245. При всей противоположности этих процессов наемный работник в обоих случаях становится непосредственным субъектом накопления капитала.
Что же касается вопроса о включении в процесс накопления капитала описанного выше слоя «независимых» креативных работников -т.н. «фрилансеров», то здесь как раз особых тайн нет: они в него включаются так же, как и любые другие представители классического слоя капиталистической экономики: индивидуальных (семейных) предпринимателей, выступающих одновременно и работниками, и собственниками средств производства («капитала»). Особенность состоит в данном случае в том, что главными «средствами производства» («капиталом») фрилансера выступает его собственный потенциал креативного работника.
Итак, исходным пунктом включения наемного работника нового типа в процесс накопления является необходимость и возможность средне-и долгосрочной аккумуляции им капитальных ресурсов (в виде получаемых ими кредитов и/или инвестируемых ими сбережений). Необходимость такой аккумуляции нами уже была показана выше: без накопления (или займа) ресурсов на ряд лет воспроизводство (тем более расширенное) работника-профессионала невозможно. Возможность этой аккумуляции создается не только относительно высокой заработной платой такого работника, но и частичным участием в этом процессе капитала. Последнее, опять же напомним, осуществляется капиталом как непосредственно (в форме кредитов, стипендий, расходов на обучение и т.п., механизмов, используемых особенной корпорацией), так и опосредовано (через трансферты капиталистического государства на эти же цели).
Описанная двоякая диффузия, характерная для отношений накопления в условиях позднего капитализма, не исчерпывает, однако, всей специфики этого процесса. «Закат» капитализма и «царства необходимости» вызывает к жизни не только существенные изменения в содержании труда, но и развитие переходных производственных отношений, в которых противоречиво соединяются отношения капиталистического накопления и элементы генезиса новых, посткапиталистических отношений.
Этим обусловлен третий процесс трансформации отношений воспроизводства в условиях позднего капитализма. Он хорошо знаком читателю и описан нами в Прелюдии ко II тому в связи с характеристикой перехода от империалистического к социал-реформистскому этапу э[ин] волюции позднего капитализма. Суть этого процесса состоит в том, что генезис отношений контргегмонии (социального творчества) со стороны трудящихся1 (одного из двух основных субъектов капиталистического процесса воспроизводства) приводит к появлению ростков пост-капиталистических отношений присвоения и распределения дохода и, как следствие, частичному подрыву и ограничению формального и реального подчинения труда и человека капиталу.
Данная методолого-теоретически строгая, но несколько усложненная формулировка сущности названного процесса скрывает хорошо известные его формы. Это переходные (содержащие ростки посткапитализма) отношения, обеспечивающие ограничение продолжительности рабочего времени, охрану труда, частичное участие работников в управлении и т.п., плюс отношения частичного перераспределения дохода от капитала к труду (прогрессивный подоходный налог, социальные трансферты, социально гарантированный минимум и т.п.), плюс бесплатный для граждан доступ к ряду благ (часть образования, здравоохранения, культуры) и др.
Эти переходные производственные отношения вызывает к жизни, с одной стороны, активность противоположного капиталу социально-экономического субъекта: борьба профсоюзов, левых политических и иных общественных организаций, и движений, с другой - объективная необходимость частичного реформирования капиталистических отношений, вызванная прогрессом содержания труда и изменениями мировой экономической конфигурации (социалистическая альтернатива и др.).
Сказанное позволяет сформулировать вывод о двойственности т. н. welfare state (государства всеобщего благоденствия) или, уже, социальных функций буржуазного государства. Это, с одной стороны, новые формы накопления капитала, необходимые последнему для осуществления интенсивного воспроизводства в условиях генезиса креатосферы, с другой - механизмы социализации и самоотрицания капитализма.
В контексте исследования отношений воспроизводства названная выше двойственность важна, в частности, тем, что обусловливает значимую трансформацию закона капиталистического накопления в условиях позднего капитализма.
Однако прежде чем сформулировать последний, мы должны продолжить исследование трансформаций отношений воспроизводства в условиях позднего капитализма.
Четвертый аспект расширенного воспроизводства гегемонии корпоративного капитала является прямым следствием первых трех. Его суть состоит в том, что процесс накопления капитала в узком смысле слова все более осуществляется путем экстенсивной и интенсивной
: Речь идет о трудящихся, а не только о наемных рабочих, поскольку эксплуатации подвергаются и те работники, которые наемными рабочими не являются, будучи формально самостоятельными.
экспансии в сферы, лежащие «по ту сторону собственно материального производства».
Экстенсивная экспансия процесса накопления за границы собственно материального производства осуществляется путем формирования новых источников, акторов и результатов накопления капитала.
Наиболее известной формой такой экспансии является, во-первых, уже исследовавшийся выше процесс финансиализации, позволивший ряду ученых сделать вывод, что основной сферой накопления ныне стал финансовый сектор246. На наш взгляд, этот вывод правомерен, но недостаточен. Безусловно одной из важнейших черт современного накопления является то, что оно происходит преимущественно в сфере виртуального фиктивного финансового капитала. Однако названная экспансия распространяется не только на финансы. Она осуществляется на всем пространстве превратного сектора, который, собственно говоря, именно экстенсивной экспансии накопления капитала в сферы, лежащие «по ту сторону материального производства» товаров и утилитарных услуг, обязан своему рождению и росту. Как мы уже говорили выше, в этом секторе расширенно воспроизводятся, принося прибыль и создавая новые источники накопления, процессы создания многочисленных симулякров во всем многообразии «постматериальных» областей - от масскультуры и СМИ до рекламы и брендинга.
Во-вторых, характерной чертой этой экстенсивной экспансии является ее распространение в область собственно творческой деятельности, в креатосферу. Неисчислимые (буквально!) объемы общественного богатства, создаваемого всеобщим творческим трудом, включенным в сферу гегемонии корпоративного капитала, становятся важнейшим источником и воспроизводимым результатом накопления последнего.
В-третьих, как мы показали выше, капитал подчиняет себе не только труд наемного работника, но и внетрудовое бытие человека. Вследствие этого накопление захватывает и все многообразие процессов использования времени досуга и свободного времени.
Что касается интенсивного проникновения капитала в сферы накопления, лежащие «по ту сторону собственно материального производства», то здесь наиболее значимым является процесс постоянного качественного совершенствования механизмов гегемонизма, использующих все новые неэкономические (психологические, культурные, идеологические и т.п.) методы. Этот процесс принципиально многообразен, включая новые методы (1) формирования «полей зависимости» (рыночной власти) и унии с национальным государством и транснациональными институтами, (2) интенсификации финансиализации и каналов финансовой власти, (3) формального и реального подчинения труда и человека капиталу и т.п.
Следствием этих процессов становится существенное изменение еще одной воспроизводственной закономерности, связанной с появлением и непрерывным (хотя и нелинейно-интенсивным) ростом трансакционных издержек. В условиях расширенного воспроизводства гегемонии капитала рост трансакционных издержек становится неизбежным следствием каждого из ее слагаемых и мультиплицируется их интеграцией. Поясним эту связь.
Во-первых, феномен тотальности корпоративного рынка, где крупнейшие агенты-корпорации оказывают локальное регулирующее воздействие на остальных агентов рынка и друг на друга, приводит к тому, что правилом такого рынка становится неравенство «рыночной власти» (переговорной силы») его акторов. Как следствие возрастает значение этой «силы» как с точки зрения возможностей ее применения для давления на контрагентов, так и с точки зрения защиты от нее, что, в свою очередь, ведет к перманентному росту трансакционных издержек, связанных с осуществлением этих процессов.
Во-вторых, сетевой характер рынка и, особенно, прогресс фиктивного виртуального финансового капитала (финансиализация, шот-термизм и т.п.) превращают традиционный институционально-стабильный капитал в капитал-странник с размытыми и постоянно изменяющимися границами и конфигурациями прав собственности (этому дополнительно немало способствуют и такие формы диффузии капиталов, как аутсорсинг, франчайзинг и др.). К этому же следует добавить рост издержек на поддержание в этих условиях стабильности кредитно-финансовой системы, и в частности денежного обращения. Все это еще более усложняет систему прав собственности и контрактов, делая ее принципиально нестабильной и диффузной.
В-третьих, в условиях десоциализации экономической жизни, свойственной процессу расширенного воспроизводства гегемонии капитала на современном этапе, растут издержки (назовем их [антисоциальными), связанные с (1) борьбой капитала против антигегемонистских сил (во всем их богатстве: от «старых» профсоюзов до новых социальных движений) и (2) парированием последствий десоциализации, проводимой этим самым капиталом (роста нестабильности, криминализации, наркомании и терроризма как феноменов глобальной гегемонии капитала, в которой ненадежность, нестабильность, уязвимость и т.п. становятся «знаменем нашей эпохи»).