Ну а далее - все шире разворачивающийся процесс эксплуатации и подчинения капиталом не только рабочей силы, но и личностных качеств человека.
В снятом виде все эти черты характеризуют практику современного капитализма, эпохи глобальной гегемонии капитала. Они итожат историко-логический контрапункт позднего капитализма, который мы полнее раскрываем и обосновываем в Прелюдии к этому тому.
Так выглядит в Прелюдии к этому тому применение раскрытой нами ранее методологии (диалектика самоотрицания, «заката» систем) к исследованию позднего капитализма, что, как мы показали выше, позволило вывести системное качество «позднего капитализма», а также теоретически и практически обосновать правомерность выделения основных исторических и логических этапов его эволюции, раскрыв противоречия (т.е. природу) каждой из этих стадий, причины и логику их э/инволюции, возникновения и прехождения.
Ну а далее все «просто»: авторы раскрывают новое качество товара и денег, капитала, эксплуатации и их воспроизводства, глобальные механизмы функционирования этой системы.
Это, повторим, весьма амбициозный замысел: написать «Капитал XXI века», раскрыв анатомию позднего капитализма при помощи метода «Капитала», показывая новое качество тех отношений, которые описал К. Маркс 150 лет назад и которые воспроизводятся ныне в новом виде.
Насколько этот замысел удался - судить читателю. Наша задача в данном случае - оставаясь в рамках предисловия дать краткую аннотацию ключевых новых разработок авторов, представленных в этом томе.
Первая часть тома содержит исходный пункт нашего исследования -раскрытие природы «экономической клеточки» позднего капитализма, а именно - политэкономического содержания нового качества товара, обретаемого этим отношением в современных условиях. Мы показываем, какие изменения в обособленности производителей и разделении труда, в его содержании, и как приводят к частичным качественным трансформациям рынка. Последний постепенно и нелинейно, но упорно трансформируется в тотальный рынок сетей, который локально контролируется и регулируется конкурирующими между собой крупнейшими корпоративными структурами, охватывает все (а не только экономические) сферы жизни человека и все более становится производством не столько полезных вещей, сколько симулякров. Раскрытие политико-экономической природы последних (их стоимости и потребительной стоимости, цены и механизмов удвоения фетишизации) мы также считаем важным результатом нашей работы.
На этой базе стало возможным теоретическое выведение и эмпирическое обоснование новой природы денег, которые все более становятся виртуальными, постепенно превращаясь из реального товара -всеобщего эквивалента в вероятностный феномен, зависящий от конъюнктуры фиктивного финансового капитала.
Постскриптум этой части посвящен исследованию новых аспектов трудовой теории стоимости. Здесь авторы, в частности, показывают, что последовательное завершение процесса восхождения от абстрактного к конкретному, доведенное до исследования превратных форм стоимости, обретаемых ею в условиях позднего капитализма, приводит нас к выявлению феноменов, отражаемых в теории предельной полезности, производительности и т.п. При этом марксистский анализ позволяет показать, что эти теории адекватно отражают то мнимое содержание, которое объективно создается превратностью формы стоимости, многократно видоизменявшейся на протяжении долгой историко-логической эволюции и представленной на поверхности явлений позднего капитализма во многом иначе, нежели это было описано в I главе I тома «Капитала».
Вторая часть книги раскрывает трансформацию сущности производственных отношений капитализма - отношения капитала и наемного труда, эксплуатации и воспроизводства. Эти изменения также нарастают исторически и логически, проходя длинный путь от монополистической (империалистической) сверхприбыли к существенно новым отношениям эксплуатации креативной деятельности. В последнем случае авторы предлагают гипотезу, раскрывающую новую природу этого отношения. Мы доказываем, что эксплуатация творческого работника есть присвоение не столько созданной им прибавочной стоимости, сколько некоторой доли всеобщего творческого труда человечества, всеобщего культурного богатства, распредмеченного данным работником. Этот результат, присваиваемый, как правило, не [креативным] работником, а субъектом интеллектуальной собственности (корпорацией), не имеет стоимости, но имеет некоторую цену, что позволяет собственнику креативной корпорации получать т.н. интеллектуальную ренту.
Не менее важным моментом, раскрываемым в этой части, является показ системы отношений формального и реального подчинения капиталом не только рабочей силы, но и личностных качеств человека, в частности его свободного времени.
На этой основе мы показываем новые аспекты отношений воспроизводства капитала, что позволяет вывести новую форму закона всеобщего капиталистического накопления, показать существенные изменения в структуре общественного воспроизводства (в частности, выделить наряду с материальным производством бесполезный [превратный] сектор и креатосферу) и социальной структуре позднего капитализма. Последнее дает основания для важных выводов о трансформации социального слоя, несущего на себе историческую миссию снятия власти капитала.
Завершают этот раздел два очерка, посвященных феноменам человеческого и социального «капитала», где мы даем конструктивную критику этих категорий, отражающих в превратной форме реальные изменения роли человека и его социальных связей в современной экономике.
В третьей части мы, завершая исследования, предлагаем пролегомены марксистской политэкономии глобализации. Главным для авторов в данном случае стало отражение специфических проявлений противоречия производительных сил и производственных отношений, а также капитала и труда в их социопространственном разрезе. Выходом на анализ политических и идейно-духовных аспектов этих противоречий мы завершаем третью часть, дополнив ее в качестве постскриптума большим и относительно самостоятельным разделом, посвященным анализу российского «капитализма юрского периода». За этим публи-цизированным образом скрывается анализ мутаций позднего капитализма полупериферийного типа, характерных для нашей Родины.
Финал книги достаточно очевиден: мы не могли не показать, какой может быть альтернатива глобальной гегемонии капитала, исследо-
предисловие ко 2-му тому 9
ванию которой посвящен этот том. Соответственно, мы взяли на себя труд выведения противоречий альтерглобалистского движения (а значит, и его сущности) и обусловленных ими возможностей и проблем в формах, методах и потенциале этого движения, других социальных движений и антигегемонистских сил.
прелюдия Контексты
Как мы заметили в предисловии к этому тому, его структура носит несколько необычный для современных работ характер: она претендует на отображение последовательного «подрыва» системообразующих отношений капиталистического способа производства. Эти отношения суть товар, деньги, капитал и его многообразные проявления в современном глобальном мире. Они корреспондируют (это давняя гипотеза авторов) с крупными блоками «Науки логики» Г.В.Ф. Гегеля, первый том которой («Учение о бытии») включает разделы «Качество», «Количество» и «Мера», а второй («Учение о сущности») - «Сущность», «Явление» и «Действительность». Несколько упрощая эту логику, мы постараемся ниже показать, как в условиях «позднего капитализма» видоизменяются его (1) системное качество (товар и его наличное бытие - рынок) и (2) сущность (капитал и эксплуатация), а также (3) их проявления в глобальном мире. Соответственно будут построены первая, вторая и третья части книги.
Однако такая строгая структура не оставляет места исследованию того, как и почему вырастает современная система отношений позднего капитализма и какова природа той, существенно изменившейся по сравнению с периодом написания «Капитала», материальной базы, новое качество которой во многом и предопределяет эти изменения. Соответственно, эти методолого-теоретические предпосылки мы оказались вынуждены вынести в особый раздел, который мы неслучайно назвали «Прелюдия. Контексты»1.
Столь же выбивается из строгой логики книги и завершающий раздел, посвященный анализу современных интенций снятия глобальной гегемонии капитала. Вполне закономерно он стал своеобразным крещендо книги, ее финалом.
Итак, перед вами, читатель, первый - историко-логический - раздел нашей контекстной прелюдии.
глава 1 Предыстория гегемонии корпоративного капитала как контекст: история эволюции «позднего капитализма» как логика его самоотрицания
В первом томе книги авторы сформулировали ключевую для последующего исследования методологическую посылку: конкретное есть не (только) результат, но вся система в ее историко-логическом гене-зисе-развитии-самоподрыве («закате»). Тем самым мы предопределили ответ на вопрос о логике развертывания содержания второго тома - о системе категорий, раскрывающей содержание тотальной гегемонии капитала. Итак, ключ к ответу на поставленный выше вопрос - контрапункты истории, взятые в их закономерных, воспроизводимых параметрах. Для того чтобы прояснить эту постановку проблемы, напомним для читателя, непосредственно мало знакомого с проблемами диалектики исторического и логического и восхождения от абстрактного к конкретному, хотя бы пунктиром, основные исторические и логические ступени эволюции капитала. Выделяя их, авторы (подчеркнем это прямо и недвусмысленно) будут преимущественно опираться на некоторые выдержавшие (на наш взгляд) проверку временем разработки советской школы политэкономов Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова.
Основный вехи генезиса и развития капитала и стадии его самоотрицания
Исходный исторически и логически пункт эволюции капитала -товарное производство2