Если же мы переходим к миру, лежащему «по ту сторону собственно материального производства», то здесь результатом деятельности, как мы уже многократно отмечали, оказывается не товар, отчуждаемый и продаваемый на рынке, а собственно деятельностный процесс и саморазвитие работника в этом процессе плюс культурная ценность. Эти результаты принципиально не отчуждаемы от работника, а отчуждение может быть характерно лишь для материального носителя этой культурной ценности.
Однако практика позднего капитализма показывает, что креативный работник все же является объектом эксплуатации. Во всяком случае, эмпирически очевидно, что использование в качестве наемного творческого труда в креативных корпорациях приносит их собственникам доход, несоизмеримый с доходом даже самых высокооплачиваемых работников, не входящих в круг хозяев и топ-менеджеров.
В чем же тайна этого разрыва?
Эксплуатация творческой деятельности: специфика объекта, содержания и форм
Оставим в стороне те ответы, что дают теории факторов производства и предельной производительности. С их точки зрения все просто: «обычный» капитал, который инвестирует Билл Гейтс (напомним: он начал с вложения в свой бизнес нескольких сотен тысяч долларов, а сейчас является собственником более сотен миллиардов213), в несколько тысяч раз более эффективен, чем «интеллектуальный капитал» даже самых талантливых его программистов, «инвестировавших» в его бизнес свои креативные способности (на их «создание» были затрачены те же сотни тысяч долларов многолетнего образования) и получающих за всю свою жизнь максимум несколько десятков миллионов.
Нас в данном случае интересует марксистское категориальное поле, и здесь нам, естественно, придется обратиться к марксистской методологии, и в частности методу восхождения от абстрактного к конкретному, развернув систему отношений, которые позволяют собственнику капитала присваивать стоимость, созданную креативным работником.
Начнем с отношения креатора и капитала, в котором сохраняется форма наемного труда. Непосредственно процесс выглядит так же, как и в случае покупки рабочей силы субъекта репродуктивного труда. Однако сущность этого отношения существенно видоизменена: собственник капитала покупает уже не рабочую силу, а творческий потенциал Человека. Здесь есть несколько важных отличий, о которых мы уже писали и здесь лишь суммируем (отвлекаясь от проблемы содержания отношения подчинения труда капиталу) для того, чтобы разобраться с проблемой эксплуатации в узком смысле слова. Рассмотрим ключевые отличия творца как «объекта» (слово «объект взято в кавычки, ибо в случае творчества им является субъект) эксплуатации от «обычного» (являющегося субъектом репродуктивного труда) наемного работника.
Во-первых, это товар, который всегда находится в двоякой собственности: он неотчуждаем от его «носителя»; последний не теряет его даже при продаже другому лицу. Более того, в процессе потребления этого товара его потребительная стоимость возрастает. В отличие от рабочей силы, которая, будучи куплена, потреблялась капиталом, истощая рабочего физически и нравственно214, творческий потенциал человека в процессе деятельности (и, тем самым, эксплуатации) возрастает и это один из главных результатов творчества.
Во-вторых, хорошо известно, что творческий процесс протекает не только в рабочее, но и в свободное время. Отсюда вытекает стремление капитала приобрести Человека со всеми его личностными качествами, все время его жизнедеятельности, все продукты его личностной самореализации. Отсюда, в частности, заинтересованность собственника капитала в долгосрочном (в пределе - пожизненном) контракте с креатором.
В-третьих, приобретая креативные человеческие качества капитал должен оплатить стоимость воспроизводства этого товара. В эту стоимость наряду с традиционными слагаемыми стоимости рабочей силы (жизненные средства и содержание семьи) войдет вся совокупность затрат на образование и повышение квалификации (переквалификацию), освоение и постоянное использование ценностей культуры, рекреацию личности, обеспечение здорового образа жизни и ее большой продолжительности215. Кроме того, в эту стоимость войдут и определенные социальные гарантии, дающие креатору «право на ошибку» (возможность не страдать в случае отсутствия коммерческих результатов его деятельности; напомним, в творчестве негативный результат тоже результат). В силу этого мы можем теоретически показать причину эмпирически хорошо известного феномена: креативные качества человека - дорогостоящий товар.
В то же время творчество есть такая деятельность, которая сама по себе является стимулом ее осуществления. Денежная мотивация в данном случае выступает как внешняя. Отсюда возможность капитала паразитировать на внутренней мотивации творческого работника, получая часть творческого потенциала даром, не оплачивая тех стимулов, которые работник создает сам себе, занимаясь творчеством.
В-четвертых, упомянутое выше свойство творческой деятельности создавать непредвиденный (в ряде случаев - вообще негативный) результат приводит к тому, что собственник капитала приобретает кота в мешке - именно потенциал, неопределенный ни качественно, ни количественно. Капитал покупает не фиксированную качественно и количественно способность создавать определенную стоимость (эта фиксация имеет форму повременной или даже сдельной зарплаты), а принципиально неопределенный потенциал и потому оплачивает уровень этого потенциала, а не затраты труда или количество созданной трудом продукции (объемуслуг).
Соответственно и цена этого товара (в отличие от товара - рабочая сила) зависит не столько от того, сколько стоит его рабочая сила (сущность отношений найма) и не от объема и качества произведенного данным работником товара (превратная форма отношений найма -сдельная зарплата), сколько от того, как общество и рынок оценивают качественные параметры креативного работника.
Следствием этого является важная зависимость: выделенная нами общественная, нерыночная оценка (например, диплом об образовании, ученая степень, престиж в среде коллег - в случае науки) тем важнее, чем в большей мере субъект деятельности включен в собственно творческую деятельность в области креатосферы (наука, искусство, образование). И наоборот: собственно рыночная оценка тем значимее, чем в большей мере речь идет о труде профессионалов в превратном секторе (корпоративное управление, финансы, масскультура, профессиональный спорт). Сказанное обусловливает, в частности, возможность очень больших отклонений цены креативного работника от действительной стоимости воспроизводства его креативным качеств (хорошо известно, что тотальный рынок симулякров поп-звезду или удачливого рейн-мейкера оценивает в сотни раз выше, чем известного ученого, не говоря уже о сельском учителе).
Наконец, и это особенно важно, в рассматриваемом нами случае мы сталкиваемся с двойственностью объекта эксплуатации креативной деятельности, и это прямое следствие двойственности самого творчества. Напомним, оно, с одной стороны, есть сугубо индивидуальная деятельность конкретного субъекта, а с другой - всеобщий труд, сотворчество, открытый (во времени и пространстве) диалог творца со своими коллегами, предшественниками и потомками - всеми теми, чьи культурные результаты он распредмечивал в своей деятельности, и кто будет распредмечивать результаты его усилий. Новую теорию в физике создают не только ее непосредственные авторы, но и их учителя, и их ученики, и Пифагор, и Эйнштейн. Так же создается новая музыка или «педагогическая поэма», воплощенная в жизнях учеников.
Отсюда принципиально важный вывод: в каждом конкретном случае использования творческой деятельности капитал эксплуатирует не только данного конкретного субъекта, но и весь мир культуры, все человечество, культурный потенциал которого он косвенно присваивает, опосредуясь процессом диалога используемого им креативного работника со всем миром креатосферы.
К этому важному для последующего тезису мы еще вернемся ниже, а сейчас сделаем промежуточный вывод: творец как «объект» эксплуатации существенно отличен от «обычного» (являющегося субъектом репродуктивного труда) наемного работника.
Но этим далеко не исчерпываются differentiae specificae рассматриваемого в этом подразделе феномена. Наиболее важны отличия содержания эксплуатации творческой деятельности от того, что мы -марксисты - знаем еще по «Капиталу».
Творческая деятельность, как мы показали выше, по своему содержанию есть продукт всеобщей деятельности взаимодействующих в процессе неотчужденного диалога со-творцов, а не абстрактного труда обособленных производителей. Как таковая творческая деятельность создает не стоимость, а всеобщее общественное богатство. Другое дело, что в условиях господства отношений товарного производства, а тем более - тотального рынка - это содержание «надевает» на себя превратную форму, получая на рынке неопределенно большую стоимостную оценку.
Существенно, что эта оценка (цена продукта творчества, превращенного в частную [интеллектуальную] собственность) лишь косвенно может быть (а может и не быть) связана с затратами труда кре-атора216, которые к тому же вообще не подлежат измерению (даже в часах: время творчества - это не время работы, это свободное время).
Следовательно, в случае эксплуатации творческой деятельности не происходит ни создания, ни присвоения прибавочной стоимости. Происходит нечто иное - создание всеобщего [неотчужденного] культурного богатства работником-творцом (а косвенно - всем миром культуры) и присвоение этого богатства капиталом-корпорацией (персонифицированным отчужденным вещным богатством). Тем самым капитал присваивает не неоплаченное рабочее, а свободное время творца, ибо именно в это время и создается названное выше богатство, это эксплуатация свободного времени и потому, как мы отметили выше, жизнедеятельности творца (свободное время и есть время жизни человека, его самореализации).