– Есть.
Клифф пришел в себя и стал наблюдать за Бет. Флиттер несся в пустоте на крейсерской скорости. Подключив переданную гарнитуру, Клифф мог слушать артилектовый анализ случившегося. Всё сложно. Он сумел озвучить это экспертное мнение, пока магнитная сеть «Искательницы солнц» ловила устремленную к тараннику стрелу флиттера.
– Две плоскости орбит позволяют им тонкую регулировку направления эмиссии, – сказал он. – Они прибавили мощность как раз в тот момент, когда мы пролетали мимо участка предельного сближения. Нас выкрутило менее чем на процент.
Бет фыркнула.
– Ничего, большей части нашей аппаратуры этого вполне хватило. Как там «Искательница»?
– Словила импульс, но слабый. Она была далеко, в стороне от луча.
– Как твоя нога?
– Сильно болит, но это лучше, чем сдохнуть. Я тебя люблю. И не только за врачебные таланты.
Она рассмеялась искренним, облегченным смехом.
– Я-то знаю, как тебя умаслить. Когда пригоним эту малышку в стойло, я уж постараюсь.
Редвинг подстраивал магнитные поля звездолета, тормозя флиттер. Клифф слышал вой катушек индуктивности, работающих на полную в переднем диполе. Стало жарче, а и до того было не сказать чтобы холодно. Климатизатор кораблика отказал. Относительную скорость нужно было сбросить; парковочный слот стремительно приближался.
– А что, я не против. Мне трах в невесомости очень понравился.
Клифф осознавал, что от болеутоляющих у него развязался язык. Лучше помолчать, не отвлекать ее, сейчас…
Флиттер рыскнул и мучительно заскрипел. Редвинг, похоже, поля на максимум выкручивает. Палуба выгибалась, звенела, обжигала руку. Пасть слота разверзлась перед ними, и они проскочили внутрь.
И резко остановились. Магнитные фиксаторы со звоном поймали их.
– Дом, о милый дом, – произнесла Бет и всхлипнула.
Клифф Каммаш спал и видел сны.
Была в этих снах чудовищная чаша с дыркой в донышке и небольшая звезда над ней. От светила отходила пламенная струя и проникала в дыру. Клифф чувствовал себя огромным. Пока Чаша пролетала мимо, он ощупывал ее контуры спектральными пальцами. Вдоль кромки, там, где вращение Чаши – со скоростью шестьсот километров в секунду – обеспечивало искусственную гравитацию, возникали, развивались и деградировали цивилизации. А дальше в направлении дыры – сплошные зеркала. Зеркала фокусировали свет на полюсе местного солнца, и оттуда вырывалась газовая реактивная струя. На внешней стороне Чаши располагались поля экзотических модификаций льда, какие существуют при температурах не выше сотни кельвинов. Там обитали потомки Строителей Чаши – жизненных форм, зародившихся в зоне комет Солнечной системы. Ледоразумы отреагировали на прикосновение Клиффа, и он внезапно умалился до человеческого размера. И опустился внутрь Чаши.
По лесам древних растений крались в паутине огромные пятилапые пауки. Крупнее их были только пернатые динозавры; те, завидев Клиффа, метнулись к нему так быстро, что он едва успел различить движение. Эти тоже были потомками Строителей Чаши. Они правили Чашей. Они были в гневе. Клифф попытался удрать, но с его ногой что-то случилось. Она разболелась.
Он яростно дернулся и открыл глаза.
Его окружали звуки и атмосфера «Искательницы солнц», корабля колонистов, буссардовского таранника. «Искательница» продолжала тормозить, снижаясь к плоскости орбиты Глории. Свет был слишком ярок, но Клифф различил, что находится в небольшом бортовом лазарете. Исполинский пятилапый паук с диковинной башкой воззрился на него через приоткрытую дверь и повернул прочь. О, значит, Анорака оживили.
Левая нога пропала. Обрубок ее был подключен к аппаратуре.
Клиффа пристегнули к операционному столу. Мужчина и женщина болтали о чем-то… неразборчиво техническом… пока работали… над его ногой. Поодаль. Мужчину он узнал: Леон как-его-там, из недавно размороженных. Женщину – нет.
Женщина оглянулась, увидела, что Клифф открыл глаза и приподнимается на локтях.
– Каммаш, вы проснулись?
– Будем надеяться, что нет, – ответил Клифф. – Где Чаша? Я в Чаше был.
Снова. Они с дюжиной других исследователей в Чаше почти на год застряли. Двое погибли. Некоторые предпочли остаться в Чаше, основать колонию, но Клифф отказался. Он полагал, что ему повезло оттуда удрать.
– Корабль-звезда? Он следует за нами с отставанием месяца на четыре, – сказала женщина. – Птиценарод разрешил нам вылететь с исследовательской миссией. Я больше ничего не знаю. Я всего четыре дня как оттаяла.
Он кивал, следя за ее работой и стараясь не выдать страха.
– Искусственная нога?
– Это ваша собственная нога, Каммаш. Не переживайте. Всё по спецификациям отрастает. Я этим уже занималась, ну, похожим. Мы вам распечатали бедренную кость и наращиваем вокруг нее ткань. Вы готовы к обратной пересадке. Это займет несколько часов; придется аккуратно совмещать все вены, артерии и капилляры. Лучше вам поспать под анестезией. Что скажете?
– Конечно, – откликнулся Клифф.
Больше он ничего не запомнил.
Редвинг долго смотрел на них обоих. Клифф двигался осторожно и чуть хромал. Бет не отходила от него, готовая поддержать, если споткнется. Они сели на мостике.
Редвинг уже выразил им благодарность, но к разговору перейти не спешил. Он в жизни им не признается, как чуть не обмарал штаны, когда первый гравитационный всплеск закрутил флиттер. Редвинг наблюдал эффект через телескоп дальнего обзора: «Эксплорер» внезапно выгнуло, не помогли сверхпрочные материалы и углеволоконная сердцевина. Чудо еще, что трещины корпуса оказались достаточно маленькими, чтобы самозалечиться. Термоядерный двигатель это от атаки не спасло, но Клифф и автоматика его за месяц-другой полностью починят.
«Эксплорер» возвращался на «Искательницу» по траектории, на которой не оставалось возможности для маневров, и жуткая стыковка вымотала Редвинга. Он ничего не мог сделать, никак не мог помочь – только ждать, как бейсбольный кэтчер прилета мяча, от приема которого зависели жизни.
Он тяжело вздохнул и кивнул Чжай, которая еще раскачивалась после оттаивания.
– Надеюсь, к таким драмам нам не привыкать.
Тихий фыркающий смех кругом. Хорошо.
– Чжай, что докладывают артилекты?
Она усмехнулась и закатила глаза.
– Они растеряны. Полагают, что следовало бы раньше догадаться, зачем нужна эта группировка чернодырных орбит вокруг центральной в двух плоскостях. Эдакий антенный эффект. За Бет и Клиффом следили, подстраивали траектории черных дыр так, чтобы при пролете флиттера в зоне максимума антенны выпустить мощный импульс.
– Это похоже на объявление войны, – сухо бросил Редвинг.
– Ну, мы и без того знали, что мы им не по нраву, – сказал Клифф.
Он аккуратно устроился в кресле, вытянув перед собой свежепришитую ногу.
Бет фыркнула и отвлеклась выпить кофе. Выдержав эту паузу, усмехнулась.
– А может, просто предупреждение?
– Мы пролетели десятки световых лет, – сказал Клифф. – Потеряли людей, рисковали жизнями. Мы должны исследовать эту гребаную систему, чего бы оно ни стоило.
Редвинг кивнул. Он правильно предположил, что Клифф после ранения займет жесткую позицию и тем сэкономит время. Отлично.
Чжай добавила:
– Пятисекундный импульс гравитационного излучения с настройкой частоты и амплитуды по спинам, орбитальным скоростям и массам. Превосходно продуманное покушение. Нас предупредили.
Редвинг сменил направление разговора:
– Еще одно открытие – на этот раз его совершили диафаны. Дафна сообщает, что вокруг черных дыр живут существа диафанового рода, как она их называет. Кажется, они каким-то образом пытались предупредить вас.
Вокруг заморгали и открыли рты.
– Диафаны хотят с ними еще пообщаться.
Бет сказала отсутствующим тоном:
– Конечно же. Они там угнездились в самой плотной области головной ударной волны светила. Они в ней кормятся. Оттуда и получают энергию, необходимую для манипулирования черными дырами весом с планеты. Господи, ну и системка.
– Ага, – сухо отозвался Клифф, – и кто же ее построил? Лишь для того, чтобы отправлять сообщения, которых мы, электромагнитные новички, и принять-то не способны. Готов биться об заклад, что мне ногу оторвали каким-то гравиволновым ругательством.
Вокруг закивали.
Редвинг вспоминал времена своей юности – несколько веков назад, как он с удивлением осознавал теперь. Тогда сражения были тесными, физическими. Захлопнутые броневые заслонки. Рывок артиллерийского снаряда в голубом небе. Вспышка боли на другом конце параболической траектории.
Тут воюют складками пространства-времени. И чем еще?
Он глянул на удаляющуюся головную область ударной волны, вдоль вытянутого параболоида которой равномерно тормозила «Искательница». Разуму низкорожденного примата тяжело охватить такие масштабы.
Редвинг позволил себе пропустить стаканчик фальшвина из автоповара. Вкус напомнил о дешевом зинфанделе университетских времен. Всё уже наверняка быльем поросло. Он не слишком нуждался в вине, но в тот вечер чувствовал потребность и с первым же глотком словно заглянул в более чистый, солнечный, яркий мир.
Здесь они были как мыши, танцующие между слоновьих ног. Колоссальные существа задавали дискоритм. Или, возможно, исполняли собственные грандиозные симфонии.
Перспектива поистине неохватная. Редвинг предпочитал воспринимать ее как вагнеровскую, но без музыки.
5. Свободное владение гелиос
Сей разум-океан дарует всем
Вещам их меру в форме новых тем,
Какие должен превзойти он сам
В пути к иным мирам, иным морям.
Редвинг изучал картинку, присланную Бет из экспедиции к излучателю гравиволн. На ней был отрисован след излучения плазменных волн, обнажавший очертания головной ударной волны самой «Искательницы солнц», – корабль, сбрасывавший скорость, лучился ослепительным сиянием, перепахивал плазменные оборонительные бастионы системы Глории. Глорианцы такого сигнала в своем небе никак не пропустят.