ГЛОТАЙТЕ ХИРУРГАПриключения в микромиреТом VI
Г. X. АндерсенКАПЛЯ ВОДЫ
Вы, конечно, видали увеличительное стекло — круглое, выпуклое, через которое все вещи кажутся во сто раз больше, чем они на самом деле? Если через него поглядеть на каплю воды, взятой где-нибудь из пруда, то увидишь целые тысячи диковинных зверюшек, которых вообще никогда не видно в воде, хотя они и есть. Смотришь на каплю такой воды, а перед тобой, ни дать ни взять, целая тарелка живых креветок, которые прыгают, копошатся, хлопочут, откусывают друг у друга то переднюю ножку, то заднюю, то тут уголок, то там кончик и при этом радуются и веселятся по-своему!
Жил-был один старик, которого все звали Копун Хлопотун, — такое уж у него было имя. Он вечно копался и хлопотал над всякой вещью, желая извлечь из нее все, что только вообще можно, а нельзя было достигнуть этого простым путем — прибегал к колдовству.
Вот сидит он раз да смотрит через увеличительное стекло на каплю воды, взятой прямо из лужи. Батюшки мои, как эти зверюшки копошились и хлопотали тут! Их были тысячи, и все они прыгали, скакали, кусались, щипались и пожирали друг друга.
— Но ведь это отвратительно! — вскричал старый Копун Хлопотун. — Нельзя ли их как-нибудь умиротворить, ввести у них порядок, чтобы всякий знал свое место и свои права?
Думал-думал старик, а все ничего придумать не мог. Пришлось прибегнуть к колдовству.
— Надо их окрасить, чтобы они больше бросались в глаза! — сказал он и чуть капнул на них какою-то жидкостью, вроде красного вина; но это было не вино, а ведьмина кровь самого первого сорта. Все диковинные зверюшки вдруг приняли красноватый оттенок, и каплю воды можно было теперь принять за целый город, кишевший голыми дикарями.
— Что у тебя тут? — спросил старика другой колдун, без имени, — этим-то он как раз и отличался.
— А вот угадай! — отозвался Копун Хлопотун. — Угадаешь, — я подарю тебе эту штуку. Но угадать не так-то легко, если не знаешь, в чем дело!
Колдун без имени поглядел в увеличительное стекло. Право, перед ним был целый город, кишевший людьми, но все они бегали нагишом! Ужас что такое! А еще ужаснее было то, что они немилосердно толкались, щипались, кусались и рвали друг друга в клочья! Кто был внизу — непременно выбивался наверх, кто был наверху — попадал вниз.
— Гляди, гляди! Вон у того нога длиннее моей! Долой ее! А вот у этого крошечная шишка за ухом, крошечная, невинная шишка, но ему от нее больно, так пусть будет еще больнее!
И они кусали беднягу, рвали на части и пожирали за то, что у него была крошечная шишка. Смотрят, кто-нибудь сидит себе смирно, как красная девица, никого не трогает, лишь бы и его не трогали, так нет, давай его тормошить, таскать, теребить, пока от него не останется и следа!
— Ужасно забавно! — сказал колдун без имени.
— Ну, а что это такое, по-твоему? Можешь угадать? — спросил Копун Хлопотун.
— Тут и угадывать нечего! Сразу видно! отвечал тот. — Это Копенгаген или другой какой-нибудь большой город, они все ведь похожи один на другой!.. Это большой город!
— Капля воды из лужи! — промолвил Копун Хлопотун.
В. ГончаровЖИЗНЬ НЕВИДИМАЯ
Известно ли вам, что кроме мира видимого, существует мир невидимый? И не какой-нибудь сверхъестественный или чудесный… Нет. В наше время чудесного ничего не происходит, — не потому, что мы не удостоены от бога этой благодати, а потому, что мы стали культурней, умней, и все чудесное умеем объяснять научно: просто естественно.
Мы сумели обойтись без богов, существование которых нужно было нашим предкам для того, чтобы божественной тайной объяснять себе те вопросы, что не поддавались их разуму… Да разве еще попам, чтобы дурачить простой народ.
Мы отбросили веру в богов, как ненужный и вредный хлам, мы во всем положились на свой разум, и если у нас есть еще стороны жизни, до сих пор непонятые нами и не-объясненные, то это лишь потому, что или сама наука недостаточно окрепла, или же наши технические, вспомогательные к науке средства не успевают достаточно быстро развиваться, отстают от движения современной теоретической науки.
Поясним на примере. Существует болезнь, известная каждому, — сыпной тиф. Это — зло большой руки. И человечество долго ломало себе голову, пока уяснило причины, вызывающие его. Узнали, что сыпной тиф — передается вшами от больного человека здоровому. Додумались, что зараза тифа — это мельчайшие существа, невидимые простым глазом. Додумались, что они находятся в крови больного, и что их можно увидеть только через микроскоп. — Это теоретическое завоевание науки. — А когда взяли микроскоп, да впустили на его предметное стеклышко каплю крови сыпнотифозного больного, — жестоко разочаровались… Никакой заразы не увидели…
Очевидно, зараза эта до того мелка, что современный микроскоп для нее слаб. Нужно найти возможность большего увеличения, нужно усовершенствовать микроскоп. — Техника отстала.
И до сих пор вопрос о сущности заразы сыпного тифа стоит открытым. Мы не знаем возбудителя этой злой болезни.
Но мы не отчаиваемся и богов не призываем… Порешили: всеми возможными способами разыскать-таки виновника сыпного тифа, обойдя или преодолев затруднения, а пока, не полагаясь на милость божью, от которой толку всегда было мало, заняться просвещением народа, так как можно и с теми знаниями, что у нас есть, стереть с лица земли заразу сыпного тифа.
На самом деле, без вшей нет тифа, уничтожить вшей — значит, уничтожить тиф. Как видите, исход найден. Пускай возбудитель тифа в настоящее время еще не обнаружен, пускай он совсем невидим, — придет время, и его увидят. Это так же верно, как дважды два — четыре.
Мы говорим так твердо потому, что верим в науку. Раз она сумела открыть тысячу одних мелких существ, тоже сильно заразных, как холерного вибриона, брюшнотифозную палочку и пр., она откроет и тысячу первое.
Вот про этот-то «невидимый мир» и будет речь впереди. Причем здесь будет говориться и о тех «невидимых», что уже стали видимы при помощи микроскопа, и о тех, которые еще стоят на очереди.
Действие происходит под микроскопом. Капля воды на предметном стеклышке микроскопа — это целое море для наших «невидимых» врагов.
Представьте себе, что в такую каплю попали: холерный вибрион, дизентерийная и брюшнотифозная, палочки, туберкулезная палочка, сифилитическая спирохета, спирилла возвратного тифа и некоторые другие, и вообразите, что все они наделены человеческой речью.
Мы увидели бы занятное зрелище и услыхали бы много интересного. Но сначала необходимо познакомить вас с их наружным видом и со свойствами каждого из них.
Холерный вибрион — лицо весьма оригинальное — вызывает у человека холеру, — небольшое, сравнительно со всеми остальными, непоседливое и вечно болящее существо в виде согнутой сосиски, или запятой, на одном конце имеет хвостик — жгутик, шевеля которым, довольно быстро передвигается, местом для своей жизнедеятельности избирает сырую воду и кишечник человека.
Туберкулезная палочка — вызывает туберкулез, а иначе — чахотку, поэтому и сама длинна, чахоточна и даже немного согнута, как бы под бременем собственных злодеяний. Палочка — неподвижная, поэтому больше предпочитает носиться в воздухе вместе с пылью, чем в какой либо другой среде. С воздухом и пылью обыкновенно и попадает в организм человека.
Брюшнотифозная палочка — вызывает брюшной тиф — нечто солидное, похожа больше на колбаску, чем на палочку. Толста, обрамлена кругом — целым рядом хвостиков — жгутиков, из-за них предпочитает больше воду, вообще жидкости, не брезгует сырым молоком, квасом, пивом и прочими прохладительными напитками, приготовленными на сырой воде. Подвижна, но с известной солидностью. Кипячения не любит так же, как и все предыдущие и последующие, ибо более склонна жить, чем умирать.
Дизентерийная палочка — вызывает дизентерию, иначе — кровавый понос, похожа наружностью на брюшнотифозную, и хотя не имеет жгутиков, жидкости обожает. Собственным движением не обладает.
Сифилитическая спирохета — вызывает сифилис, нитевидное существо изогнутое, в форме пробочника; размерами превышает всех вышеописанных, но грациозности не теряет и довольно миловидна. На каждом заостренном конце имеет по жгутику и, как бы кивая ими приветливо, движется очень быстро. Собственно, ни вода, ни воздух, ни почва не являются средой ее жизни и деятельности. Она живет и размножается только в человеке, вызывая у него разрушительную болезнь, да еще в обезьяне, чем подтверждает близкое родство по крови того и другого.
Возвратно-тифозная спирилла — вызывает возвратный тиф; по извилистости строения похожа на сифилитическую спирохету, но больше ее, неотесанней и грубей… Грации совсем не имеет, не имеет и приветливых жгутиков; движется, извиваясь всем корпусом, как змея. Живет лишь в крови человека да во вше. Почему она избрала таких непохожих друг на друга хозяев, — оставляем на ее совести.
И вот вся эта компания собралась вместе, предположим, — для обсуждения каких-либо жизненно важных вопросов в связи с укреплением Советской власти в России и в других республиках. Эта власть им ничего хорошего не сулит, почему — увидим ниже. Будет вполне естественным, когда наши «невидимые» враги, обеспокоенные таким положением вещей, устроят, скажем, мировой слет, или конференцию, как теперь говорят. Предположим, что они ее уже устроили в капле воды под микроскопом.
В том количестве, что мы описали, конечно, участники конференции не представляют собой представителей всех эпидемий и болезней. Далеко нет. Их должно быть гораздо больше, судя по числу существующих зараз. Но обойдемся пока с этими: может, остальные со временам подлетят.
Прежде всего, в собрании под микроскопом поднялся ожесточенный спор — кому быть председателем. Каждый выставлял свою кандидатуру и каждый с яростью защищал ее. Согласия не было.