Принялась убираться, заметив, как Фатих вышел. Его чуть приглушенный голос прозвучал вопросом на кухне. После долгой задержки отец так же тихо отозвался. С небрежностью и сухостью - у меня защемило сердце. Я люблю папу. Понимаю, как переживает, но и Фатиха мне жаль. Примчался на кудыкину гору, заговорил с незнакомым человеком – ему тоже нелегко. Старательно прислушивалась, но слов не разбирала. Шелест фантиков, сменившийся дракой, всё заглушали. Разнимала, кричала, по попам нашлёпала. В общем, закончилось как всегда. Денис ревел. Его благородный зад не мог вынести такого надругательства - не больно – обидно. А Стас морщился с сердитым лицом и потирая пятую точку. Решимость во взгляде иногда пугала: всё равно своего добьюсь!
Дверь предбанника хлопнула, и раздался стук. Мама пришла, просится домой. Я в два шага оказалась у выхода и распахнула металлическую дверь.
- Тань, я купила рыбы… А чем так вкусно пахнет? – мамка с коридора заваливала информацией. Болтушка, к тому же в приподнятом настроении.
- Ма, я уже приготовила камбалу, зажарила мяса, сварила картофель… Детям суп.
У нас с ней ничем не объяснимая связь - телепатизм на пищу. Если иду в магазин и покупаю хлеб, мамка обязательно приходит с буханкой. Если покупаю творог, мамулька, как пить дать, принесёт упаковку сметаны. При этом мы даже не созваниваемся. Вот и сейчас, увидела свежей рыбы и не удержалась, купила и поджарила. Мама принесла камбалы.
Улыбнулась и замерла:
- У нас гости? – расцвела, взгляд заинтересовано-удивленный. Остановилась на пороге кухни и уставилась на Фатиха. Каплан встал, кивнул:
- Добрый вечер!
Мамка в ожидании покосилась на меня и несмело отозвалась:
- И вам.
- Ма, - вмешалась я, - это Фатих Каплан.
Мама предательски дёрнулась – я ей рассказала с кем и когда. По побледневшему лицу расползлась не то улыбка, не то ухмылка:
- Очень приятно! – выдавила чуть натянуто. - Светлана Алексеевна, – Фатих как истинный джентльмен поцеловал ей руку. Шагнул ко мне и, коснувшись ласковым взглядом, притянул к себе:
- Я забирать вашу дочь, – фраза громыхнула точно картечь пушки. Мир покачнулся, я лишилась дара речи. Мечтала о многом, но о таком?! Если только в самых потаенных грёзах и те, закрывала на глухие замки сознания и убивала разумными мыслями: «Я, Татьяна из Мурманска. Простая смертная. Ничем не выдающаяся бедная русская. На кой богатому турку?»
Верно, не нужна…
- Давно пора, - в своей манере хладнокровно бросила мамка и оглянулась: - Пацаны где?
- Заняты, - наконец, нашла силы ответить, ещё дрожа от возбуждения. Вспомнив, что в комнате погром, откашлялась: – Лучше не ходи. Зрелище ужаснет.
Мама рассмеялась и ушла. Её голос звучал довольно, но игриво-негодующе:
- Почему бабушку не встречаем?
Молчание прерывалось не сразу:
- Ты чего-нибудь купила? – отозвался нехотя Денис, явно пережевывая упаковку жвачки.
- Нет. И что, меня теперь встречать не стоит? – в словах мамки сквозило деланное возмущение.
- Нам некогда, - продолжал старший, протягивая слова. – Видишь сколько всего. Такое бывает нечасто, а ты приходишь домой каждый день.
Рассудительность Дини давно обсуждалась в нашей семье. Логические умозаключения убивали. Сама не могла ответить разумно на его вопросы, потому что наводящие, ставили в тупик. Но не только это. Продажная душа моих деток пугала. А главное, они этого не стеснялись, так и говорили в лоб: «Купи или уйди - не мешай смотреть телик! Купи – я тебя люблю. Не купишь – плохая мать!» Это ужасно, но сейчас… многие такие. В моё время полки в магазинах пустовали – перестройка, кризисы, обвалы рубля. У нынешних детей – мир высоких технологий, магазины забиты мусором. Покупай – не хочу. За ваши деньги любая прихоть! Вот молодежь и не знала, что такое: ни денег, ни игрушек, ни еды… Тем более, что такое «нет мамы». Ведь мы всегда имеем – не ценим, а потеряв – плачем.
Ужин прошёл гладко. Впервые кушала с Фатихом - посиделка в его особняке не в счёт, даже куска в себя не запихнула. Каплан держался великосветски, но добросовестно съел, что ему положили. Поддерживал разговор грамотно, с улыбкой. Мои родители оттаивали. Даже отец... Вокруг глаз всё чаще показывались смешинки. Фатих поведал, как Салмад упал и о том, что узнал о моём отъезде слишком поздно. Как ругался на себя, за то, что не уточнил о дате отлета. Об обиде, о… моём характере. Умасливал слух рассказами о моём времяпрепровождении его глазами. Я замирала – понятия не имела, что он это видел. И как же чертовски приятно услышать его точку зрения. Мама и папа поддакивали: «Да, она у нас такая…» «Волейбол – её отдушина», – расцветал отец. Спорт - наша с ним точка соприкосновения. Он - мой тренер и я всегда ощущала, как ему приятно видеть меня играющей. «Жара и море – её стихия… Гордость и неприемлемость другого - её бич. Не умеет прощать. Если рвет - возврата нет…» - мама кусала как змея, но правдой. Я отмахивалась, чувствуя, краска окрашивала щёки. Чтобы занять себя чем-то, а не оправданиями, мучилась с ребятками. Пыталась накормить. После сладкого, что в рот полезет? Правильно. Ничего…
Глава 11.
Пару дней встречались на нейтральной стороне – в мотеле «Меридиан», где Каплан остановился. Уговаривал поехать с ним. Пацанов забрать с собой. Я никак не могла прийти к соглашению с сердцем и душой. Терзали сомнения. Страх велик, страна – незнакомая, языка не знаю… К тому же видела массу передач о русских женах южных мужчин. Но сила убеждения у Фатиха сильна - ещё через день сдалась. Мы не взяли ничего кроме необходимого на первое время. Каплан тут же позвонил Салмаду - друг обустраивал дом Фатиха детскими развлекаловками. Откуда знал, что соглашусь, понятия не имела – тогда мелькнувшую мысль: надо бы это обсудить – прогнала. Хлопоты, приятная суета… Сборы, перелет - одно мгновение. Адан встретил приветливо. Оказалось, магазин игрушек переместился в особняк Каплана, а так же аквапарк и аттракционы. Отговаривала, но Фатих неумолим: я сказать – так и быть! Давно ждала такого решительно и упрямого мужчину. Не хочу думать обо всём, пусть любимый «заправляет». Хочу всё сразу - «в тепленькое» и «на готовенькое».
Заполучила мечту? Да!.. Как же я себе завидовала. Словами не передать, только от зависти почернеть оставалось.
В общем, с бывшим мужем договорились, что буду мальчишек привозить, а если он надумает навестить - всегда, пожалуйста: приходи, играй, одаривай!
Фатих меня носил на руках, любая прихоть в любое время. Частная школа для Дениса – получите! Он русскоговорящий, а таких… его возраста ещё поискать, но Каплан и это устроил. Ещё масса репетиторов. Сад для Стаса. Тому проще - и так редко и плохо говорил, а сейчас… Он ребятам по-своёму, они на своём – полный ажур. В шутку предполагала: малому всё равно, на какой абракадабре изъясняться. Если не поймут – сделает, как ему надо несмотря ни на что. Правдой оказалось насчёт общения… Уже после первого дня в саду Стас изрёк: «Мне хочется yemek[2]». Вот что значило развитие, не сдвинутое рамками и ограничениями – языковыми барьерами. Захочешь - говори на языке, который понимали.
Денису труднее, столько лакомого: горки, бассейн, солнце, а его на учебу загоняли. Ревел, вступал в дискуссию о неравноправии детей и диктаторстве взрослых. Но Фатих восхищённо спорил и как итог - всегда договаривался. Через месяц Денис и Стас нет-нет да и Каплана называли папой. Поправлялись, но слово чаще фигурировало в нашей семье. Семье?.. Кхм… странно, но о свадьбе мы не говорили. Я впадала в прострацию - прошло время, а Фатих даже не намекал… С его решимостью меня увезти, обзавестись ребёнком, причём не одним – довесок уже двое… и тянул резину… Хотя при его-то занятости: вечные командировки, постоянные звонки, сделки, переговоры. Он геройски успевал уделить внимание нам всем. Видела как разрывался - подбадривала, умащивала, обхаживала. Всегда к его услугам, только прикоснись. Когда ходил пасмурнее тучи, не попадалась на глаза – занималась в комнате с ребятней. С Ксюхой встречалась, но редко. Мы не подруги. Не чувствовала с ней себя так же свободно, как с Иркой. Постоянно казалось - она умалчивала, недоговаривала, скрывала. Во взгляде не то жалость, не то ехидство, но при всем этом она - связующее звено. Россия - Турция – прошлое – настоящее…
Фатиху в жены не напрашивалась, даже о помолвке не заикалась, но когда Ирка навестила и вручила приглашение через два месяца на бракосочетание с Салмадом, слёзы всё же вырвались. Каплан нахмурился, метнул злобный взгляд на друга. Я не поверила своим ушам:
- Как это пойдем раздельно?
Фатих, разгневавшись, покинул зал. Салмад юркнул следом. Ирка ушла с маской безразличия на лице, но я видела - она удивлена не меньше моего. Каплан не пришёл к вечеру. Утром его ещё не было. Днём не появился. Ночь опять провела в одиночестве. Иркин звонок расставил все точки над и:
- Ты как? – взволнованно шептала подруга в трубку.
- Зая, я ничего не понимаю… А почему говоришь так тихо? – растерялась и на миг перевела дух – в груди предательски кольнуло.
- Тань, я… Прости, - также едва слышно сожалела Ирка. - Салмад признался, а я не могу молчать. Нам бы встретиться, но боюсь, он догадается и не пустит.
- Что случилось? – сорвалась на крик.
- Это насчёт Фатиха... – в трубке повисла мучительная тишина.
- Ты знаешь, где он?.. – Сжала мобильник. Сердце радостно забилось, но подозрительно екало.
- Да... - подруга вновь затаилась.
- Ир, - протянула, чуть не теряя сознание. – Издеваешься?
- Тань, он… дома, - выпалила последнее слово Ирка.
- Его нет… - сглотнула пересохшим горлом, но тошнотворный ком поднимался выше.
- У себя дома… - приглушенно-шуршащий голос сейчас звучал удивительно хлестко. Будто плеть, вбивающая в нерадивую голову всем давно понятную истину – злобную правду жизни, скрывавшуюся под розовыми очками влюблённости. - В Измире! С женой...
Каждое слово – удар. Выбивал почву из-под ног, зато появлялось здравомыслие. Больно… Адски... Но без экстренных мер не наступила бы трезвость. Очертания комнаты разъехались, сузились, вновь расширились, покачнулись… Яркость притупилась…