ХХ века вертикально интегрированной государственной собственности и, соответственно, опору на власть партийного государства, государственную власть партии социального большинства, партии вертикальной интеграции собственности2.
^ преемственность с историческим опытом развития нашей страны (см.: Сорокин Д.Е. Стратегические ориентиры экономического развития России. М.: Алетейя, 20i0). Один из первых разработчиков этой проблемы - С.Д. Бо-друнов - предлагает и конкретные формы такой интеграции в НПО-кластерах (см.: Бодрунов С.Д. Российская экономическая система: будущее высокотехнологичного материального производства // Экономическое возрождение России. 20i4. №2; Бодрунов С.Д. Формирование стратегии реиндустриализации России. СПб., 20i3). С.С. Губанов вообще предпочитает использовать иной термин - «неоиндустриализация» (см.: Губанов С.С. Системный выбор России и уровень жизни // Экономист. 20ii. №ii).
: Говоря о «неоиндустриальном консенсусе России», С.С. Губанов подчеркивает необходимость наследования лучших достижений СССР и выбор в пользу вертикально-интегрированной, государственно-корпоративной формы собственности (см.: Губанов С.С. Системный выбор России и уровень жизни // Экономист. 20ii. № ii).