Учитывая, что тотальная маркетизация углубляет и глобальные проблемы человечества, а средством относительной стабилизации и регулирования этой системы являются лишь виртуальные деньги, - учитывая все это, несложно сделать вывод, что мировой финансово-экономический кризис, начавшийся в 2008 году, был закономерным следствием названных выше причин1. Более того, неустраненность коренных причин этого кризиса (прежде всего сохранение проблемы перенакопления капитала вообще и виртуального фиктивного капитала, в особенности) делает
^ терминологии) множества финансовых «пузырей». В конце ХХ столетия этот процесс многократно интенсифицировался, на что указывали многие зарубежные и отечественные (академики Львов и Моисеев, например) исследователи.
1 Данный тезис впервые был опубликован авторами до начала кризиса, в первом российском издании книги «Глобальный капитал» в 2004 г., где приведенная выше фраза завершалась следующим образом: «.вполне вероятный в обозримом будущем кризис мировой финансовой системы может оказаться детонатором серии глобальных катаклизмов (Бузгалин А.В., Колганов А.И. Глобальный капитал. М.: УРСС, 2004. С. 228-229).
более чем вероятным повторение аналогичных явлений в случае, если не будут приняты существенные коррекции как минимум на институциональном уровне и в рамках экономической политики. Но обо всем этом ниже, в главе, посвященной капиталу и его кризисам.
Здесь, на наш взгляд, вполне уместна образная параллель Бодрий-яра, сравнившего глобальную угрозу финансового кризиса с глобальной угрозой термоядерного взрыва. И крупный финансовый капитал, и средства массового уничтожения, по мнению этого автора, «супер-реализованы»; они как бы находятся на орбите над нашими головами, могут в любой момент привести к катастрофе. И хотя сама эта катастрофа пока лишь вероятностна, угроза финансового коллапса, как и угроза ядерной войны, является реальным глобальным фактором сегодняшней жизни176. Более того, можно считать, и это мнение все чаще развивается и теоретиками, и финансистами-практиками, что кризисы конца 1990-х в Юго-Восточной Азии, России и Латинской Америке были своего рода микроинсультами глобального виртуального капитала. Мировой экономический кризис оказался «настоящим» инсультом, лечение которого ведется крайне противоречиво, хотя больной (капитализм) по-прежнему «скорее жив».
Как мы заметим ниже, на самом деле с политэкономической точки зрения более сложным является вопрос не о том, почему произошел мировой финансово-экономический кризис, а о том почему он так долго откладывался. Причины этого авторы также зафиксировали еще задолго до кризиса. Они суть в том, что современная экономика содержит и целый ряд мощных контртенденций.
Начнем с того, что описываемые выше процессы пока лишь развертываются, но не обрели абсолютную силу. Отчасти сохраняется (хотя во все меньшей степени) золотой базис денег. Еще важнее то, что крупнейшие государства пока все еще контролируют движение значительной части денежных агрегатов внутри стран и на мировом рынке в интересах не только корпоративных элит, но и общей стабильности, а приватизация государственных функций не зашла чрезмерно далеко (качественно-количественная граница - мера - здесь определяется сохранением у государства способности обеспечивать регулируемость денежного обращения). Власть частных ТНК пока еще недостаточна для соперничества на равных с крупнейшими государствами «Первого» мира, а международные финансовые структуры подчинены пока что в большей мере последним, чем первым. Но равновесие крайне шаткое (на что указали первые толчки - локальные финансовые кризисы, а еще в большей мере - мировой «толчок» 2008 г.), и экспансия тотального рынка вкупе с монетаристскими тенденциями свертывания социального демократического контроля и регулирования рынка могут окончательно выпустить джинна финансового кризиса из (и без того тающей) «бутылки» контроля за мировым финансовым рынком. Ipse fecit177.
Генезис тотального «рынка сетей» и виртуальных денег в условиях неолиберального этапа подрыва собственных основ капитализма (этапа, на котором мы и находимся сегодня) порождает следующий - один из важнейших и наиболее решительных - шаг в подрыве этих основ, скрытых, повторим, за видимостью восстановления «классических» черт капитализма. Этот шаг (весьма половинчатый, непоследовательный) - подрыв собственно формы капитала как производственного отношения, всеобщей формулы его обращения.
Для знатоков «Капитала» не секрет, что таковой является всеобщая формула капитала (Д - Т - Д+ АД): деньги, приносящие деньги с приростом. Противоречие этой формулы формулируется К. Марксом в виде антиномии (АД возникает и не возникает в обращении), имеет, как было отмечено выше, историческим прообразом допотопные формы капитала (купеческий и ростовщический капиталы, действующие вне непосредственного материального производства). В теории К. Маркса показывается, что противоречие всеобщей формулы капитала разрешается так, что товар рабочая сила в материальном производстве создает не только эквивалент стоимости своей рабочей силы, но и прибавочную стоимость.
Разрыв этой связи ныне происходит как бы (это объективная видимость) путем «возврата» к извлечению АД вне материального производства, в рамках обращения, где трансакции (используем этот модный термин нового институционализма), сделки с товарами (Т) и деньгами (Д) как бы (опять объективная видимость) сами по себе приносят дополнительные деньги (АД; выражаясь языком economics, - прибыль).
Но нынешний этап - это не просто возврат к спекуляциям торгового и ростовщического капитала эпохи генезиса капитализма. Это нечто большее. Накладываясь на рост обобществления в мировом масштабе (высокоэффективные и дешевые транспортные и телекоммуникационные системы и т.п.) и, главное, генезис информационных технологий, «рынка сетей» и виртуальных денег, капитал порождает в процессе своего самоотрицания новое пространство и время своего доминирования - сферу трансакций. Прежде всего это пространство и время жизнедеятельности глобального виртуального фиктивного финансового капитала. Это пространство и время могут быть соотнесены с формой финансового рынка. Именно здесь сегодня сосредоточены основные (по своей роли) и гигантские (по своим масштабам, превышающим бюджеты многих государств) капиталы современного мира.
Этот фиктивный капитал оторван от материального производства по самой своей природе, и лишь в конечном счете (после сложнейшей системы опосредований) обязан своей жизнью (1) капиталу, накопленному за столетия своего господства и (2) собственно материальному производству, где наемные работники создают прибавочную стоимость. (Существенно, что последняя производится ныне многочисленным как никогда ранее мировым классом наемных работников, сосредоточенных преимущественно в странах «Третьего» мира в материальном производстве и других отраслях, где создается стоимость. Здесь, кстати, ключ к обоснованию одного из ключевых противоречий глобализации - между мировым капиталом и мировым трудом, принимающим и геоэкономи-ческий характер - но об этом в следующих разделах).
Такой фиктивный капитал утилизирует предшествующий рост производительности труда, приведший к резкому сокращению материального производства и генезису информационных технологий в развитых странах. В результате он оккупирует и подчиняет себе самую современную сферу деятельности и общения - информационные системы, создавшие адекватный базис для жизни и экспансии корпоративного фиктивного капитала. Так возникает особый мир этого виртуального капитала со своим особым пространством, временем, законами и ценностями жизни. Именно этот капитал - корпоративный виртуальный капитал - является ныне основной социально-экономической силой тотальной гегемонии капитала вообще.
Виртуальная форма этого капитала оказывает, как было замечено выше, значительное влияние на его содержание.
Во-первых, виртуальный капитал становится принципиально более мобилен во времени и пространстве, нежели капитал, имеющий любую другую форму. А скорость оборота, как было показано еще во II томе «Капитала», имеет для капитала принципиальное значение. Виртуальное бытие капитала качественно увеличивает эту скорость, позволяет ему перемешаться в любые точки пространства с практически мгновенной скоростью и с минимальными «транспортными» (трансакционными) издержками: достаточно сравнить виртуальный капитал-деньги с капиталом в форме золота или фондов, чтобы понять, что это значит (это эмпирически легко фиксируемый тезис, но мы его теоретически вывели ранее, и это важно, ибо служит одним из подтверждений правомерности проведенного выше теоретического построения). Тем самым виртуальный капитал обретает такой носитель, такое материальное воплощение, которые сами по себе являются всемирными и вечными: информация устаревает лишь морально.
Как таковой, во-вторых, виртуальный капитал-деньги оказывается связан с конкретным субъектом (физическим или частным лицом), с конкретным положением в социальном пространстве-времени лишь по форме собственности и может менять своего хозяина сколь угодно быстро и часто (что и происходит постоянно на финансовых рынках). Если добавить к этому зафиксированную ранее принципиальную сложность (т. е. такую сложность, когда отображение всех связей в системе уже невозможно) и размытость современной системы прав собственности, то станет ясно, что виртуальный капитал - это капитал, не только оторвавшийся от производства, но и не находящийся сколько-нибудь устойчиво в частной собственности каких-либо конкретных физических или юридических лиц. Последнее означает (мы вновь возвращаемся к сделанному выше выводу), что виртуальный капитал не является объектом сколько-нибудь устойчивого регулирования и контроля со стороны какого-либо лица.
В-третьих, противоречие между свойствами информации и свойствами капитала приводит к тому, что частная собственность на виртуальный капитал, его отчуждение и присвоение становятся феноменами, зависимыми прежде всего от формальных и тоже виртуальных «правил», регулирующих его движение. Всякие материально-производственные и личностные связи (в том числе между собственником капитала и работниками, а также связи собственников с физическими объектами - фабриками, землями, зданиями и т.п.) постепенно исчезают и заменяются процессами, протекающими в компьютерных сетях.