Особо в этой связи следует выделить прогресс такназываемой «виртуальной реальности». Значительная часть ресурсов Интернета и социальных сетей, компьютерные игры и подобные им феномены становятся субститутом реальной деятельности, живого человеческого общения98. Информационные технологии - казалось бы, позитивное средство для передачи, сохранения и распространения культуры, средство диалога между людьми - превращаются в данном случае в фетиш, вытесняющий живое общение, и создают целый набор искусственных превратных форм99.
Естественно (напомним промежуточный вывод), проблема в данном случае не в компьютере, Интернете или информационных продуктах, а в том как, для чего, с какими целями, при посредстве каких отношений они используются.
Вообще следует заметить, что грань, отделяющая мир культуры и со-творчества от мира массовой культуры, весьма тонка, но очень существенна. В случае диалога с культурными ценностями человек участвует в процессе распредмечивания, он является «со-творцом», который обогащается и создает нечто (прежде всего самого себя как творческую личность) в процессе диалога с этими культурными ценностями, будь то книга, общение с другим человеком или природой. В случае массовой культуры или других превратных форм происходит утилитарное потребление культурных благ, которое либо «работает» исключительно на воспроизводство рабочей силы (в частности, даруя человеку возможность релаксации тем или иным образом, в частности на массовых спортивных или рок-шоу), либо вообще разрушает личность.
К числу превратных форм, порождаемых «закатом» «царства необходимости», относятся и социально-экономические формы, в которых капитал пытается решить проблемы глобального кризиса биогеоценозов Земли. Объективно проблема если и ставится в полный рост (что характерно только для некоторых развитых стран и очень узкого круга стран «Третьего» мира), то сводится в большинстве случаев к охране окружающей среды. Акцент именно на (1) охране (2) среды деятельности капитала и его человеческих ресурсов здесь весьма симптоматичен. Более того, эта охрана ограничивается, при такой постановке, исключительно узким полем проблем, непосредственно затрагивающих условия воспроизводства корпоративных центров (страны золотого миллиарда). При этом, однако, даже эту ограниченную по своему полю и масштабам деятельность капитал как общественное отношение выносит за скобки имманентной для него системы экономических механизмов (прежде всего рынка), оставляя ее на откуп государству и общественным организациям, что само по себе символично100.
Но мы несколько увлеклись. Пора сделать промежуточные выводы. Так, мы можем предположить, что в мире происходит рождение новых типов «ресурсов» и потребностей, связанных с переходом «по ту
сторону материального производства». Однако пока что этот переход осуществляется по-прежнему в рамках «царства необходимости» и господства отчужденных общественных отношений. В силу этого он приобретает превратные формы, фиксируемые в понятиях «информационного общества», «охраны окружающей среды», «устойчивого развития» и ряде других категорий.
Именно эти превратные формы могут быть зафиксированы и фиксируются на эмпирическом уровне, создавая объективную видимость «мнимого содержания» этих процессов.
Мы же предполагаем теоретически, что за ними скрыто эмпирически трудно различимое действительное содержание - генезис «царства свободы» и креатосферы как его основы.
Предлагаемое нами понятие - креатосфера - перекликается с широко известным и уже называвшимся нами термином «ноосфера», предложенным Тейяр де Шарденом и превращенным в научное понятие В. Вернадским. Последний вкладывал в эту категорию вполне определенный смысл - превращение человека в господствующую над биосферой силу. В отличие от этого, мы под креатосферой понимаем мир (социальное пространство и время) со-творчества, диалога, неотчужденных отношений, в которые включены Человек и его [творческая] деятельность, предметный мир культуры, природа (биосфера).
В этом смысле мы можем утверждать, что креатосфера как основа жизнедеятельности «царства свободы» есть торжество, победа подлинной культуры (мира Ломоносова, Маркса, Ползунова, Пушкина, Сократа, Чайковского, Шекспира, Эйнштейна и десятков, сотен миллионов безвестных врачей и учителей, социальных новаторов и инженеров...), развивавшейся в рамках «царства необходимости» в процессе диалектической борьбы с отношениями отчуждения.
Смена доминанты: «производство» креатосферы.
«Постиндустриальное общество» и «общество услуг»
Зафиксировав качественные изменения в содержании труда, материального производства и потребностей, легко предположить, что такие изменения должны вызывать существенную трансформацию макротехнологии и структуры общественного производства в целом. Вслед за многими нашими предшественниками мы можем зафиксировать переход от индустриальной системы как вершины материального производства, производства вещей в рамках «царства необходимости», к новому типу общественного производства. К какому именно - тема нижеследующих размышлений.
В современной западной литературе это общество было принято называть постиндустриальным или информационным. На наш взгляд, эти термины слишком узки и недостаточно точно отражают суть происходящих изменений, но к этому мы еще вернемся. Пока же зафиксируем ключевые черты индустриального производства как вершины эпохи господства материального производства.
Во-первых, индустриальное производство предполагает господство механических технологий.
Во-вторых, облик материального производства определяют системы машин, развивающихся от фабрик до комбинатов, объединяющих ряд комплексов, где во многих случаях господствуют конвейерные технологии («фордизм» как вершина индустриальной организации труда на предприятии).
В-третьих, развитие систем машин обусловливает развитие общественного разделения труда, вплоть до формирования частичного работника, подчиненного этим системам.
При этом происходит как бы «удвоение» подчинения человека общественному разделению труда: с одной стороны, человек становится частичным работником в рамках фабрики (системы машин) или более сложного и более современного производственного звена; с другой -это производственное звено является не более чем компонентом общественного разделения труда, специализируясь на производстве определенного круга материальных продуктов.
На развитой стадии индустриального производства эти системы машин дополняются прогрессом сферы услуг, инфраструктуры, в частности транспорта и энергетики, построенных (как и производство в узком смысле слова) на некомпенсируемом, можно даже сказать, хищническом использовании невозобновляемых природных ресурсов (таких, как уголь, нефть, газ, лес, руды и другие).
В результате этих изменений в первой половине ХХ века формируется особая структура материального производства, где доминирующей сферой является индустрия вкупе с инфраструктурой (позднее -сектором услуг), а ранее господствовавшая аграрная сфера оттесняется на второй план в развитых странах, но сохраняет свое доминирующее (по числу занятых) положение в большинстве стран «Третьего» мира.
Человек в этих условиях подчиняется системе разделения труда, диктуемой индустриальным типом технологии с одной стороны, капиталистической формой этой технологии - с другой, и воспроизводится преимущественно именно как работник, причем частичный.
Развитая индустриальная технология, базирующаяся на некомпенсированном потреблении природных ресурсов, в ХХ веке переходит к новому качеству, которое характеризуется созданием единой макротехнологической системы, фактически являющейся интернациональной. Она базируется на противоречии между технологически развитыми центрами, потребляющими основную часть природных ресурсов, и «периферией» (где господствуют индустриальные или даже ранне-, а то и доиндустриальные технологии), поставляющей эти ресурсы для «центра». Позднее, во второй половине ХХ века, возникает новый феномен,
о котором речь пойдет ниже: вынос «грязных» индустриальных производств в развивающиеся страны и формирование в развитых странах «общества услуг» (в качестве иллюстрации этих сдвигов можно рассматривать данные, приведенные в 1 главе Прелюдии).
Переход от преимущественно механических технологий к технологиям, использующим новые формы движения материи (физические, химические, биологические и микробиологические) и их постепенное развитие (но в рамках подчинения господству индустриальных технологий), приводит к формированию глобальных проблем развитого индустриального производства. Производительные силы, имеющие индустриальную основу, достигают интернационального, планетарного масштаба и становятся глобальными производительными силами.
Материальное производство, достигшее такой стадии, характеризуется тем, что на планете Земля создается единая техносфера, подчиняющая биосферу и функционирование человека своим законам.
Такого рода единая техносфера может быть изменена лишь глобально, на основе рождения новой модели отношения между человеком и природой. Не менее важно и соответствующее изменение отношений между «Первым» и «Третьим» мирами, а также многих других параметров, о которых мы не будем далее распространяться (здесь мы всего лишь делаем некоторые выводы о характере материального производства как целостной планетарной системы на стадии, когда это индустриальное производство приближается к пределу своего развития).
Объективная необходимость снятия этих противоречий предполагает развитие нового качества планетарной общественной деятельности. Прежде всего должны произойти соответствующие изменения в самом материальном производстве, которое всегда остается базисом для «царства свободы» (еще раз пропедалируем этот важный тезис).