Бет зачарованно наблюдала за происходящим. Природные диковины ее всегда манили. В Чаше таких было хоть отбавляй, и Бет едва не поссорилась с Редвингом из-за необходимости ее покинуть. Но вот новые странности – на великолепной Глории. Бет призадумалась, и внезапный кашель переполошил ее.
Она развернулась и увидела Клиффа с остальными членами отряда. Вид у тех был кислый. Они ждали ее.
– Могилы выкопаны, – сообщил Эшли.
Он весь вымазался.
Она совсем забыла о похоронах. Конечно. Нужно провести церемонию, сказать что-нибудь…
Бет справилась, выудив из памяти слова, которые доводилось произносить на похоронах в Чаше. Никто из тех, кому играли похоронный военный гимн, его ни разу не услышал, подумалось ей. Она посмотрела в лицо Окалы Юбанафор. Потом отвернулась. Сморгнула слезы. Поклялась, что никого больше из ее отряда не постигнет такая участь.
Когда церемония завершилась, Бет, совладав с голосом, отдала лаконичные распоряжения:
– Снаряжение приведите в порядок. Можете подремать немного. Ночь тут длится всего пару часов, так что ловите момент.
Циркадные ритмы организмов придется перенастраивать: здесь солнце почти постоянно на небе. На адаптацию уйдет время. Возможно, лучшим выходом окажется такая смена вахт, чтобы члены отряда заступали на дежурство, когда позволяет физиология.
Бет нужно было поработать со снаряжением. Для переноски использовались боты, которые теперь, перезаряжаясь, валялись грудой на земле. Некоторых она отправила назад к модулю – перегруппировать. Бет поманила Клиффа в рощу, где, по крайней мере, возникала некая иллюзия приватности.
Для начала глянуть, в какой форме тело. Она стала раздеваться, и состояние нижнего белья напомнило, что столь кислой пищи лучше избегать. Да уж. Она почти позабыла, что обмочилась. Брр.
Помимо этого, ждали и другие неприятные открытия: крупные синяки на бедрах и щиколотках, царапины на кистях рук. Пульсировала мышца бедра – видимо, растяжение. Привет от нового мира и новой силы тяжести. Массируя ногу, Бет припоминала себя прежней, какой ее не помнил уже никто.
В подростковом возрасте Бет была толстушкой и отчаянно пыталась похудеть. Однажды она гневно бросила:
– Во мне худышка сидит и вопит, старается прорваться наружу.
Мама улыбнулась:
– Как, всего одна?
Это вызвало смех, а теперь Бет едва не расплакалась.
Клифф помог ей разложить их палатку. Они молчали. Все выбились из сил, сперва обороняясь от атакующих зверей, потом – стараясь осмыслить непостижимое. Ей вспомнились турпоходы подростковых лет. Бет занялась пешим туризмом, чтобы сбросить вес: увеличить расстояние между собой и шоколадками. А в итоге научилась спать в одежде, прикрывшись куском брезента на случай дождя. Ужинать свежевыловленной рыбой и вареным рисом, мастерить удочку из веток и прихваченной лески. С собой она брала складной нож, жестянку кофе (когда та опустеет, в ней тоже можно что-нибудь переносить), спички, смену носков – ну и хватит. О туристах, привыкших к удобствам, Бет думала презрительно: ох уж эти рабы комфорта! Теперь наблюдала, как проявят себя в полевой обстановке товарищи. Некоторые раздевались до исподнего, другие предпочитали спать одетыми, готовые в любой момент вскочить по тревоге или в туалет – меньше возни с одежками. Бемор-Прим прихватил с собой из огромной клетки что-то вроде рюкзака и вытянул оттуда паутинный гамак для микрогравитации. У всех свои вкусы.
И тут, без предупреждения, появился он.
Или она. Или оно. Трудно судить. Но существо то было инопланетное, это уж точно.
Высокое, двуногое. Ноги широкие и, как заметила Бет, пронаблюдав за его небрежными перемещениями, двусуставчатые. Ступни большие, при ходьбе создание покачивалось, точно на присосках, крупная голова болталась из стороны в сторону.
Мысли как биолог, приказала Бет себе. Не делай поспешных выводов. Разумеется, она тут же поискала взглядом хвост, отметила глаза и мембранные перепонки, окруженные четырьмя маленькими конечностями. Над большими ногами – еще конечности, по всему трехметровому телу верзилы.
Существо было худощавое и весило, пожалуй, примерно с человека. Тело у него оказалось вытянутое, с двусторонней симметрией – чего и следовало ожидать после Чаши и на опыте земных животных. Шея, две глубокие впадины – глазницы? – у основания черепа. А не у вершины, как почти у всех ей известных форм жизни. Голова чужака напоминала пробу скульптуры: широкие плоскости и впадины, высеченные из чего-то вроде желтого полупрозрачного рога. О чем может говорить желтизна кожи? Ведь остальное тело темное, вероятно загорелое.
Голова под ее взглядом повернулась. Сделала полный оборот. Орган был приспособлен к быстрому реагированию и сканированию местности. Движения поражали и немного пугали. В Чаше никто так не мог. И на Земле тоже. Тамошние формы жизни умели поворачивать головы от силы на двести восемьдесят градусов, как земные совы.
Каким-то образом чужаку удавалось вертеть треугольной клюворылой башкой, не разрывая кровеносных сосудов или сухожилий. Бет припомнила, что богомолы умеют поворачивать голову на полный оборот: у них открытая циркуляторная система. Медленно продвигаясь вперед (словно убивая время), существо заканчивало осмотр всего человеческого лагеря.
Чужак безмолвствовал. По его глазам или лицу ничего нельзя было прочесть.
В Чаше Бет наблюдала разумных чужаков, которым тяжело давалось общение с людьми. Эти существа привыкли коммуницировать при помощи феромонов и быстрых мимических движений. Люди полагались на звуковую речь в весьма ограниченном диапазоне частот: Бет узнала, что с точки зрения эволюционной истории это сравнительная редкость. Но чужаки, изъяснявшиеся запахами, и вовсе столкнулись с непреодолимым препятствием на пути развития интеллекта. Они кое-как компенсировали это мимикой или языками жестов, но ограниченные возможности коммуникации не дали им достичь высокотехнологичного уровня. Птиценарод одомашнил их в древности и превратил в рабов.
Это создание на раба ничем не походило. Оно приближалось спокойной, ленивой походкой, крутя головой и разглядывая людей. И молчало.
Рот у него был тонкий, узкий, маленький. Животные с тяжелыми мандибулами или массивными резцами обычно потребляют растительную пищу, в которой запасено мало энергии. Животные с клыками, бивнями и рогами используют их для защиты от хищников и состязаний среди самцов. Таких примет внешность чужака не демонстрировала. Очевидно, раса эта развивалась путем кооперации и стратегического сотрудничества, а не грубой силы и подчинения. Лишь разнообразное меню из питательного мяса и растительной пищи позволяет поддерживать сравнительно высокую численность популяции, незаменимую на поздних этапах интеллектуального прогресса. Поэтому и челюсти умеренной величины, а бивни или рога отсутствуют.
Но имелась у чужака и специфичная, новая для Бет черта: множество рук. Нижними конечностями он мог пользоваться для передвижения: при низкой гравитации это несложно. Верхними помахивал, стабилизируя походку. Впрочем, его руки напоминали конечности некоторых уже знакомых по Чаше существ. Тонкие, по восемь с каждой стороны тела, возможны костная и хрящевая структура, обеспечивающие рычажные движения для максимизации усилий. Крупные суставчатые сочленения – шире человеческих локтей и колен. Пальцы с подушечками, наверняка способные к тонким манипуляциям и хватательным движениям.
Бет стояла неподвижно. И шепнула команде, чтобы подражали ее действиям. Считайте, что это ядовитая змея. Никогда не знаешь наперед.
Быть может, эта форма жизни оптимально приспособлена к диапазону гравитации Паутины. На Земле четвероногие крупные наземные позвоночные развились из рыб, колонизировавших сушу: у тех было четыре плавника, а не шесть. У насекомых шесть конечностей, у пауков восемь, но эти существа крупных размеров не достигают. Вероятно, успешная эволюция наземных форм жизни требует ограничивать число конечностей? Так думала прежде и Бет. На Земле и пальцы редкость. Лишь обезьяны – шимпанзе и люди – умеют пользоваться инструментами с помощью пальцев, наделенных мягкими чувствительными подушечками. Итак, если в Паутине остаются справедливыми те же соображения, следует ожидать, что местные формы жизни с клювами, когтями и так далее – животные. Подобно огнезадым драконам.
Чужак подошел к Бет на пять метров. Остановился. Руки его замерли, узкий рот раскрылся.
Существо заговорило – на англишском. Речь казалась булькающей, заливистой, изобиловала гласными, язык то и дело мелькал снаружи, высовываясь и отскакивая, точно на пружине.
– Лиииинееееейныыыееее реееежиииимыыыы воосприятиииияяяааа – чуууйстваааа, как вы их зовёёёёооотееее, – страааадааааютттт отттт иллюзииии парааааллеееельнооости мыыыышлеееенияяяааа.
– Она бывает полезна, – ответила Бет лаконично.
Если не растягивать гласные, авось и чужак перестанет. Вероятно, учился по перехваченным сигналам, потом по множеству сообщений от Редвинга. Способность сформулировать оригинальное философское высказывание с первой же попытки впечатлила.
– Идёёёёооммтее теееепееерь соооо мнооой, – сказал инопланетянин. Две руки вытянул назад и показал направление. – Идиииитеее всеееее.
Время принимать решение. Бет помахала Вивьен и Клиффу:
– Что скажете?
– Пойдем, – согласилась Вивьен. – После встречи с этими огнезадыми драконами я побаиваюсь задерживаться здесь на ночь.
Бет шепнула команде:
– Собираем манатки, народ. И не делать резких движений.
Уведомила корабль и Редвинга сходными сообщениями.
– Думаю, связь с нами пропадет. Пошлите стаю автономников вдоль Паутины, пускай маршрутизируют наши передвижения.
Редвинг ограничился текстовым одобрением. Бет снедало предвкушение, смешанное с тревогой.
Они собрались и в течение пяти минут выступили в путь следом за чужаком. В нескольких сотнях метров от холма, окруженное спиральными деревьями, находилось удивительное озеро. Оно располагалось на плоском клиновидном выступе холма, явно искусственной платформе. Набежали плотные тучи, но вскоре рассеялись, и вода озера заблистала в косых лучах закатного солнца.